Старинные эстонские народные сказки - Крейцвальд Фридрих Рейнгольд "Составитель". Страница 68

Охотник зарядил ружье порохом, вложил пулю и выстрелил в воздух, проговорив:

— Прострели колдуну оба колена!

Довольный сегодняшней охотой, он захватил убитых птиц и направился домой.

Когда он вышел на открытое поле, перед самым его носом взлетела стая куропаток с очень крупной птицей впереди. Охотник подумал: «Жаль, что ружье не заряжено, можно бы еще раз попытать счастья». Птицы как будто поняли его мысль и, отлетев шагов на двести, снова опустились на землю. Охотник зарядил ружье и двинулся за ними. Стая опять взлетела, охотник пропустил вожака, выстрелил в середину стаи и — гляди-ка! — дюжина куропаток упала на землю.

— Ого! — вскричал охотник. — Если так дело пойдет и дальше, пешком ходить в лес не придется, надо будет телегой выезжать за добычей.

И правда, с тех пор охотник каждую неделю вывозил в город на рынок целый воз дичи, а птицы в лесу не убавлялось; охотнику казалось даже, что чем больше он истребляет птиц и зверей, тем больше их становится в лесу.

Но от такой беззаботной жизни и легкого труда, больше похожего на забаву, охотник совсем избаловался, а вместе с тем и пристрастился к вину. Целыми днями болтался он в корчме и вечером редко возвращался домой трезвым. Во хмелю он не раз хвастался своей сделкой со старым хозяином, и в народе пошла молва о том, что охотник продал душу нечистому.

Однажды в ясную лунную ночь охотник возвращался из корчмы с заряженным ружьем за плечами. В поле он увидел стаю лисиц. Вожак их бежал впереди; это был красивый и крупный зверь, и охотник с пьяной головы совсем забыл, что по уговору ему запрещено убивать самое большое животное. Он быстро вскинул ружье, прицелился в большую лисицу и спустил курок. В тот же миг упал мертвым не зверь, а сам охотник.

На другое утро крестьяне нашли его тело в поле, примерно в версте от деревни, и увидели, что пуля попала ему в сердце. Ружье лежало в нескольких шагах от него, дулом в другую сторону, поэтому ясно было, что человек не сам застрелился.

Соседи отнесли его домой и принялись сколачивать гроб. Перед ними то и дело появлялась большая черная кошка, которую до того никто не видел. Покойник лежал на столе под белой простыней. Когда гроб был готов и в него собирались положить тело, мужичкам опять пришлось натерпеться страху: сняв простыню, они увидели, что мертвец исчез, а на его месте лежит соломенное чучело. Вместе с мертвецом пропала и большая черная кошка, в образе которой, несомненно, являлся сам нечистый.

Потом люди узнали, что у старого знахаря, который жил близ деревни и долгое время лежал больным, отнялись ноги от самых колен, так что он мог ходить только на костылях. Как видно, ноги у него были прострелены той пулей, которую охотник послал в колдуна, испортившего его ружье.

Из этой истории каждый видит, что дать нечистому своей крови — значит продать ему душу. Черту только дай палец — он тебя и всего заберет вместе с твоей рукой.

Послесловие

В рождении эстонской национальной литературы, так же как в процессе возникновения литератур других народов, огромную роль играло народное творчество — песни, сказки, мифы. Эстонский народ, на протяжении долгих веков томившийся s кабале у иноземных захватчиков, мог выражать свои чувства, мысли и чаяния только в этих традиционных формах; хотя книги на эстонском языке выпускались уже начиная с XVI века, дело их издания находилось в руках поработителей народа и служило их целям. Об эстонской национальной литературе можно говорить только с того времени, когда началось издание произведений народной поэзии.

Таких творений, послуживших краеугольным камнем в развитии эстонской национальной литературы, имеется, как известно, два: это составленный Ф. Р. Крейцвальдом на основе героических народных преданий эпос «Калевипоэг» (1857–1861) и переработанные этим же автором «Старинные эстонские народные сказки» (1866).

