Римское сумасшествие (ЛП) - Клейтон Элис. Страница 33

На следующий день, я танцевала на кухне, напевая мотив, который услышала вчера в пиццерии. Я не знала, чья это песня, но она определенно стала моей любимой.

– Доброе утро-о-о-о, лучшая подру-у-у-уга-а-а, – пропела я, постукивая чашками под ритм, звучащий в моей голове. Я взяла деревянную ложку и кофемолку, а затем начала отбивать свой собственный ритм по столешнице, одновременно двигая попой перед Дэйзи.

Она сидела за стойкой, держа кружку с кофе в руках, и ждала.

– Кажется кое-кто хорошо себя чувствует этим утром, ох, прости, вообще-то уже полдень. Пение через боль?

– Боль? Что ты имеешь в виду? –спросила я, когда проснулся ото сна блестящий кофейный монстр.

–Прошлой ночью дверной молоток буквально впился в твою спину. Я предположила, что сегодня тебе дико больно. И еще я заметила, что у твоих губ была тренировка,– усмехнулась Дейзи.

Прошлой ночью на пути в спальню я проходила мимо зеркала в холле и остановилась, чтобы взглянуть на себя. Без сомнения, губы раскраснелись и опухли. Я покачала головой и пристально взглянула подруге в глаза.

– И как долго ты наблюдала за нами?

– Я выглянула в тот момент, когда он молниеносно поднялся по ступеням. Боже правый, это было так сексуально! Он одним махом взял и прижал тебя к двери! Мне пришлось обмахивать себя, одновременно уговаривая не смотреть.

– Да, это было великолепно. – Подтвердила я, дотрагиваясь пальцами до губ и вспоминая тот момент. Но кое-что меня все-таки беспокоило.– Я должна коевчем тебепризнаться.

В тот момент Дэйзи читала газету, поэтому подняла взгляд через край.

– Да, дитя. Исповедуйся.

Я состроила гримасу.

– Это мерзко и похоже на святотатство.

Пожав плечами, она сложила газету пополам и убрала ее в сторону.

– Присаживайся и расскажи всё доктору Дэйзи.

– Я серьезно. Я чувствую, словно... Не знаю...Будет лучше, если я официально признаюсь.

– Официально признаюсь в чем?

– В своих грехах. Весь этот мой невероятно довольный вид. Скажи, что это нормально. Нужно ли мне пойти в одну из девяносто пяти тысяч церквей, чтобы исповедаться, или же Рим настолько святой город, что человеку нужно просто выкрикнуть в небо список совершенных грехов, а затем просто ждать, когда наказание настигнет его?

Подняв взгляд вверх, она застонала. Громко.

– Ты всё драматизируешь. Прекрати себя накручивать, хорошо? Это же не конец света! Ты провела вечер с горячим парнем, с которым у вас когда-то была своя история. В чем же тогда ты должна исповедаться? В том, что наслаждалась временем, проведенным с Марчелло? Что впервые за много лет ты наслаждаешься жизнью? Что ты снова начала рисовать? Пожалуйста, объясни мне, потому что я не понимаю, отчего ты чувствуешь себя виноватой, в то время как Дэниел сует свой крошечный член во всех особей женского пола, живущих в Бостоне.

– Мы не знаем, сует ли он свой...член...во всех женщин Бостона, – пробормотала я. И я не собиралась говорить «крошечный», потому что это было не так, по правде говоря. Нормальный размер? Да. Скучный? Да. Крошечный? Вздох. Нет.

– Но мы не можем сказать, что он этого не делает, верно же? Так что ты могла бы получить своё, пока он получает своё, потому что, конечно, он-то своё получает и...

Расстроенная, я вскочила с места, ударившись о стол и пролив её кофе.

– Вот об этом-то я и говорю! Я не хочу быть похожей на Дэниела! Ты понимаешь, что если я получу своё, то разве не стану такой же, как и он?

– Эвери, ты не изменяешь. Вы разошлись, и практически разведены. Вы словно... В гражданском разводе. Нужно всего лишь подписать кусок бумаги, а затем ты станешь свободной и вернешься в строй.

– Я не уверена. – В животе образовался узел. – Возможно это потому, что я чувствую, будто не должна наслаждаться жизнью в данный момент? Может быть, мне следует переживать из-за всего происходящего?

Она взмахнула руками.

– Почему? Это же он изменил. Не ты.

