Орден (СИ) - Тюльберов Рост. Страница 31

— А тебе и не надо. Не думай. Просто выполняй задание. Как приказ.

Судя по её виду, ещё немного, и она бы начала отвешивать ему оплеухи, как когда-то его старый сержант Мосли. А Лиам не смог бы ей ответить. Поэтому пожал плечами и начал мести. Подобный тип заданий иногда сопровождал его в первые месяцы учебки.

Лиам ненадолго погрузился в воспоминания о самом начале своей службы и вдруг обнаружил, что доктор тоже метёт улицу. Словно почувствовав его взгляд спиной, она начала говорить.

— Удивлён? Ни разу не видел, как женщина в туфлях за десять штук метёт улицы? Как бы дорого я отдала за то, чтобы это моей работой. Вставать на рассвете, когда всё остальные ещё спят. Брать метлу и неспешными движениями сметать пыль в кучки, собирать в свой совок. Наводить идеальную чистоту и порядок. Люди бы шли на работу и удивлялись, как хорошо и чисто у них на улице. И говорили бы мне спасибо, при встрече здоровались бы со мной. Я бы желала им хорошего дня и улыбалась в ответ. Но вместо этого мне нужно вытаскивать вас с самого дна. Доставать ваши искалеченные души из той мясорубки, в которой вы остались, даже сумев выбраться. Мне нужно принимать решения о том, кто из вас может спасать людей, а кто сам станет для них угрозой. И я не могу по-другому. Я стараюсь изо всех сил, потому что больше некому. Но я не всесильна. Я совершаю ошибки. И их ценой бывают человеческие жизни, которые до самой последней секунды будут на моей совести. Ах, Лиам, если бы ты знал! Я не хирург-травматолог, собирающий словно пазл жертв автомобильной аварии, я не спасаю африканских детей от Эболы или Зика, я не онколог, ведущий своего пациента на схватку с самой смертью. Я мозгоправ — доктор без крови и внутренностей, единственным инструментом которого является голос. Но у меня уже есть личное кладбище. И мне приходится жить с этим каждый день, вставать утром и идти на свою работу. Потому что я не могу переложить её на другого человека. И поэтому, когда у меня есть хоть какое-то подобие свободного времени, я выхожу на эту улицу, беру из подсобки метлу, отключаю телефон и просто мету, пока тут не станет идеально чисто. Здесь я не смогу совершить ошибку. Я точно знаю, какой будет результат от моих действий, и что этот результат будет меня устраивать. В жизни так редко бывает, поэтому я расслабляюсь и наслаждаюсь каждой минутой. Ты не живешь, Лиам, не знаешь, как жить и зачем. На этой работе, в этом напряжении, при всей ответственности, что ты взял на себя, ты так долго не протянешь. Ты сломаешься. И ценой этому будет твоя жизнь и, может быть, жизни других людей. Нет никакого будущего, нет никакого прошлого, нет никаких кошмаров и ошибок. У нас есть только Здесь и Сейчас. Научись жить, Лиам. Здесь и сейчас. То, что происходит в этот момент — это и есть жизнь.

Давненько у него не было спокойной минуты наедине с собой. Без всего, что может навалиться. Лиам медленно выдохнул и взялся за метлу. Неспешно, наслаждаясь каждым движением и мгновением покоя, он начал мести улицу. Цель и результат, и правда, понятны. Не нужно думать. Ни о прошлом, ни о будущем. Ни о себе, ни о других людях. Просто мести улицу, пока она не станет чистой.

Время пролетело незаметно. Доктор вытряхнула остатки мусора из совка в пластиковый пакет. И просто расцвела, оглядывая, бледный от пыли дорогущий чёрный костюм и туфли.

— Добро пожаловать в «здесь и сейчас», Лиам. Это можно назвать медитацией. Примерно так это и работает. Надеюсь, ты расслабился и понял, что тут вообще происходило. Во всём этом… не забывай жить, Лиам.

— Спасибо, доктор, — Лиаму дышалось свободнее. — Никогда особо не верил в психологов. Но Вы реально крутая. Спасибо!

— Ещё бы, конечно, крутая! Всё, давай, Лиам. Не будь тряпкой. Меня уже ждёт клиент. До встречи.

***

Лиам решил не брать такси и попробовать вернуться пешком. Просто захотелось идти, да и спокойно посмотреть улицы города было не такой уж и плохой идеей. Обычный, размеренный, спокойный, неторопливый город. Может и захолустный, но что-то в этом ритме и спокойных лицах есть приятное. Если смотреть под правильным углом.

