Тварь (СИ) - Завизион Виктор. Страница 35

Реакция человечества на потерю центра Бергема оказалась схожей с моей. Все испытали шок и упадок сил. Многие говорили, что это реальное начало конца, которое неминуемо приведет к поражению нашей цивилизации. Шутка ли — потерять одну из крупнейших резерваций и передовой исследовательский центр. И хотя главы ОСС распространили сообщение, что война не проиграна и у нас с Паразитом паритет, а бороться мы будем до самого последнего человека, настроение у многих не изменилось.

По итогам атаки на резервацию Бергема, правление сделало выводы. Поэтому участились боевые и гражданские учения. Ученые с инженерами пересматривали действующие и разрабатывали новые протоколы безопасности и защиты. Медленно, но верно, настрой человечества возвращался в норму.

Бергем долгое время избегал встречи со мной. Он не отвечал на звонки, и я не мог увидеться с ним лично. На лекциях мог долго смотреть на Бергема-два и представлять наш разговор с ним. В первых мысленных разговорах я спрашивал у него почему он оставил Джилл одну, а сам улетел. Потом отругал себя за то, что скидываю ответственность на невиновного человека. Близкого и дорогого мне. После представлял, как успокаиваю его, ведь Джилл дорога нам обоим. Когда мне все же удалось застать его ночью на рабочем месте, мы обнялись и проплакали долгое время. Он корил себя, что не остался рядом с ней. Просил прощения, что не уберег. Он уже пожил, а вот молодым еще жить да жить. Я успокаивал его, говорил, что отомщу.

Мое обучение шло своим чередом, но за временем я не следил. Каждый день похож на другой, и только сданные экзамены отмеряли мой путь. Мысли о том, чтобы вернуться в науку больше не посещали. Воспоминания о Джилл отзывались тупой, смутной болью.

В один из дней, точнее ночей, когда мне вновь удалось забыться беспокойным сном после напряженного дня, я резко проснулся. В груди томилось, рвалось наружу неясное ощущение. Смутно знакомое, тревожащее. Остаток ночи я так и провел, пытаясь разобраться с ним. Утром в сводках новостей узнал, что один из разведотрядов захватил клона. Это значимое событие, и я поставил режим приоритетного информирования обо всем, что будет происходить с клоном. Ощущение так и не покинуло меня. И через несколько дней я к нему привык, почти забыл о нем. Клона держали несколько дней. Эксперименты исследовательского отдела ОСС не отличались особой гуманностью по отношению к особям Паразита. Затем его уничтожили, а результаты выложили в сеть. И только к вечеру этого дня я понял, что странного ощущения больше нет. После недолгих раздумий решил рассказать Бергему.

— Так ты говоришь, когда это у тебя началось?

— Ночью, пять дней назад.

— Хм. А закончилось?

— В день, когда вы избавились от клона, — я задумался. — Вчера получается.

— Это весьма необычно. Хотя что может быть необычней организма, который угрожает планете и контролирует свои особи посредством неведомой нами связи. Нужно проверить. Давай дождемся еще одного клона. Если вновь почувствуешь это чувство — обратись ко мне. Даже ночью. Для чистоты эксперимента, я попрошу не афишировать ОСС поимку нового клона. Сейчас же составлю заявку.

Мы тепло попрощались, и я вновь окунулся в обучение и тренировки. Итоговые экзамены сдал с отличием и мне предложили набрать свой отряд. По окончании подготовки ожидал, что меня направят бойцом в распоряжение одного из действующих командиров. Но то, что меня самого поставят командиром — оказалось полной неожиданностью. Ощущение которой, впрочем, быстро прошло.

— За выдающиеся заслуги в обучении, высшие баллы в учебных боях и отличные результаты в научной разработке, курсанту Кристоферу Иванову присваивается звание капитана. Капитан Иванов, с завтрашнего дня приступаете к набору своего отряда!

Я стоял и представлял, как радовалась бы Джилл моему назначению. Как бы мы отпраздновали это событие. Тот мысленный, другой «Я» улыбался, счастливо держал Джилл в объятиях и благодарил судьбу.

Я вернулся к себе настоящему, сдержанно улыбнулся, пожал протянутую руку.

— Клянусь защищать человечество до последнего вздоха! — произнес традиционную клятву.

