Лемартес - Аннандейл Дэвид. Страница 18

Лхессек замешкался. Намек на вероятность повторной гибели Пророка явно вразумил его.

— Тогда нужно атаковать сейчас, пока они не перегруппировались, — сказал воин.

— Ты еще успеешь отомстить, — пообещал ему Хеврак.

Все они отомстят — Кровавым Ангелам, Империуму, воплощению слабости под названием «реальность».

— Когда же?

К ним подошел Дхассаран.

— Смотри! — прорычал темный апостол, указывая на багряный столп. — Неужели твоя вера так слаба, брат? Ты сомневаешься, даже узрев чудо?

Лхессек вновь сжал рукоять цепного топора, но не выхватил оружия. Воин повернулся к Дхассарану, что позволило ему отойти на шаг от Хеврака, не уронив при этом своего достоинства.

Вожак заметил жест Лхессека. Поняв, что победил, он опустил секиру и болт-пистолет.

— Я верю так же истово, как и ты, — заявил воин темному апостолу. — Но я жажду крови наших врагов.

— Скоро, — посулил Дхассаран. — Уже скоро.

— Скоро! — взревел Кровавый Пророк.

Хеврак изумленно вскинул глаза. Проповедник не мог отозваться на слова темного апостола, однако обещание и возглас совпали не просто так. Смертный сосуд Кхорна так бешено взмахнул руками, что вождь Учеников услышал щелчок плеч, выскочивших из суставов. Земля вокруг снова задрожала, трещина в ней расширилась, а кровавый смерч резко прибавил в мощи.

— Надо посмотреть, — указал вверх Дхассаран.

— Следуй за нами, — велел капитан Лхессеку и, повысив голос, добавил: — Все, кто обрушил наш гнев на Кровавых Ангелов, следуйте за нами!

— Это награда за ваше самопожертвование, — сказал им темный апостол. — Вы не бесцельно пролили кровь за Кхорна. Вы не проиграли схватку, но помогли нам сделать еще один шаг по дороге к предназначению.

Бойцы взмыли на прыжковых ранцах к вершинам шпилей Профундиса. Хеврака и Дхассарана сопровождали Лхессек и еще двенадцать уцелевших воинов тех отделений, что сражались вместе с ним. Они поднимались к цели поэтапно, от пика к пику, взбираясь на небеса сквозь клубы дыма. В городе еще оставались миллионы людей, которые дрались и пылали, убивая себя и превращая улей в огненную гору.

Такой радости вождь Учеников не испытывал со дня обращения в новую веру. Целая планета стала аватарой их ярости. Близилось вознесение, и Кровавые Ангелы ничем не могли помешать ему.

Отступники вошли в облачный слой и преодолели его. Добравшись до верхней точки самого высокого шпиля, они воззрились на кровавую колонну. Профундис уже казался маленьким в сравнении с ней. Наступала ночь, и алая влага тянулась до самых светил. По прикидкам Хеврака, столп уже вышел за пределы атмосферы. Его кровавые щупальца раскинулись по всему небосводу.

— Он хочет вцепиться в звезды, — благоговейно промолвил Лхессек, пораженный могуществом своего божества.

— Скоро он сорвет их, — отозвался Дхассаран.

«Скоро», — подумал вождь. В голове у него зазвучали отголоски послания Пророка.

Щупальца колонны обвились вокруг искорок света. На секунду Хеврак вообразил, что смерч действительно захватил звезды, но потом заметил: блестки на небе движутся.

Капитан Учеников понял, что кровавый столп вцепился в пояс из лун на орбите Флегетона.

И в тот миг он услышал настоящий голос Пророка, уже не эхо в своих мыслях. Вопль одного человека, наделенный той же мощью, что и гигантский фонтан крови, прогремел с далекой поверхности, скрытой под облаками. Проповедник в экстазе выкрикнул единственное слово:

— Падите!

Я подхожу к Корбулону и Кастигону, стоящим у кормы «Флегетона». Кроме них, здесь сержанты Рыцарей Баала. Понаблюдав за верховным судией, убеждаюсь, что он оправился от Красной Жажды, но не без потерь. Кожа у глаз капитана натянулась, он выглядит уже не так благородно, как раньше. Одно из наших проклятий вкусило душу Кастигона, и ему понятно, что изъян алчет поглотить его. Теперь офицер внимательнее следит за собой. Это хорошо.

Памятую я и о других потерях. Возможно, сейчас они незаметны, но этот мир испытывает нас. Я ожидаю самого худшего.

