Сны Эйлиса (СИ) - "Сумеречный Эльф". Страница 7

— Лиитэ София, или как у вас говорят, мисс София, госпожа София, вы ведь моя гостья, — с притворным огорчением покачал головой чародей, помахивая рукой. — К чему так спешить?

Льор мягко, но настойчиво подхватил ее под локоть. Его сапоги простучали отчетливым ритмом по темному мрамору пола. Звук отразился от изукрашенного узорами каменных лепнин сводчатого потолка, затерялся в нишах стен, где притаились статуи.

В тронном зале все венчал камень, разве только на троне лежали притягательно мягкие пурпурные подушки. Льор не отказывал себе в комфорте, а Софья при взгляде на них осознала, как сильно утомилась при переходе через миры. И чародей прекрасно знал это.

Он провел невольную «посетительницу» в соседний зал, усадив на мягкий стул с высокой спинкой. Ее не собирались приковывать или пытать, но настойчивое гостеприимство не успокаивало. Она ощутила, что ноги налились свинцовой усталостью, а разум затуманился в нездоровой сонливости. Глаза ловили отблески светящихся шаров, которые парили без креплений под потолком залы, создавая мягкое приглушенное сияние.

В воздухе витал слегка пряный незнакомый аромат. Соня помнила, что так же пахли ладони льора, который тоже сел за стол. Оттиск аромата терялся в великом множестве новых запахов, порожденных яствами, расставленными на массивном деревянном столе.

— Путь через портал отнимает много сил, посидите, отдохните. Приглашаю вас к моему столу. А после покажу вам башню, — обвел рукой блюда чародей, заискивающе и внимательно рассматривая недовольную гостью.

Желудок Сони издал обидчивое бормотание, напоминая о себе. Закономерно, ведь она не только устала, но и проголодалась, дивясь кушаньям. На столе нашли свое место запеченная рыба всех размеров, крабы и кальмары, птица, и, конечно, сочное мясо на любой вкус. Гарниром к ним шли изысканно нарезанные овощи, порой даже фрукты, например, печеные ананасы. На продолговатой тарелке в сопровождении меда и крупных виноградин расположилось великое множество сыров. Все блюда с аккуратностью ювелира поливались фигурными дорожками из соусов. Легкие закуски выстраивались изысканнее, чем в самом дорогом французском ресторане, а вазы с экзотическими фруктами буквально светились.

Льор Раджед с намерением еще больше подогреть аппетит уставшей странницы впился в крупное яблоко. Кожура лопалась под натиском зубов с приглушенным треском, затем тихо поддавалась спелая пористая мякоть, по пальцам на кружевные манжеты стекал прозрачный сок. При этом льор неотрывно следил за Софьей, буквально прожигал ее взглядом. И она невольно представила, что в первые дни творения змей-искуситель точно так же соблазнил Еву попробовать плод с Древа Познания добра и зла.

Раз уж человек отличал их, раз уж ее предостерегли, то пришлось вновь собраться, вновь отогнать преступную дремоту. А приглашение к столу Софья расценила как начало мучений, твердо заявив:

— Благодарю, льор Раджед, но я совсем не голодна.

— Вот как… — вздохнул льор, пропев. — Возьмите хотя бы яблоко, лиитэ.

Он покрутил манящий круглый плод в руке, щурясь, показывая его с разных сторон. Но Соня настойчиво помотала головой, точно перед экзаменатором, который проверяет ее знания каверзным вопросом. Но если бы! В тот миг она была бы рада хоть до конца жизни сдавать сложнейшие экзамены. Лишь бы знать, что родные в безопасности.

— Нет, господин льор, — отрезала Софья, но опасалась прямо выказывать свою ненависть, добавив: — Я пришла по делу.

— Дела-дела… У всех дела, — посетовал Раджед, усмехаясь: — За четыреста лет дел я понял, что не так уж они важны. Даже самые ответственные. Все притупляет время.

В тот момент он говорил куда-то в пустоту перед собой, отчего Софья освободилась от плена пристального внимания. Она уже достаточно общалась с льором через альбомы и разные клочки бумаги, так что его напыщенные речи не трогали сердце. В конце концов, человека определяют поступки. Пока в ее глазах льор не совершил ничего, что занесло бы хоть один плюс в его копилку, одни только катастрофические минусы. И даже если бы он дни напролет вещал о всепоглощающей роли времени, шаткости мироздания и преимуществах своей роскошной башни, ненависть Софьи не затухла бы.

