Ведьма и Вожак - Суббота Светлана. Страница 69

— Эй, капитан! Но я-то гона не испытываю. Значит, полной зависимости у нас не будет?

Он поднял улыбающееся лицо с шало блестящими глазами. Даже представить не могла, что эти вечно холодные надменные черты способны приобретать такой расслабленный вид. Торваль как будто сбросил лет десять, вместе с заботами, напряженными мыслями, вечной клановой ответственностью.

— Ты будешь чувствовать все острее, но со временем мой запах станет для тебя главным. Ты привыкнешь ко мне, Фира.

Приехали. Если я сейчас правильно его поняла, то становлюсь наркозависимой от волка, причем без встречной связи с его стороны. Вот почему он был так самоуверен, сообщая батюшке, что «решит вопрос» моего к нему отношения. Я отчаянно забрыкалась, пытаясь скинуть его с себя и спокойно подумать.

Меня ласково, но твердо прижали к кровати. Волк зубасто улыбнулся.

— Надень на меня браслеты, Фира, и мы будем квиты. Вместе. Навсегда. Ты зря сопротивляешься. Я не могу пойти против природы волка, а он тебя обожает и хочет в полное владение.

— Передай своему паршивцу, если будет давить на меня, я ему устрою цирк с конями. Так призову, что это он у меня будет в полном владении, еще попрыгает с тумбы на тумбу.

— Без коней мы обойдемся, тебе понравится. — Торваль хохотнул. — А волк у меня доминантный собственник, выздоровеет — еще наиграешься с ним. Заставил приставить к тебе Дика и был прав, а то бы я не нашел тебя у Хоффа.

Я все-таки ухитрилась вывернуться и ужом слезла с кровати. Аромат зверя туманил мысли и мешал нормально сосредоточиться, а сейчас я хотела хорошенько подумать.

Значит, за мной следили. Вот так вот, Фирочка, попала в лапы к местному «хозяину жизни», будешь теперь под колпаком с утра до вечера.

Виктор перевернулся на спину, закинул руки за голову, демонстрируя впечатляющие линии тела, сразу сбившие мне дыхание. И с удовлетворенным прищуром залюбовался, как я мечусь по комнате.

— Еще минуту так побегаешь, и я начну догонять. Может быть, пропустим обручение и начнем сразу со свадьбы?

Вот кобель, привязывает меня наркотиками, опутывает обязательствами, гон у него с первого поцелуя, ищейку ко мне приставил. А я — только жить начинаю, мир хочу посмотреть, выучиться нормально. Без пятерых детей один за другим, которые, чую, с таким интересом Торваля к владению мной, не за горами. Следил, значит…

— Дик? Но у Хоффа я его не видела.

— Его Альберт прямо на подъездной дорожке Фистов ударом по голове вырубил. Когда я нашел его, в беспамятстве, с раной на затылке, сразу понял, что ты в беде. Пришлось трансформироваться в волка, чтобы лучше твой запах чувствовать. На Соловьиной улице след потерялся, Альберт там какую-то дрянь распылил. Но смотрю — навстречу кот бежит, воет как шальной. Так и нашел тебя. А Дик в себя пришел, даже в полицейский участок ругаться ходил. Требовал, чтобы ему Альберта «дали на пять минут».

Про бой в доме я уже была наслышана. Кот мог его рассказывать по двадцать раз на дню. Причем с каждой следующей версией история обрастала деталями и героическими подробностями участия Духа в «эпицентре борьбы».

Оказывается, бутыль с ядом, заготовку Альберта для отравления моей семьи, которую он разбил о нападающих, Дух почти всю «принял на себя», упал «как сломанная былинка» врагу под ноги, но имел силы «сделать решающий укус в пятку», а спас врага только ботинок грубой кожи, «делают же зачем-то такую толстую обувь, чуть зубы там не забыл».

Скорее всего, первым Альберт увидел тощего волка Торваля, в волнении принял его за собаку и даже некоторое время пытался усмирить. Но потом осознал серьезность ситуации и пустил в расход ядовитый ресурс.

По словам Торваля, на Духа попало несколько капель, и хорошо, что так мало, а не душем, как в фантазиях кота. Потому что даже оборотень еле выжил, пришлось оборачиваться в человека.