Как эпос «Калевипоэг», так и собрание «Эстонских сказок» Крейцвальда появились в условиях острого кризиса феодально-крепостнического строя и зарождения капитализма в Эстонии. Хотя крепостное право формально было отменено в 1816 году в Эстляндии и в 1819 году в Лифляндии, многие пережитки крепостничества фактически сохранялись еще на протяжении полувека. Шла ожесточенная классовая борьба, находившая свое выражение в крестьянских волнениях и восстаниях.

Реакционная политика помещиков и царских властей препятствовала не только экономическому, но и культурному развитию страны. Помещики и их идеологи пытались представить полукрепостнический строй как вечный и наилучший, а эстонских крестьян как «неполноценных» уже в силу своей «расовой ограниченности»; эстонцы — утверждали они — не способны создать свою национальную культуру, а должны неизбежно ассимилироваться с немцами.

Против этого реакционного, по существу расистского учения выступали представители эстонской демократической культуры, прежде всего врачи Ф. Р. Фельман и Ф. Р. Крейцеальд, а потом, начиная с 1870-х годов, учителя и публицисты К. Р. Якобсон, М. Веске и другие. Они были крепкими узами связаны с народом, верили в его творческие силы, высоко ценили народную поэзию, видели в ней основу национальной культуры. И здесь первостепенное значение имели названные выше произведения Фридриха Рейнгольда Крейцвальда (1803–1882), выдающегося просветителя-демократа, основоположника эстонской национальной литературы.

Чтобы понять, насколько велико значение Крейцвальда в истории эстонской культуры, необходимо знать условия и обстановку, в какой протекала его деятельность Крейцвальд сам вышел из среды эстонского крестьянства, жестоко эксплуатируемого помещиками, политически бесправного, жившего в нужде и темноте. Он был одним из немногих эстонцев, первыми получивших высшее образование; глубоко любя свой народ, он посвятил всю свою жизнь служению его интересам, его просвещению. Свои произведения Крейцвальд писал в условиях, когда не существовало даже сформировавшегося эстонского литературного языка, в условиях, когда малейшее проявление свободной мысли преследовалось цензурой. И несмотря на это, Крейцвальд сумел во многих областях культурной жизни того времени сказать свое, новое слово, создать произведения, вошедшие в золотой фонд эстонской литературы.

Ф. Р. Крейцвальд родился 26 декабря 1803 года в Вирумаа, на мызе Йыэпере, в семье крепостного мызного сапожника. Семья была бедная, и юный Крейцвальд не имел возможности систематически учиться. Все же любознательный мальчик уже в раннем возрасте дома научился читать и писать, так как родители его оба были грамотными.

Вообще же в то время грамотность была среди крестьян явлением редким. Получить школьное образование было очень трудно, отсутствовали и отвечающие запросам народа книги для чтения. Зато широко было распространено устное народное творчество — народные песни, сказки, предания, меткие пословицы и поговорки.

Искусные рассказчики были для мызных барщинников желанными гостями. Их увлекательные старинные сказания и легенды помогали коротать длинные, скучные осенние и зимние вечера, будили мысль людей, обремененных тяжелым и однообразным трудом, являлись для них почти единственной духовной пищей и развлечением.

Здесь, в мызной риге или прядильне, и познакомился впервые юный Крейцвальд с богатствами народной поэзии. Сидя у горящей печи и поправляя лучину в светце, напряженно прислушивался будущий писатель к тому, что пели и рассказывали барщинники и «души» [15]. Здесь мальчик слышал сказки о хитрых гуменщиках, глупых пасторах, о сиротах и хозяйских дочках, о жернове, который сам мелет муку, о королевне, спящей на вершине стеклянной горы, слышал и предания о Калевипоэге и его подвигах. И хотя он далеко не все мог запомнить или, как он сам писал, «не умел различить — что на стебельке сказки растет как стручок, а что — как самое зернышко», — все же впечатления, полученные юным Крейцвальдом в этот период, сыграли большую роль в формировании будущего писателя.