Сердце лётного камня - Ясинская Марина. Страница 5
И вот Ника стоит на пороге своей мечты, а ей говорят, что увы и ах, но она не допущена, спасибо, до свидания…
Что же случилось такого, что она не прошла проверку? Быстро прокрутив в голове все свои детские шалости, за которые она получала нагоняй от учителей и соседей, Ника уверилась в том, что ни один из ее проступков не мог иметь таких серьезных последствий. Мама ушла от них много лет назад, так что дело было явно не в ней… Получается, всему виной был ее отец? Неужели ей отказали из-за того, что много лет подряд он пытался добиться разрешения работать врачом? Да, скорее всего, дело именно в этом, других причин и быть не могло. В Арамантиде джентльмены должны были знать свое место, и тех, кто пытался нарушить заведенное положение вещей, не жаловали…
– Милочка, к сожалению, я ничем не могу тебе помочь, – развела руками дама из справочной. – Мне очень жаль.
Ника стиснула зубы. Ее мечта рухнула. И что теперь? Неужели придется возвращаться в Кибирь?
Отец будет рад. Нет, он не отговаривал ее от поездки, он говорил: «Поступай так, как считаешь нужным» и «У тебя все получится». Но Ника видела страх и тоску в его глазах – от предстоящего расставания, как думала она. И это понятно – ведь он вырастил ее в одиночку, они всегда были вместе и только вдвоем, папа и дочка. Но однажды, в один из долгих вечеров незадолго до ее отъезда, отец грустно вздохнул и обмолвился:
– И тебя авионы у меня забирают…
И Ника поняла, что дело не только в грядущей разлуке. Из короткого «и тебя» было ясно, что речь шла о ее матери.
Отец никогда про нее не рассказывал. А Ника совсем ее не помнила – ни смутного образа, ни даже ощущения материнской любви и тепла; мать ушла от них с отцом, когда Нике не исполнилось и двух лет. Печальная, но совсем не редкая история – дамы довольно часто бросали семьи, где им становилось скучно в будничной рутине домашних дел, в замкнутом мирке мужа-домохозяина, где главными событиями дня были выпавший зуб ребенка или покупка новых штор на окна. Дам манила карьера, свобода – и приключения с молодыми, еще не обзаведшимися семьями джентльменами.
Из короткого «и тебя» выходило, что мать бросила отца не из-за другого джентльмена, – значит, она тоже захотела стать авионерой. Интересно, получилось ли у нее? Наверное, получилось, ведь иначе она бы наверняка вернулась обратно домой…
Когда Ника была маленькой, то часто просила отца рассказать про маму, но он лишь грустно улыбался и никогда ничего не говорил. Когда Ника стала старше, она поняла, что рецепт «время лечит» работает не для всех и что даже по прошествии стольких лет отцу по-прежнему больно. И перестала расспрашивать о матери.
В тот вечер отец обронил всего одну короткую фразу, но именно с той поры Нику стало мучить чувство вины. Сначала папу ради авионов бросила жена, а теперь по ее стопам идет и его неблагодарная дочь!
Накануне отъезда, когда они с Агатой получили дипломы гимназии и заглянули на Ассамблею отметить это дело, Ника со страхом поняла, что завтра утром, когда ей нужно будет брать чемодан и отправляться на паробусную станцию, у нее просто не хватит душевных сил на расставание! Она обнимет отца, скажет ему «До свидания», пообещает каждую неделю писать… и не сможет оставить его одного, понуро стоящего в дверях дома и грустно глядящего ей вслед. Просто не сможет!
Но… Мечты об авионах уже были частью ее жизни. Очень важной, незаменимой частью. Как бы ни было ей жалко уезжать от отца, но она не хочет, она просто не сможет всю жизнь прожить в Кибири! Без авионов, без неба…
Зато когда Ника станет авионерой – знаменитой авионерой вроде легендарной Кейвы рей Линн, – тогда она обязательно перевезет папу в столицу, и они снова будут вместе. Отец сможет заслуженно гордиться своей дочерью, а она купит ему симпатичный домик и будет заглядывать в гости вечерами после работы, и они будут сидеть вдвоем на уютной кухоньке, смотреть на горящие в камине поленья, пить чай с печеньем и говорить обо всем на свете. И все снова будет как прежде… Обязательно будет!
