Маг и его Тень (СИ) - Веденеева Валерия. Страница 9

— На сегодня все, — сказал он ровным тоном, кивнул всем, кто продолжал сидеть у костра. Кто-то из людей казался растерянным, кто-то задумчивым, кто-то сердитым.

— А завтра? — пискнула младшая из стряпух. Тибор чуть улыбнулся:

— Завтра продолжу… если никто не додумается опять обвинить меня в чем-нибудь. Например, в принадлежности к русалам.

Несколько человек у костра рассмеялись, а младшая стряпуха широко распахнула и без того круглые глаза:

— Так ведь русалов не бывает!

— Именно! — Тибор наставительно поднял вверх указательный палец. — Как не бывает пиратов, готовых два месяца охранять купеческий караван за пол-талана. Разве для пирата это деньги?

В этот раз засмеялись все. А Ресан впервые задался вопросом о том, почему Тибор на самом деле оказался в караване.

Глава 9

Поляна была невелика, в самый раз для собравшихся. Два факела, воткнутые в землю, освещали восемь человек.

Арон обвел всех взглядом, отметив про себя мрачное ожидание на лицах Нейтона и Рекера, привычное добродушие Кирка, напряжение Истена, недоумение Пратаса и Ресана, каменное спокойствие Венда.

— Ходить кругами не буду, — начал Арон. — Кто из вас проговорился, что я из Кашимы?

Все зашевелились, начали переглядываться. Пратас помрачнел, а выражение лица Ресана выдало: до юноши только сейчас дошло, зачем Кирк попросил их с Вендом прийти сюда.

— Я готов поверить, что это была невинная оговорка, случайно проскочившее слово, попавшее в лишние уши, — продолжил Арон. — Я лишь хочу знать, с кем из вас и в какой ситуации это случилось.

Молчание. Тягостное, неприятное молчание. Северянину подумалось, что наилучшим выходом было бы, окажись виноват Ресан. Он не наемник, потому не должен чтить Кодекс. Он не взрослый мужчина, потому его не обязательно заставлять отвечать за свои слова. Его можно будет простить. Если виноват кто-то другой, ситуация осложнится.

— Венд? — Арон повернулся к бывшему лучшему другу. Тот покачал головой:

— Я ни с кем не говорил о тебе, Тибор. Ресан в моем присутствии тоже.

Арон посмотрел на юношу, в его растерянные и слегка испуганные голубые глаза.

— Я — нет, Тибор. Я никому не говорил. Вообще не упоминал о Кашиме. Честное слово!

Взгляд северянина по очереди останавливался на каждом, и все они отрицательно качали головой. Нет, не я, не я, и не я…

— Должно быть, купец получил озарение свыше, — мягко сказал Арон. Он не чувствовал гнева, просто внутри что-то начало холодеть. — Должно быть, мои слова об источнике знаний о морской жизни, сказанные в первый вечер наших милых посиделок, слова о Морской гвардии, избирательно не достигли слуха того, кто передал ему сплетни обо мне. Так?

— Не злись, Тибор, — спокойно, но с мрачными нотками в голосе сказал Нейтон. — Нам эта ситуация тоже неприятна. Нарушение Кодекса — это серьезно.

— Я видел, как Истен разговаривал со старшим приказчиком, — негромко произнес Рекер.

Один за другим, взгляды всех присутствующих обратились к молодому наемнику. Тот напрягся, его шея и плечи закаменели. Глубоко вздохнул, приготовился что-то сказать, но не успел.

— Мой брат не мог этого сделать! — прогудел Пратас. — Порой он говорит неприятные вещи, но он не стукач.

— Возможно, твой брат решил, что это единственный шанс отомстить, — мягко заметил северянин, не сводя глаз с Истена, который выглядел как зверь, загнанный в ловушку. — Особенно после нашего с ним последнего разговора.

— Какого разговора? — нахмурился Пратас.

— Неужели промолчал и не пожаловался брату? — удивился Арон. — Поразительно.

— Что за разговор? — с силой повторил Пратас.

— Небольшая беседа, после которой Истен, как мне казалось, понял, что некоторых людей лучше не задирать, — пояснил северянин.

Пратас сдвинул густые брови, потом на лице мелькнуло понимание:

— После этого разговора ты появился в лагере весь мокрый и сказал, что поскользнулся и упал в реку? — спросил он, поворачиваясь к брату. Тот, не глядя в его сторону, кивнул. Даже в неровном свете факелов было заметно, как покраснело лицо Истена — то ли от гнева, то ли от стыда.

