Тени (СИ) - "Never Died". Страница 103

- Дил, что с тобой? – встревоженно спросила она. Юноша не отреагировал, словно не слышал. И только теперь Роза увидела, как опухли его веки, и не до конца прошла краснота.

- Дилан.

Она протянула руку и пальцами провела по его волосам. Погладила. И только на это движение Дил среагировал. Словно очнулся и впервые увидел, что не один.

- Роза, - выдохнул он. Лицо его скривилось, будто он вновь собирался заплакать, но сдержался.

- Что случилось? – Роза продолжала поглаживать его волосы, надеясь, что это подтолкнет парня к продолжению разговора. Она никогда прежде не видела его таким разбитым. И это было больно.

- Моя бабушка, - Дил не выдержал и всхлипнул. – Она в больнице.

- О Господи, - Роза прижала вторую ладонь к губам. – Но она в порядке?

- Сейчас ей лучше, но она чуть не умерла. Она ведь старая, и у нее куча болезней, и я не думаю, что она… – Дил закрыл глаза, и по щекам его заскользили слёзы. – Если и она умрет, кто у меня останется?

Дил порывисто сел и закрыл лицо руками. А Роза вдруг поняла, что тоже плачет. Она ощутила всю ту боль и страх, что сейчас захватили ее парня, это чувство приближающейся потери и одиночества.

- Эй, Дил, - она по-прежнему стояла на коленях на полу и обеими руками обхватила его голову, заставив поднять лицо и посмотреть на себя. – Не говори так. Она не умрет. Этого не случится.

- Как не умерла мама? – эта неприкрытая отчаянная боль разрывала Розе сердце. – Или папа? Она знает, что это скоро произойдет. Как знаю и я, и даже Микки. И когда ее не станет, что тогда? Что, Роза? Она – моя семья. Всё, что у меня осталось. И когда её не… Я останусь совсем один. Что мне тогда делать?

- Нет, нет, Дил, не говори так, - зашептала Роза, продолжая судорожными ласкающими движениями потирать его голову и шею. – Пожалуйста. У тебя будет Микки. И Джеймс. …И я.

Она не смогла всё закончить сейчас. Не тогда, когда Дилу было так больно, страшно и плохо. Она подождет. Но сейчас она нужна ему, как никогда прежде. И она не может его оставить.

Дил посмотрел на нее красными влажными глазами.

- Правда? – тихо, будто не веря, переспросил он. Роза подумала об Оливере, о том, что уже сегодня могла бы ворваться в библиотеку и не говоря ни слова поцеловать его, и кивнула, со сжатым сердцем:

- Правда.

И быстро прижалась своими губами к его. Чтобы не передумать. Потому что это правильно. А Роза Уизли всегда поступает правильно. Поцелуй вышел недолгим, и вскоре они просто замерли в руках друг друга, и девушка чувствовала, как становится сырым ее плечо от слез Дилана и старалась игнорировать какое-то внезапно возникшее чувство тревоги в груди, точно не имевшее отношения к обнимавшему ее парню.

========== 33. Его самая большая потеря. ==========

Оливер не лгал. Он действительно пришел в библиотеку за книгой по нумерологии. Только за этим. Всё остальное случилось совершенно спонтанно.

Он нашел нужный учебник и с удобством расположился за одним из столов, стараясь сосредоточиться на учебе, а не на Розе Уизли. Стоит признать, у него это почти получалось. Но мысли его возвращались к девушке снова и снова. И почему-то ему казалось, что у них есть шанс. Потому что в ее глаза он увидел то же, что чувствовал сам. Есть ли возможность, что Джеймс не прав, и Роза может бросить Дила?

Джеймс.

Оливер невольно бросил взгляд на пустующий стул напротив. Когда он успел так привыкнуть к назойливому Поттеру, что сейчас ему не хватало его болтовни и театральных вздохов? Это глупо.

И он вернулся к нумерологии. Но без голоса Джеймса на фоне и символы искались тяжело, и уроки делались точно так же. Вот же черт.

Оливер бросил взгляд на дверь. Он хотел, чтобы Роза вернулась. Она ведь сказала, что вернётся, и разве у него был повод ей не верить? В ее глазах те десять минут назад, когда они столкнулись, он увидел что-то такое новое, что кружило ему голову. Может, это была возможность, что у них двоих что-то есть. Уже есть. И будет, если только Роза захочет. Оливер дал ей это понять.

«Всё в твоих руках, Роза. Просто скажи, и я твой. Или же нет, и я не стану разрушать то, что у тебя с Джексоном».