— Удивительная тяга к власти, — сказала я задумчиво, подойдя к окну и отодвигая штору. На улице смеркалось, скоро придется уезжать, чтобы соблюсти приличия и ночевать дома, с семьей. — Хофф приобрел древний артефакт, подчиняющийся роду, узнал о его возможностях и решил убить целую семью, чтобы магический предмет поменял хозяина. Теперь ему грозит закрытый суд магов и каторга. Зачем рисковать всем ради иллюзорной власти?

— Власть не иллюзорна. — Виктор гибко поднялся с постели и подошел ко мне. Обнял руками, прижался с намеком. — Она ощутима, тяжела и быстро въедается в поры, как часть тебя. Некоторым, вроде Хоффа, она становится важнее всего на свете. Но давай сейчас не будем о нем говорить. Поговорим о нас.

Я занервничала. Каждая клеточка моего тела заныла от близкого присутствия обнаженного оборотня. Томительный аромат защекотал ноздри и знакомо закружил голову. Виктор провел ладонями от плеч по рукам, немного задержался на груди, покачивая полушария и выбив из меня непроизвольный стон, спустился ниже, огладив живот.

— Подожди, — сказала я, с трудом удерживаясь на границе осознанности, теряя мысли, как деревья листья на осеннем ветру. — Я не готова принять серьезное решение. Дай мне подумать.

Отпрыгнула и начала торопливо одеваться.

— Ты бежишь, — задумчиво отметил Торваль.

— Еще нет, Виктор, еще не бегу. Ты мне дорог. — Я застегнула верхнюю юбку и повернулась, чтобы он помог зашнуровать корсет. — Просто дай мне время подумать. Помолвка, свадьба… У меня есть еще нерешенные дела. Не торопи меня.

— Хорошо.

Он застегнул последние крючочки, но не удержался и вдруг обнял, крепко сжимая, словно боясь упустить.

— Иногда мне кажется, что ты боишься потерять свободу, опасаешься привязаться ко мне. Но я-то уже связан по рукам и ногам, прикован сердцем. Останься со мной… любимая.

Его голос был глух. Мощное тело согревало, обещало… какую-то теплую, щемящую нежность, которую некоторые называют счастьем.

— Останься, — сказал он. — Дай нам шанс.

Я вздохнула, закрыла глаза и ответила:

— Хорошо… любимый.

Эпилог второй

«Про другое»

— Интересная работа!

Батюшка и Грэг, вооружившись лупами, как грифы над павшей добычей, кружили над столом с лежащим на нем простым металлическим обручем.

В доме Хоффа я сломала не венец, а похожего собрата, и скрученный волком Франц только краем глаза мог увидеть кончину предполагаемого артефакта. Зато теперь венец не будут искать ни полиция, ни наслышанные о нем маги.

— Жаль, нельзя брата позвать, — со вздохом заметил Грэг Ера, старший наследник самой могущественной магической династии мира Двуликих. — Авель с ума сходит по наследию времен Смуты и может помочь, как никто другой, но, боюсь, венец приберет к рукам.

— Авель обойдется, — твердо сказала я. — Вы мне скажите лучше, получилось настроить Зеркало?

Три дня назад лестью и посулами «еще кое-что вспомнить об отпечатках пальцев» я вынудила начальника полиции отдать мне из дома Хоффа артефактное Зеркало, которое могло связываться с любым другим зеркалом по желанию владельца-мага.

И вот — радостная весть. Мистер Бизо сумел его активировать. Теперь мы готовились к важнейшему для меня событию.

Я наконец поняла, что не могу оставить родную троицу Бизо даже после того, как преступник найден и причина убийств раскрыта.

Хотя связь королевской крови с семьей Бизо осталась неизвестной публике, опасность не исчезла, а просто затаилась. Что же произошло в далекие времена? Может быть, маги приняли царственного младенца, а может, ухитрились тихо породниться за века постоянного сопровождения венценосных особ. Так или иначе, сам этот факт опасен для распространения. Слишком много бесценных артефактов, по слухам, завязаны на королевскую кровь.

Радовало только молчание Франца. После «уничтожения» венца Хофф замолчал, перестал реагировать на обращения к нему, со следствием не сотрудничал.

Я не могла рисковать, оставляя Бизо на растерзание неизвестным любителям запретной власти. Но и жить, не зная, как там моя первая семья, — тоже невозможно.