Беседа случилась на второй вечер, после того как Истен, воспользовавшись отсутствием брата, попытался вновь поддеть Арона. К реке молодой наемник идти очень не хотел и учиться дышать под водой тоже не желал. Северянина это не смутило, и он пообещал повторять уроки до тех пор, пока Истен не поймет, как именно следует держать язык за зубами.

Похоже, одного раза оказалось недостаточно.

Кирк, с доброжелательным выражением следивший за разговором, громко хлопнул себя по бедрам и встал:

— Виновник определен, осталось решить, как его наказать. Есть у меня несколько интересных идей…

— У вас нет доказательств! — набычился Пратас, тоже поднимаясь на ноги. — Я не позволю мучить брата!

— Нам лучше уйти, — проговорил Венд, потянув за локоть Ресана. — Дальнейшее нас не касается.

Арон кивнул ему:

— Идите.

Ресан выглядел так, словно не мог определиться, что ему следует испытывать: ужас или жгучий интерес.

— А как же клятва? — выпалил он. — Вы ведь не можете причинить вред никому из каравана!

Арон усмехнулся:

— Вреда не будет. Исключительно польза.

— Я не доносил на тебя! — Истен, все еще красный, уставился на северянина со смешанным выражением гнева и страха.

— Нет? — переспросил Арон, глядя на молодого наемника, но краем глаза заметив, как к Пратасу сзади осторожно подходит Рекер. Никакого вреда, исключительно польза, — вот она, дыра в условии клятвы, которую дали они все. Нужно лишь верить, что твои действия пойдут другому человеку на пользу.

Когда он держал Истена в холодной речной воде, требовалось лишь думать о том, что данный жизненный урок необходим в первую очередь самому парню. Потому что мало кто равной с Ароном силы окажется столь же милосерден и пожелает проучить, не убивая. Наемники вообще не отличаются прощением и долготерпением.

Сейчас же — если Рекеру удастся оглушить Пратаса, тот не пострадает, когда они будут объяснять Истену его неправоту. Если же они объяснят Истену все сейчас, не придется убивать его, как полагается по Кодексу, когда закончится действие клятвы.

Сплошная польза.

Для всех присутствующих — польза.

— Я не доносил! Может, я и мерзкий крысеныш, — Арон усмехнулся, вспомнив свой эпитет, обращенный к Истену во время их беседы двухдневной давности. Запомнил, надо же. — Может, и так. Но я не полный дурак. Стал бы я доносить, понимая, что ты подумаешь на меня в первую очередь? — Истен выглядел напряженным и одновременно отчаявшимся. Руки сжал в кулаки, но за оружие не хватался. Действительно, не полный дурак, ведь клятва не распространялась на самозащиту.

Справа, где находились Пратас и Рекер, раздался яростный рев, и Арон понял, что план незаметно оглушить старшего братца провалился. Истен глянул в ту сторону, судорожно сглотнул, потом развернулся и бросился в чащу.

Поймать Истена оказалось не сложно.

Да и как это может быть сложно, если ты видишь дорогу, а преследуемый нет. Если каждый твой шаг ложится легко, а он уже падал несколько раз, цепляясь за выступающие корни деревьев, и теперь бежит, хромая…

Совсем не сложно. Хотя убежать от лагеря и от поляны они успели достаточно далеко.

— Пусти! — Истен извивался, пытаясь скинуть Арона, пока тот скручивал руки молодого наемника за спиной его же ремнем. Когда дерганья начали раздражать северянина, он нажал на локоть Истена — не до хруста, только чтобы тот охнул и ткнулся лицом в сухую листву.

— Успокойся, а то сломаешь себе что-нибудь.

В ответ Истен глухо выругался. Арон усмехнулся:

— Может сейчас, в отсутствие свидетелей, поделишься, почему донес на меня?

— Я не доносил! Да, я говорил с приказчиком, но не о тебе! Беса тебе в глотку, отпусти меня!

Арон закончил возиться с ремнем и поднялся на ноги. Истен, с руками, неудобно скрученными за спиной, тоже попытался встать, но северянин толкнул его, и молодой наемник вновь упал на землю, в этот раз неловко завалившись на бок. Потом медленно сел, но во второй раз вставать не спешил.