— У меня нет четырехсот лет на ожидание, господин льор, — холодно заявила непреклонная Софья. Пожалуй, именно непреклонность и нежелание идти на компромиссы отличало ее от сверстниц. Она и раньше часами спорила с учителями или родителями, если то или иное событие шло вразрез с ее представлениями о хорошем и плохом. А они не отличались оригинальностью, всего лишь призывали не лгать, не лицемерить, не причинять другому боль.

— А ты хотела бы, чтобы у тебя завелось столько времени? — оживился льор, и в голосе его сквозила нескрываемая новая уловка.

Софья бессильно покачала головой. Вести разговор с существом, что насквозь пропиталось обманом, казалось ей бессмысленной тратой времени. Но все же иного выбора не нашлось, поэтому Соня просто откинулась на подушки, позволяя телу немного отдохнуть. Она предчувствовала новые испытания, стараясь не обращать внимания на уставленный тарелками стол. Да и всколыхнувшаяся волна паники не позволяла голоду напомнить о себе. Похоже, о сне привидение из туннеля забыл предупредить ее, потому что стоило на секунду моргнуть, как разум погрузился в тяжелое оцепенение. Софья отвечала что-то на бесконечные речи Раджеда. Тот попытался еще раз предложить яств, но она воспротивилась, встав с места.

Однако двигалась точно в каком-то тумане, обволакивавшем ее кисеей. Она и не заметила, когда и как на ней оказалось прекрасное синее платье в пол и пропал рюкзак с вещами. Вероятно, тоже по воле магии, ведь никто даже не прикасался к ней. Вопреки ожиданиям, одеяние не стесняло движений ни корсетами, ни железными каркасами, не принадлежало ни к одной известной в истории эпохе. Складки подола и шлейфа струились водопадом чистых горных рек, рукава колыхались длинными невесомыми крыльями. Лишь по краю полукруглого ворота да на талии вились незамысловатые узоры. Одежда лишь подчеркивала природную красоту и очарование юности. Точно такое как-то раз показал ей льор в зеркале вместе с очередным посланием. Теперь же он на миг замолк, замер, отступая на несколько шагов. Он, очевидно, любовался Софьей, точно мастер произведением искусства, которое только закончил. И не находил слов для описания. Но что с того? Так даже хуже.

— Ри-и-та, — с трудом разомкнула губы Соня, воспользовавшись тем, что затихла трескотня чародея. Он сыпал цитатами из каких-то поэм, рассуждал об искусстве, о мире. Похоже, за свой век он перечитал все книги не только Эйлиса, но и Земли. Он мог хоть целиком цитировать труды Гомера, Шекспира и творцов своего мира, но его поступок с похищением это нисколько не скрашивало.

— Да-да, скоро вы с ней увидитесь, лиитэ. Но пока пойдемте! — увлекал в утомительное путешествие по этажам башни льор, лишь слегка дотрагиваясь до плеча или локтя гостьи. Похоже, он не намеревался причинять ей вреда, по крайней мере, в ближайшее время.

Софья с трудом боролась с окутывающей дремотой. Ноги уже не ныли, усталость непостижимым образом прошла, но вот ясность разума она все-таки потеряла. Она словно спала наяву, отдаленно и отчужденно надеясь, что при пробуждении все окажется просто ослепительно красивым кошмаром.

А интерьеры представали поистине сказочные. Каждый зал являл новые чудеса. В одних полыхали обволакивающим теплом роскошные камины с тонкими изразцами, окутывая свечением мягкие диваны и инкрустированные столики. В других били почти до потолка прохладные фонтаны, украшенные статуями нимф. Третьи оказывались садами, где щебетали пестрые птицы, скрывавшиеся в тени фигурно подстриженных деревьев, а в ландшафтных прудах беззаботно плескалась блестящая рыба. Встречались даже стройные олени, пушистые кролики и скрытные лисицы, но нигде не обнаружилось и следа домовых слуг, егерей или садовников. И вместо солнца и люстр везде одинаково мерцали парящие в воздухе оранжевые шары.