Неприрученный вампир (ЛП) - Бакстер Кейт. Страница 30

Ее молчание было ему ответом. Осознание осенило, и семя плохого предчувствия укоренилось в животе Гуннара. Предположения Джиллиан были верны.

— У тебя уже есть две другие части, — сказал он, — или ты знаешь, где они находятся.

— Одна из частей принадлежит мне, — Гуннар почувствовал, что ей трудно далось это признание, но ее запах был чистым, не показывая никаких признаков двуличия. — У Сортиари — другая.

Крепкий смех Гуннара отозвался эхом от стен.

— Тогда обе наши бесполезны, — заметил он. — Твой шанс заполучить часть у Сортиари, как снежок в аду.

Шелль хмыкнула. Каким-то образом уверенное выражение ее лица стало намного более угрожающим, чем должно было быть.

— Я достану ее, — сказала она. — В безопасности каждого есть недостаток.

Это может быть правдой, но Сортиари — Легион. Никто не знал, сколько членов числилось в их рядах или истинную сферу их власти. В их члены входили как люди, так и сверхъестественные и знатные люди, были маги, как Трентон Макалистер. Гуннар едва мог находиться в одной комнате с магом. Их магия обжигала ему нос и заставляла кожу покалывать. Слишком большая сила.

— У тебя должно быть предсмертное желание, — мысль о том, что Шелль попытается проникнуть в крепость Сортиари, заставила его вспотеть. — Ты будешь поймана на месте и убита.

— Они меня не поймают.

Гуннар хотел схватить ее за плечи и вразумить.

— Я поймал тебя. И я могу гарантировать, что моя охрана и вполовину не такая впечатляющая, как у них.

— Меня застукали у тебя дома, потому что я была небрежна. Я отвлеклась.

— На что?

Она повернула голову, чтобы посмотреть на него:

— На тебя.

Ответ Шелль затопил Гуннара теплом, и он несдержанно переспросил:

— На меня?

— Связь, — Шелль покачала головой. — Она поймала меня.

— Что такое связь? — еще больше магии, которой Гуннару следовало опасаться?

— Это эквивалент твоей связи пар, — объяснила она. — Когда мы превращаемся в вампиров, наши души уходят в небытие. Оттуда моя душа искала пару, чтобы привязать себя. По сути, твоя душа — якорь моей. И когда я ощутила тебя, моя душа вернулась, но связь осталась.

Очаровательно. Гуннар мало знал о союзах вампиров. Мысль о том, что его душа стала якорем, наполнила трепетом.

— Волк знает свою половинку, — произнес он. — Мой знал, что ты наша, как только я увидел тебя.

— С ума сойти, да? — Шелль горько рассмеялась. — Навечно быть привязанным к тому, кого едва знаешь. Браки по договоренности, экстремальное издание.

Шелль считала их связь бременем. Она ранила его, острее, чем лезвие берсерка с серебряным наконечником.

— Брачный союз — это дар, — Гуннар ничего не мог сделать, чтобы избавиться от боли в голосе. — Он делает нас сильнее.

— Не для тебя, — сказала Шелль. — Ты связан с вампиром. Ты сам сказал, что я — осложнение. Не дар.

Она обратила его слова против него. Гуннар стиснул зубы, пока не почувствовал, как скрежещет ими. Как они найдут синхронность, если не могли найти точки соприкосновения?

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты невыносимо упряма?

Шелль улыбнулась.

— Практически каждый день.

По крайней мере, он был не единственным, с кем она так себя вела.

— Лукас знает, что я тебя привязал?

— Да, — она фыркнула. — Он думает, что это здорово.

Как бы ему не хотелось признавать это, мужчина мог оказаться союзником.

— А как же Аристов и его ковен? Они знают?

— Никто не знает, кроме Лукаса, — сказала Шелль. — Но я сомневаюсь, что это будет иметь значение. До тех пор, пока это не берсерк или член Сортиари, я сомневаюсь, что их волнует, к кому я привязана. Пара Михаила уникальна. Мой брат, Ронан, был привязан ведьмой. Лукас сказал, что так природа уравновешивает весы. При существовании всего нескольких вампиров, наши души были привязаны к другим сверхъестественным существам.

— Природа находит способы компенсировать недостатки, — заметил Гуннар. — Ты близка со своим братом?

— Мы же близнецы, — тон Шелль стал грустным. — Не может быть ближе.