Речь верховного судии перемежается шумом огненных струй из пушки «Флегетона». Братья не прекращают выжигать и рубить безумцев. Мы ведем битву между сражениями. Обсуждаем следующий ход в кампании, продолжая убивать. Гнев планеты не ослабевает. Кровь льется, и льется, и льется…

Голод, жажда и ярость пропитывают сам воздух, которым мы дышим. Даже нашим мультилегким не отфильтровать такие яды.

— Угроза демонического воплощения ясна всем нам, — произносит Кастигон и указывает в сторону алого торнадо, не глядя на него. — Приближаться к колонне губительно для нас. Чем меньше расстояние до нее, тем сильнее мы вынуждены сопротивляться ее воздействию, что снижает эффективность боевых операций против Кровавых Учеников. При этом мы не можем достичь их опорного пункта, не проходя мимо столпа.

— Артобстрел с дальней дистанции? — предлагает Гамигин.

— Половинчатое решение. Так мы вряд ли выбьем предателей с позиций.

— Возможно, рано или поздно им придется покинуть базу, — вмешивается Корбулон, — но кто-нибудь из вас считает, что время на нашей стороне?

Мы так не думаем. Кровавые Ученики не просто дожидаются нас. Судя по первой стычке, их банда почти целиком состоит из штурмовых десантников. Если при этом они выбрали оборонительную тактику, у них наверняка имеются на то серьезнейшие причины.

— Значит, если мы атакуем, то поддадимся безумию, но не атаковать нельзя? — подытоживает сержант.

Услышав замечание Гамигина, я не улыбаюсь: даже столь малое ослабление самоконтроля опасно. Смех мне заменяет краткий хрип. Ирония ситуации очевидна, как и наш путь.

— Тогда наступление должны возглавить безумцы, — говорю я.

Кастигон кивает. Более осторожный Корбулон спрашивает:

— Но ведь на вас тоже действует это явление?

— Да.

— Из-за него вы напали на Железных Гвардейцев?

— Нет, из-за полковника Райнекера. Кровь, разумеется, влияет на нас, однако жертвы Черной Ярости не поддаются Красной Жажде.

— Думаю, Райнекер и его солдаты не заметили различий, — указывает капитан.

— Но они существуют. Мы видим наших врагов. Сражаемся с честью и пониманием цели.

В моем тоне звучит гордость, и я не стыжусь ее. Даже сейчас я осознаю, что обязан отомстить за Ангела. Его гибель — свежая, кровоточащая рана в душе.

Я устал от разговоров.

Мир вновь начинает размываться. Запрещаю ему.

— У вас такое особенное неистовство? — интересуется Кастигон, уязвленный моими словами.

— Верно.

«Что вызывает Жажду? — мог бы спросить я. — И что вызывает Ярость? Неужели ты не видишь разницы? Не отличаешь инстинкт от страсти?»

Он машет рукой, отказываясь от спора.

— Тогда решено: первый удар нанесет Рота Смерти. Главная цель — убить пророка изменников. Неизвестно, исчезнет ли после его гибели демонический феномен, но проповедника нужно устранить, поскольку он управляет ордой, союзной Кровавым Ученикам. Минимальная задача — ослабить оборону противника настолько, чтобы Четвертая рота смогла пробиться в лагерь, невзирая на воздействие столпа.

«Флегетон» вновь изрыгает пламя, и капитану приходится умолкнуть. Теперь он все же смотрит на город и по-змеиному гибкую колонну перед ним.

— Улей Профундис ждет своих освободителей, — добавляет верховный судия.

Совещание заканчивается, и сержанты расходятся по отделениям. Я иду к «Носорогам» Потерянных в сопровождении Корбулона.

— Тебе известно, что Кастигона обуяла Красная Жажда, — произносит жрец.

— Да.

— Также ты должен знать, что мне удалось вытащить его из хватки одержимости.

Корбулон явно ожидает, что я увижу в этом надежду на лучшее.

— Два наших проклятия нельзя сравнивать в данном аспекте, — отвечаю я.

— Думаю, вполне можно. Особенно учитывая то, чего мы с тобой добились сегодня.

— О чем ты?

Жрец глядит на меня, сдвинув брови.

— Ты не помнишь?

— Нет.

— Когда вы убивали мордианцев, я говорил с тобой. Звал тебя по имени. Ты внял моему голосу и, следуя за ним, вернулся к свету здравомыслия.