Может, ему и почудилось, но она хотела сказать «да».

И вдруг это случилось.

Он услышал. Тихий шепот, похожий на шипение змей. Бормотанье, ворчливое, угрожающее. Не разобрать отдельных слов. Только голос. Темный. Манящий. Ледяной.

Время остановилось. Воздух застыл. Оливер медленно, словно под заклинанием, повернул голову на звук. И увидел ее. Сразу понял, что шептала она. Небольшая книга средней толщины в кожаной мягкой обложке грязно-бурого цвета. Ее нес под мышкой какой-то семикурсник, явно изучающий дополнительно Защиту от Темных искусств, чтобы стать мракоборцем. И книга в его руках яростно шипела, но он не мог ее слышать.

- Вернуть нужно завтра утром, мистер Скотт, - сурово погрозила семикурснику пальцем мадам Пинс. – Столь темные книги непозволительно выносить из библиотеки, но раз профессор за вас поручился, то я сделаю это исключение.

Было видно, что ей это не по душе, но оспаривать решение преподавателя она не стала. Скотт что-то ответил и вышел. А Оливер как загипнотизированный всё пялился в то место, где только что была книга. И до сих пор слышал ее шепот. Она звала его. Она хотела, чтобы он ее открыл. И Оливер не мог сопротивляться. Это влечение было сильнее него. Словно жажда. Потому что в ней было нечто важное. Ответы. Он чувствовал это.

Отбросив тетрадку, он соскочил с места, уронил стул и под грозный крик мадам Пинс вылетел из библиотеки. Голос, чужой, холодный, полный яда, вёл его за собой.

- Подожди!

Семикурсник, оказавшийся когтевранцем (ну, разумеется), замер.

- Чего? – нисколько не вежливо спросил он. Оливеру было плевать.

- Эта книга. Что это? – выдохнул он. Сейчас, оказавшись так близко, желание схватить ее, открыть, стало почти непреодолимым. И голос книги сводил его с ума. Подталкивал к грани. Ещё чуть-чуть, и Оливер готов был вцепиться в незнакомца и вырвать книгу из его рук.

- Темный альманах, - ответил когтевранец невозмутимо. – Очень старый. Каждая страница и обложка сделаны из человеческой кожи.

Оливера едва не передернуло. Что за мерзость? Зачем держать такое в школе? А если уж очень надо, то хоть бы переиздали на нормальной бумаге, а это закопали где-нибудь в лесу.

Но даже эти слова, подсказанные здравомыслием, тонули в страстном желании прикоснуться к книге.

- Я могу посмотреть?

И голос книги звучал уже не только снаружи, но будто бился внутри, впитавшись в саму кровь. Отдаваясь с каждым ударом сердца. Проникая душу и разжигая в ней нечто новое.

Теперь во взгляде когтевранца явно проклюнулось недружелюбие.

- Нет, - резко ответил он и сильнее вцепился в книгу. Оливер услышал, как она зарычала, будто желала вцепиться несуществующими зубами семикурснику в горло. Разорвать. Растерзать. Убить. Стоп, она что, сказала это вслух, а он лишь уловил ее злые слова?

- Послушай, это важно, - настаивал Оливер. И чужое сердце – сердце книги – билось в унисон с его собственным. – Я верну ее, только взгляну. И всё.

Весь вид когтевранца излучал недоверие.

- Ага, как же. Вам, слизеринцам, нельзя давать темные книги, а то вы опять решите устроить войну, - процедил он ядовито, очевидно, надеясь обидеть своими словами.

Книга зашипела, и ее злость внезапно передалась Оливеру, взывая к его внутренней тьме. Стены обрушились.

- Отдай мне книгу сейчас же, - произнес Сноу таким ледяным тоном, что удивительно, как это в воздухе не пошел снег. И сделал шаг вперед, нависая над когтевранцем. – Или я покажу тебе, что такое настоящие темные искусства. И остаток дней ты проведешь, воображая себя чайником, и никто не докажет, что это был я, потому что, ой, взгляни, в этом коридоре только ты и я. И палочки с собой, чтобы помешать мне, у тебя нет, не так ли?

Семикурсник вздрогнул. Глаза его расширились. Медленно и лениво Оливер вытащил свою палочку и направил парню в грудь. Он ощущал, как вспыхивает в воздухе чужой страх, как колотится сердце когтевранца, как замирает его дыхание. И Оливеру было плевать. Внезапное чувство силы и свободы окрыляло его.