В этом-то и была загвоздка, на самом деле. Та самая маленькая мелочь. Это я изменила. Много лет назад. Так была ли я зла на Дэниела за измену? Да, но была ли я зла на себя за то, что когда-то поступила точно также?

Уф...

Но когда я изменила Дэниелу с Марчелло...О, мой бог, да я бы сделала это снова, будь моя воля.

Дэйзи продолжала:

– Ты терпела все отмазки, которыми он кормил тебя. Так что, умоляю, не ставь себя в один ряд с этим полным дерьма хорьком.

Я ухмыльнулась.

– Полным дерьма хорьком? Вау, ты не шутишь.

– Позволь мне спросить вот что, если бы сегодня ты вернулась в Бостон, и он извинился и сказал, что всё еще тебя любит, и что больше никогда тебе не изменит, ты бы его простила?

Вотоно. Возможно, это был главный вопрос моих единственных серьезных отношений всей моей жизни. И я точно знала ответ.

– Нет,– просто ответила я, потому что была уверена, что неважно, что он скажет или сделает, я никогда не прощу его.

– Значит ты не должна чувствовать себя виноватой. Брак – это не кусок бумаги, Эвери.

– Ты права.

– И по правде говоря, я люблю тебя, но я спущу твою задницу по Испанской лестнице, если хотя бы еще раз услышу, что ты чувствуешь себя виноватой.

Значит, я больше не буду говорить об этом вслух. Я была благодарна ей на поддержку, но я всё равно не могла с уверенностью сказать, что чувство вины больше не терзает меня за то, что я прилетела в Рим, в то время как с моим разводом пока все не так ясно, и моя подруга не могла разрешить эту проблему, всего лишь щелкнув пальцем. Тем не менее, мне стало лучше от того, что я произнесла всё это вслух. Ну, вроде бы.

Несколько часов спустя мы обе были готовы к прогулке. Дэйзи собиралась поужинать с друзьями, с которыми работала над прошлым проектом.

– У меня такое ощущение, что все, чем я тут занимаюсь, это ем, рисую, пишу, рисую, ем, гуляю и еще немного сплю. Это неправильно? – Спросила я, нанося на губы блеск. – Я написала об этом родителям, но это было похоже на инструкцию из справочника по уходу за больным человеком.

– Если это неправильно, тогда, черт возьми, что же будет приавильным? –ответила Дэйзи, примеряя очередную пару туфель на убийственных шпильках. Я до сих пор не могу понять, как она ходит по этим вымощенным камнями улицам.

– Все же мне кажется, нужно внести немного разнообразия. Больше экскурсий или больше групп по художеству.

– А что насчет той группы с площади? Тот класс, который ты увидела, когда впервые вышла погулять?

– Спасибо, что напомнила. На самом деле, на следующий день я разговаривала с женщиной из этой группы. Я собираюсь присоединиться к ним совсем скоро. Мне только нужно купить несколько новых кистей.

– Превосходно. Я приму все, что ты притащишь домой.

– Ты словно моя мама, которая постоянно вешала все мои рисунки на холодильник. Кстати, она делала это, пока я не окончила Университет...

– Говоря о родителях, как они?

–У них всё хорошо. Уход на пенсию превосходно на них сказался. Скоро я буду созваниваться с ними. Думаю, они беспокоятся обо мне. Я так долго избегала разговора с ними, хотя тебе следовало бы прочитать кое-какие письма от мамы. В них было написано, что с того момента, как я сбежала, мои родители несколько раз виделись с родителями Дэниела в загородном клубе, но самого Дэниела так ни разу и не встретили. Что странно, потому как он практически жил там.

И это было правдой, он всегда был на виду бо́льшую часть времени в отличие от меня, даже после того, как я повзрослела и посещала клуб вместе с родителями.

– Уверена, что у его матери голова взорвалась, когда она узнала от твоей мамы, куда ты уехала.

– Именно поэтому родители и хотят поговорить. Им нужны детали произошедшего, чтобы при следующей встрече с Битси им было что ответить. –Пришло время сменить тему. Я достала из сумочки путеводитель. – Говоря об Испанской лестнице, я решила прогуляться к ней сегодня.

– Посмотрите на её. Ты словно Льюис и Кларк, которые впервые открывают Рим. Горжусь тобой. –Она смахнула невидимую слезу. – Попробуй доехать на автобусе, это очень легко.