После выпуска курсантам давали три дня на отдых и отпраздновать. Со смутным беспокойством ожидал эти дни, не понимая, что меня тревожит. Оказалось, я не знал, чем буду заниматься в свободное время. Я от него совсем отвык. Когда разобрался, рассмеялся и дал телу нагрузку, которую оно требовало. Мозг успокоился, перестал тревожиться.

В первый же день выпуска я ощутил знакомое чувство. Увеличил нагрузку в ожидании, что оно пройдет и мне просто показалось. Но ощущение никуда не ушло, поэтому решил навестить старого ученого. Пока шел к Бергему, постоянно прислушивался к ощущениям. Показалось, что чувство то слегка усиливается, то также едва заметно ослабевает.

— О, Кристофер, рад тебя видеть! Как ты? — Бергем протянул руку, пожал мою.

Не остался незамеченным интерес Бергема, который он тщетно прятал в глазах.

— Привезли еще одного?

— Черт возьми, Крис! Ты чувствуешь их! Уму непостижимо! А ты точно никак про это не мог услышать? Может на уровне слухов, например? — он с подозрением уставился на меня.

— Я практически ни с кем не общался — постоянно на тренировках и в наушниках.

— Нужно срочно провести серию экспериментов! Ты же не против? Как у тебя со временем?

Бергем разволновался, как ребенок. Я улыбнулся его активности.

— Александер, я с удовольствием проведу несколько дней с вами.

— Правда? Вот и отлично! Это хорошо. Мы проведем серию тестов, обязательно используя клона, а также все замерим и попробуем сделать выводы.

Следующие дни почти все свободное время я провел у Бергема. С удовольствием наблюдал за его суетой, подставлял руки и голову под датчики, рассматривал результаты, помогал Бергему сфокусироваться на процессе. Так прошло четыре дня. Он организовал мне «встречу» с клоном, при этом замерялись все возможные мои показатели и показатели клона. Он опрашивал меня несколько часов про мои ощущения. Датчики показывали растущую активность лимбической системы и рептильного мозга при сокращении расстояния до клона. Что-то звериное во мне реагировало на присутствие особей. Да я и сам ясно это ощущал. Появлялось ощущение какого-то направленного зуда в мозгу, учащалось сердцебиение. Причем направление зуда совпадало с местонахождением клона.

Активность клона тоже повышалась в моем присутствии. Он ничего не предпринимал, но его голова поворачивалась в мою сторону, если я был недалеко. Даже при отсутствии прямой видимости. Бергем всплескивал руками и постоянно твердил, что наконец-то появилась реальная возможность разобраться в природе связи Паразита со своими клонами. Мы с ним подолгу обсуждали внезапно возникшую у меня способность.

— Скорее всего, Крис, это связано с твоей высокой сензитивностью и хорошей эмпатией. Не знаю обладал ли ты всегда этими качествами, но то, что твой мозг к ним расположен — это совершенно точно. Ощущал ли ты… — он слегка запнулся, но взял себя в руки. — Ощущал ли ты Его, когда находился в моем центре? Вспомни было ли что-то подобное?

— Может и было, Александер. Я только очнулся после столетней спячки и все ощущения были мне внове. Я радовался тому, что очнулся вообще. Новый мир, новые ощущения — не просто вычленить что-то одно. Может и было что-то.

Я прислушался к своим ощущениям. Почти спокойно произнес слова о том времени. Бергем внимательно смотрел на меня.

— Скорее всего способность активизировалась в момент стресса по переживанию смерти. Сперва ты почти похоронил себя, затем вновь захотел жить, — решил Бергем.

— А перед тем, как заморозить себя, долгое время находился наедине с Тварью, которая убила моих друзей и хотела убить меня. Думаю, вы правы, Александер. Я помню, что, когда Тварь появлялась я ощущал ее прибытие. Тогда мне казалось, что я узнаю о ее появлении по разным тихим звукам, которые она, якобы, издавала. Ну, знаете, что-то вроде легкого клацанья, шелест воды о капсулу, прошмыгнувшие рыбки или другие морские обитатели. Но теперь думаю, что дело не в звуках. Это воспаленное сознание пыталось защититься от угрозы слететь с катушек и оправдывало ощущения звуками. А из-за нешуточного стресса, тем более еще и головой крепко приложился о переборку, могли пробудиться древние центры по определению опасности. Минуя сознание.