— И все же вы не являетесь частью одного ковена?

— Нет, — она снова сосредоточила свое внимание на потолке. — Природа, возможно, пытается исправить некоторые ошибки, но судьба — непостоянная, садистская сука.

С этим Гуннар мог согласиться.

— Я знаю, что открывает ключ, Шелль, — у его пары было много секретов. Гуннару нужно было их раскрыть. — И я уверен, что ты тоже. Что ты надеешься там найти? Чего ты добиваешься?

Шелль села. Взгляд Гуннара был привлечен к ее груди и тому, как концы ее волос флиртовали с сочными сосками. Она разочарованно выдохнула и притянула колени к груди, закрывая красоту своего обнаженного тела от его взгляда.

— Для чего мне нужен ключ, это мое личное дело.

Он понимал ее недоверие, но это не означало, что это не расстраивало его до чертиков.

— Ключи хранились отдельно по какой-то причине. Есть некоторые тайны в этом мире, которые лучше не открывать.

Горечь пролилась в ее тоне.

— Это звучит как слова куратора, который хочет контролировать невежественных.

Гуннар последовал ее примеру и сел. Он нежно взял ее за подбородок большим и указательным пальцами и направил к себе.

— Скажи мне, что ты ищешь, Шелль.

Она расправила плечи и дернула подбородком, вырываясь из его хватки.

— Мы можем быть привязаны, но я не обязана отвечать тебе, Гуннар.

Он прищурился.

— Возможно, тебе нужно отвечать кому-то, — ее дерзкая натура, несомненно, втянула бы Шелль в неприятности. Проблема в том, что Гуннар не хотел ее вытаскивать.

— Отдай мне этот ключ, — она посмотрела ему в глаза, абсолютно открыто и совершенно бесхитростно. — И я обещаю, что больше не буду осложнением. Я больше не буду тебе мешать.

Потому что она будет на другом конце света в Александрии. Волк Гуннара издал предупреждающий рык. Она собиралась сбежать. Бросить его. Уйти от их связи. Вот почему она скрыла свой укус. Она держала их на расстоянии вытянутой руки, предлагая свое тело в обмен на то, что хотела. Глубина манипуляции Шелль была горькой пилюлей.

Гуннар встал с кровати и прошелся по комнате туда, где лежала его одежда. Он надел джинсы, затем носки и ботинки.

— Пока я дышу, у тебя не будет этого ключа, — он скроет его от нее назло. В наказание за то, что она его использовала. Вместо того, чтобы признать боль, которую он чувствовал, Гуннар решил направить ее в гнев. Он повернулся к ней спиной и подошел к двери. — Играй в свои игры с другими, вампир.

Мысль о том, что Шелль могла использовать свою красоту и великолепное тело, чтобы получить то, что хотела от кого-либо еще, послала прилив ярости через Гуннара. Так сильно, что у него сдавило легкие в груди. Он распахнул дверь и, не оглядываясь, бросил девушку на произвол судьбы.

Но боги, уход от своей пары ранил больше, чем серебряный клинок берсерка.

Глава 15

— Оборотень? — Ронан ухмыльнулся и прокатил карамельный макиато по кухонной столешнице к Шелль. — Немного клише, тебе не кажется?

— В этом нет ничего смешного, — Шелль начала пересматривать поход к брату. Но после вчерашней ссоры с Гуннаром, и о его предупреждении безопасности Сортиари, она решила, что ей нужен кто-то на ее стороне, кто был бы хитрее и менее невинным, чем Лукас. Она сделала глоток сладкого, карамельного кофе. Если девушка только не восполнит кровь в ее системе, функции организма прекратятся и больше не будет вкусного, сливочного маккиато в будущем.

— Я угораю! — насмешливый смех Ронана начал действовать ей на нервы. — У тебя происходит весь этот Другой Мир⁴. Поговорим о жизни, имитирующей искусство.

— Ты связан с ведьмой, — что дало Ронану право быть таким самодовольным? — Это не клише?

Он засунул пончик себе в рот и стал жевать.

— Нет, — сказал мужчина с набитым ртом. Стильно. — Это круто.

Альфа-оборотень был не таким крутым, как ведьма? Почему-то Шелль сомневалась в этом. Однако это не соревнование, чтобы решать у кого более впечатляющая пара. Пусть Ронан превратит все в соперничество между братьями и сестрами.