Орден (СИ) - Тюльберов Рост. Страница 32

Вдоволь накричавшись, наобливавшись пивом, и исполнив с десяток победных танцев, Ями присоединилась к нему. Лиам был не против. Приятная компания.

Стаканы наполнялись и опустошались, музыка становилась всё менее незаметной. А Ями приближалась всё ближе. От неё очень хорошо пахло и к ней тянуло. Вроде бы они начали обниматься, но мозг отключился и Лиам не запомнил, как попал домой.

***

1998 год, Косово.

Маленький Йован не ел уже четыре дня. Но это его не беспокоило. Пока ещё он не чувствовал слабости. Куда сильнее его заботило состояние младшего брата. Кристиан сильно исхудал, ему было тяжело двигаться. Жаловаться было некому, их родители погибли.

Два месяца назад они ушли и не вернулись. Йован не знал, что случилось. Но он выполнял обещание, данное отцу. Пока им удавалось выжить.

Сначала они тихонько сидели дома. Йован нашёл запас свечей, оборудовал для младшего брата игровую в подполе, а сам сидел на диване и ждал родителей, изредка поглядывая в закрытое шторами окно. А потом на их район упали бомбы. Йован вытащил полуголого брата из-под завалов, и они убежали в темноту.

Теперь они ютились по брошенным и полуразрушенным домам и искали себе пропитание.

Район, в котором они находились, сильно пострадал из-за бомбардировок и боёв. Люди покинули его, братья не встречали ни одной живой души уже несколько дней. Где-то вдалеке постоянно стучали выстрелы. Но и не к такому привыкаешь.

То ли от голода, то ли от пережитых ужасов у Йована начались галлюцинации. Так думал этот мальчик, повзрослевший слишком рано. Йован чувствовал, что среди полуразрушенных домов и пустынных улиц они не одни. По ночам Йован слышал звуки. Кто-то бродил в соседних домах и рядом с их временным убежищем. Легкое, почти бесшумное движение. Может, это были брошенные собаки или кошки. Но уже давно не было видно ни тех, ни других.

Шум вертолёта, крики и стрельба на улице напугала их, они не успели найти укрытие. Под ударом тяжелого ботинка дверь рухнула, в комнату ворвался высокий человек с винтовкой наперевес. Перед тем как ослепнуть от света штурмового фонаря, Йован увидел его перекошенное лицо и встал между этим человеком и братом.

Бандит долго слепил мальчиков светом, но вдруг опустил оружие и крикнул что-то на незнакомом языке на улицу. В комнату вошли ещё двое солдат с нашивками НАТО.

— Что делать, Джон? — спросил солдат, проломивший дверь.

— В смысле, что делать? Прочёсываем район дальше, пока не найдем эту тварь, — раздражённо ответил ему товарищ.

— Да они совсем малыши. Ты посмотри. Нельзя их здесь оставлять.

— Они не наша проблема, Карл. Соберись уже. Что сегодня с тобой? У нас есть работа. Бледные сами не смогут навести тут порядок.

— Они дети, Джон. Это неправильно. Я не могу их здесь оставить. МЫ не можем здесь их оставить!

— Нельзя спасти всех, Карл. Как ты не поймешь, ты сам, как ребёнок.

— Нельзя. Я знаю. Можно спасти этих, вот они, перед тобой.

— У них наверняка есть родители. Найдутся. Немедленно прекрати, Карл.

— Какие родители? Ты посмотри, вокруг одни руины. Нет у них родителей. Они тут одни. Дети одни на войне, Джон!

— Я запрещаю. Мы на задании. Что ты предлагаешь?

— Я позвоню руководителю операции или в оперативный штаб. Можешь попробовать помешать мне. Я Богом клянусь, я так врежу тебе прикладом, что ты потеряешься, выродок.

— Черт с тобой! Пошли Натан, у нас есть работа, — махнул старший второму солдату.

— Черта с два! — Натан сплюнул под ноги. — Я тоже никуда не пойду, пока мы не решим вопрос. Война войной, я клятву давал защищать людей. Всех. У меня дома такой же сучёныш остался. Ты посмотри на них.

— А если их тут сотня? Что ты будешь делать, говнюк? — не унимался Джон.

— Всё, что будет необходимо. Идите лучше покурите, агент Свонсон! Вы хоть и куратор, но права отдавать мне прямые приказы не имеете. А если бы и имели, я бы не послушал, старших тут нет. Свободны, агент Свонсон!