— Эй, постой! — окликнул его женский голос.

Лиам обернулся. Высокая, спортивная, в строгом костюме, на каблуках. Лиам долго разглядывал обладательницу голоса, пока его взгляд не зацепился за чёрную помаду и забитые рисунками руки.

— Девушка с татуировками, — задумчиво пробормотал он.

— Ями. А ты Лиам, я тебя помню. Был у психолога? — приветливо защебетала она.

— Ну да. А ты чего здесь? — улыбнулся ей Лиам.

— И я оттуда же. А ты у кого наблюдаешься?

— У Мадалин.

— О. Она прикольная. Ещё повезло. А я у доктора Чамар, — забавно округлила глаза Ями.

— Погоди. Все, что ли, психолога проходят? Даже ты? — Ями посмотрела на него, как на идиота и язвительно парировала:

— Конечно. А ты думал один такой сложный? Я вообще-то не только татуировками в Организации занимаюсь. Это хобби скорее. Я в Военный Отдел готовилась и прошла, наконец-то. Сегодня последнее тестирование сдала! Ну чего ты молчишь, как дурак? Поздравь меня!

— Поздравляю, — вытащил из себя Лиам.

— Вот так-то, лучше. Если ты не занят, то мы сейчас пойдём отмечать это дело, — уверенно отчеканила Ями.

— Отмечать?

— Ты контуженый, что ли? Ты. Я. Пара пива. Потом ещё пара пива. Потом, возможно, виски. А потом — как пойдёт. Ты в теме?

— Ну ладно. Только я особо пить не буду, — пожал плечами Лиам.

***

В баре их встретили ещё шесть парней и две девушки. Всё молодые. То ли один выпуск, то ли будущий отряд Ями. Почти семейное заведение, только с пивом и барной стойкой, с радостью приняло их. Единственное место поблизости, где можно было выпить и шумно оторваться в три часа дня.

Лиам скептически посмотрел на свой запотевший бокал и компанию. Но съев кусок пиццы, расслабился. Что может быть плохого в таком употреблении алкоголя? Когда ты не от чего не бежишь, и тебя ничто не преследует. Просто несколько приятных часов.

Признав в Лиаме агента, на него какое-то время смотрели настороженно. Между их службами были какие-то терки или конкуренция. Но отступать было поздно.

Сначала он держался в сторонке и молчал. Затем переместился к барной стойке и издалека бросал взгляды на смеющуюся без остановки Ями. После первого пива два парня из группы подошли к нему.

— Морпех? — немного грубо бросил высокий чернокожий парень.

— Ну да. Третья дивизия. Разведывательный батальон, — спокойно ответил Лиам.

На лицах парней проступили улыбки, и один из них крепко ударил Лиама по плечу.

— Брат! Выпей с нами! Я Курт, — Курт ударил в плечо своего соседа. — Говорил же, морпех.

— Я Лиам. Тоже служили? — расслабился Лиам.

— Конечно. Штурмовой батальон. Как там в Сирии? Ещё стреляют? Когда вернулся? Ты же тоже из новеньких?

— Три года назад последняя командировка. Сейчас не знаю, стреляют или нет. Да, недавно меня устроили.

— Пойдём к нашим, за это дело надо выпить, — они потащили Лиама к столу.

Солдаты умели отрываться. Но его не тянуло. Скорее желание загрузить голову чем-то кроме работы и прошлого. Лиам послушал несколько тостов и снова отделился от толпы. Когда последний раз он вот так проводил свой день? Приятно.

Штурмовики и другие морпехи были реально крутыми ребятами. Но разведчики держались несколько в стороне. Не принято было светиться в шумных пьянках, и вообще быть на виду. Это они сталкивались с врагом лицом к лицу, ползли в сторону его укреплений и оказывались зачастую в меньшинстве. «Celer, Silenis, Mortalis». Быстрые, тихие, смертоносные. Так звучал их девиз. Разведчики спали и ели отдельно, уходили на боевые задания отдельно. И умирали отдельно. Во время нескольких компаний Лиам, как и весь его отряд, носил неуставную чёрную повязку на руке. Какой-то парень придумал это как знак их особого отличия от других воинов во время операции в Сирии. Правда, изначально эта повязка имела лишь практическое значение и выступала в качестве повязки на голову, когда приходилось проводить ночь в холодной пустыне.