Но для достижения этой мечты Ника должна была начать свой путь авионеры прямо сейчас, а не ждать целый год до следующего набора в летную школу. Если сейчас она вернется в Кибирь, то жизнь немедленно пойдет по уже приготовленному для нее и тысяч других юных дам сценарию: она найдет приличную по местным меркам работу, обзаведется собственным жильем, станет встречаться по вечерам с подругами в пабе, ходить по субботам на Ассамблею и раз в неделю навещать отца, который будет очень, просто очень рад, что она осталась… Эти невинные, казалось бы, вещи за год прикуют ее к Кибири крепче цепей; пройдет какое-то время, и такая жизнь начнет казаться ей вполне нормальной. Да, не той, о которой она мечтала, но все равно неплохой; в ней Нике будет вполне удобно, и ей уже не захочется менять этот комфорт на неизвестность и трудности, которые непременно сопровождают любой поход за мечтой…
А авионы так и будут парить в небе, и она будет смотреть на них с земли и вспоминать о том, что когда-то мечтала поднимать эти крылатые машины в воздух. Но сама она уже никогда на них не взлетит. И все из-за того, что не прошла какую-то там проверку!
Поняв, что злится на папу, Ника вздохнула. Конечно же он не виноват. Когда отец пытался стать врачом, он и подумать не мог, что через много лет его дочка решит стать авионерой и что этим своим поступком он поставит крест на ее мечте…
Хотя все это странно, конечно; какое отношение имеет прошлое твоих родителей к тому, какой ты станешь авионерой?
Дама за справочной стойкой уже отвечала на вопрос нового посетителя, и Нике ничего не оставалось, как подхватить с пола свой саквояж и вернуться к выходу, к высоким арочным дверям, через которые она проходила с таким радостным предвкушением всего несколько минут назад.
В дверях Нику едва не сбили с ног две девушки, на вид – ее ровесницы. Очень нарядные и очень красивые, одна – блондинка, другая – шатенка, они затормозили перед пожилой дамой за справочной стойкой, и блондинка выпалила, с трудом переводя дух:
– Где тут у вас Зал аэролитов?
Дама укоризненно покачала головой:
– Опаздываете на Церемонию? На самый важный момент вашей жизни?
– Уважаемая, – процедила белокурая девушка, хотя в ее тоне не было и намека на уважение, – вас здесь посадили отвечать на вопросы посетителей, а не морали читать. Или указать правильное направление для вас слишком сложная работа?
Глаза пожилой дамы обиженно сверкнули за толстыми стеклами очков, и она намеренно неторопливо зашелестела бумагами на столе.
– Вы есть в списках? – не глядя на девушку, спросила она.
– Конечно! – нетерпеливо постукивая по полу носком лакированного ботинка, ответила та. – Иначе зачем бы мы туда шли?
– По правилам на Церемонию положено пропускать только тех, кто есть в списках. Сейчас проверим… Ваше имя?
– Ванесса рей Торн, – гордо ответила белокурая девушка, делая ударение на своей фамилии, и кивнула на подругу: – А это Вильма эр Дана. Да поторопитесь же! – почти сорвалась на крик она, когда седая дама поправила очки и принялась внимательно изучать списки.
Ее призыв не подействовал. Наоборот, дама еще медленнее начала водить пальцем по каждому из имен в списке, наслаждаясь своей невинной, но такой приятной маленькой местью.
Казалось, прошла вечность, прежде чем она кивнула:
– Да, вы действительно есть в списках.
– Конечно есть, старая ты ворона, – пробурчала белокурая Ванесса. – Так где находится Зал аэролитов?
– Западное крыло, синий коридор до конца, последний поворот налево, – отозвалась седовласая дама и обиженно отвернулась.
Ванесса и ее подруга сорвались с места; острые каблуки рассыпали звонкую дробь по мраморному полу.
Ника не размышляла ни секунды. Если у нее и был призрачный шанс, то хватать его надо прямо сейчас, пока расстроенная дама за справочной стойкой не обращает на происходящее вокруг никакого внимания…
Не колеблясь и не мешкая, Ника бросилась вслед за Ванессой и ее подругой. Правдами или неправдами, но она попадет на Церемонию, и плевать ей на все проверки!