Старый вояка Джон Свонсон сплюнул на пол и, ворча, вышел на улицу. Карл ещё долго о чем-то ругался по переносной рации.

Йован все это время стоял между людьми и братом и совершенно не понимал, что происходит.

Наконец молодой солдат вернулся, сел на колени перед Йованом, протянул ему свою камуфляжную куртку, плитку шоколада и флягу. Йован отдал всё брату.

— Ждём вертолёта. Это жертвы инцидента. Мы обеспечиваем их безопасность и эвакуацию, потом вернёмся и зачистим район.

Свонсон вернулся с улицы и со злобной рожей выплюнул изо рта сигарету.

— Вот дерьмо! А дикого кто валить будет? — завелся он. — Ты пробивной парень, Карл, быстро же договорился! Я ждал команды разоружить тебя и доставить в какую-нибудь яму или карцер. Даже подумал в живот тебе сразу выстрелить, чтоб нам членами в рукопашной мериться не пришлось. Ну, раз приказ есть, значит, мы его выполняем. А между нами: может стрельба — это не твоё? Лучше будешь политикой заниматься? Не хочу я видеть тебя в своём звене, приятель.

— Взаимно, Джон. Может, ты и прав, — сплюнул молодой солдат на землю.

***

…Лиам услышал своё ритмичное дыхание и почувствовал биение сердца. Оно успокаивалось. Так тёмно вокруг и тихо. Берцы утопают в чёрном блестящем песке. Луч невидимого света выхватывал его из бесконечной и безветренной тихой пустыни. В его руках карабин. Чёрный, рифленый и прохладный на ощупь.

Пятно света выхватывало из темноты что-то ещё. Оно было уже за пределами островка с песком. Нечёткая форма вращалась в темноте. Оливково-чёрная блестящая поверхность кожи, испещрённая трещинами. «Оно» словно было вылеплено из глины каким-то ребёнком и получилось очень уродливым. Отдалённо похожая на человека, глиняная кукла с толстыми и круглыми непропорциональными конечностями. На жутком лице-маске был только искривлённый рот. Издавая глухие, протяжные звуки, исчадие тьмы барахталось и водило руками по лицу. Словно собираясь продрать себе глаза.

Подчиняясь странному импульсу, Лиам лёг на песок, расставил ноги в стороны и упёр в плёчо приклад. В перекрестье прицела фигура выглядела ещё более уродливой. Лиам успокоил дыхание, снял предохранитель, безучастно навёл винтовку, сделал необходимые поправки и начал стрелять. "Клик", — издала винтовка. Кончились патроны. Так же безучастно Лиам передёрнул затвор и снова нажал ну спуск. "Клик". Затем ещё раз. И ещё раз.

Что-то коснулось локтя. Лиам повернул голову и увидел босые и грязные детские ножки, прикрываемые каким-то подобием разодранным юбки. Над ним стоял мальчик с простреленной головой. Он улыбался и направлял на Лиама указательный палец. Рука мальчика беззвучно дёрнулась, изображая выстрел…

***

Сны становились проблемой. Об этом психологу знать не стоило. Примерно полчаса тревоги после начала бодрствования. Середина ночи и так плохо, что всё ещё выходной.

Чертыхаясь, Лиам поднялся с кровати. Голова болела жутко, во рту ночевали кошки. Вот бы никогда не чувствовать похмелья.

Пришлось выпить стакан лимонада и попытаться спрятаться от последствий вечеринки под душем. Зачем так жестоко напиваться? Чудесный день и такой итог. Не стоило возвращаться к этому. Не факт, что там было весело, когда он напился и он, вообще, отдохнул. Мог и по морде получить, или сам бы делов наделал. Хоть Ями домой не притащил, уже хорошо.

Еда не лезла, Интернет и телевизор раздражали, а для чтения слишком болела голова. Спать уже не хотелось. Опять ночь наедине с собой.

Не думать о дозе.

Взгляд его забегал по квартире в поисках решения и уперся в блюдце с разорванными частями браслета.

«Подарок» Уны. Эта странная хрень той ночью. Никаких ответов. Может, стоит спросить у Кая? Или просто забить на это.

Лиам ещё раз чертыхнулся, всадил в себя ещё один стакан лимонада, оделся и вызвал такси.

Двери прихода Кая были открыты. Лиам неуверенно вошёл и сел на самую дальнюю скамейку. В ночной церкви он был не один. Сегодня Кай не читал проповедей, в порядке очереди он принимал местных жителей и подолгу разговаривал с ними.