На главном направлении - Антипенко Николай Александрович. Страница 99

Каждый раз, когда я получал от командующего фронтом задание, выйдя от него в соседнюю комнату, тут же, немедленно стремился привести в движение весь тыловой механизм в том направлении, какого требовало это новое задание. Через аппарат ВЧ и простой телефон, иногда через посыльного, словно импульсы, посылались указания всем, кого это касалось. При этом я всегда сам себя контролировал, не забыл ли какой-либо детали в огромном механизме, который, как говорится, следует задействовать. Естественно, первый звонок был всегда начальнику штаба тыла.

На возвращение в свой штаб требовалось обычно 30–40 минут — время, казалось бы, небольшое. Но как важно на войне не потерять ни одной минуты! По приезде я уже получал информацию о принятых мерах и о предварительных результатах. Мне оставалось лишь проверить, уточнить, переговорить с тем или иным исполнителем. А штаб продолжал, подобно маховику, уравновешивать, согласовывать и ускорять усилия всех служб. Ясно, как важно абсолютное взаимопонимание между начальником тыла и начальником штаба.

Думаю, что и в центре была аналогичная обстановка, разница лишь в масштабах.

А. В. Хрулеву была присуща экспансивность, иногда и некоторая торопливость в принятии решений; порой он просто не хотел считаться с установленными порядками, если признавал их устаревшими. Слишком острые углы его характера сглаживались спокойным, уравновешенным характером Михаила Павловича Миловского. Иногда мне случалось наблюдать, как начальник штаба с блокнотом в руках терпеливо выслушивал указания Хрулева, записывая каждую его мысль. Со стороны было видно, что некоторые указания Андрея Васильевича навеяны эмоциями, неудержимым стремлением одним махом поправить запутанное и сложное дело; возможно, через час-два последовали бы от него другие указания по тому же вопросу. Начальник штаба учитывал это. Он спокойно, с достоинством произносил:

— Хорошо. Будет сделано.

Потом докладывал начальнику тыла проект приказа или директивы с такими поправками и уточнениями, с которыми не мог не согласиться Хрулев.

Сложный жизненный путь прошел Михаил Павлович Миловский. Он уроженец деревни Никулино Филипповской волости Покровского уезда, что вблизи Иванова. С первых дней Октябрьской революции участвовал в комиссиях по национализации промышленности, а также по распределению помещичьих земель среди трудового крестьянства. М. П. Миловскому посчастливилось дважды слушать Владимира Ильича Ленина.

— В течение сорока шести лет своей службы в Советской Армии я смотрю на себя как на слугу советского народа, которому поручено с оружием в руках защищать завоевания Великой Октябрьской социалистической революции, — так сказал Миловский о своем служебном пути.

Еще до Великой Отечественной войны он окончил Академию Генерального штаба и обладал широкими военно-теоретическими познаниями. Посвятив себя обучению молодых военных специалистов, Миловский работал сначала в Академии имени Фрунзе, а затем в Военно-хозяйственной академии РККА. В нем на редкость хорошо сочетались качества боевого командира времен гражданской войны (на которой он получил два серьезных ранения) и организатора-методиста в учебной, а также научно-исследовательской работе высшего учебного заведения. Михаил Павлович был уже хорошо подготовленным штабистом, когда в 1941 году ему пришлось возглавить штаб тыла Красной Армии. Выбор Хрулева оказался как нельзя более удачным: штаб тыла с приходом Миловского превратился в культурный, слаженный, ритмично работавший центр, где каждый из нас, периферийных работников, мог получить оперативную ориентировку, интересные обобщения накопленного опыта и советы.

Важнейшее, быть может, решающее значение для нас имела личность начальника штаба, его общая культура и эрудиция в специальных вопросах, тактичность в обращении и с подчиненными, и с теми людьми, которые ему формально не подчинены, но на которых он должен влиять силой своего служебного положения и личного авторитета. Это очень тонкий вопрос. Начальник штаба — единственное лицо, облеченное правом разговаривать от имени своего начальника или командующего. Пользоваться этим правом в меру — большое искусство, особенно когда имеешь дело с видными специалистами, не всегда считающимися с существующей военной субординацией. Не случайно поэтому с М. П. Миловским все считались, его все уважали, советовались с ним и охотно шли к нему.

Столь же хорошие отношения сложились у Миловского и с Генеральным штабом.

На первом этапе войны к разработке планов операция нередко привлекались руководители центральных служб тыла через Генеральный штаб. Конечно, такое положение не было нормальным. Потребовалось вмешательство заместителя Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, определившего более четко права и обязанности начальника штаба тыла Красной Армии. Маршал Жуков писал начальнику Генерального штаба о том, что разрешает привлекать начальника штаба Главного управления тыла Красной Армии генерал-лейтенанта Миловского к проработке планов обеспечения операций. М. П. Миловскому вменялось в обязанность разрабатывать и представлять в Генеральный штаб: схему устройства тыла фронтов и армий; план подготовки сети фронтовых и армейских грунтовых дорог и подъездных путей к железнодорожным станциям; план восстановления железных дорог в период подготовки операции и в ходе ее проведения; перечень и количество потребных для фронта (армии) тыловых частей и учреждений; заявку на перевозку по железной дороге тыловых частей и учреждений для фронта (армии); план накопления запасов продовольствия, фуража, горюче-смазочных материалов, вещевого имущества, медико-санитарного и ветеринарного имущества; объем перевозок боеприпасов, бронетанкового, автомобильного, инженерного имущества, имущества связи, химического и пр.

Из этого видно, что штаб тыла Красной Армии выполнял важнейшие функции в организации и тыловом обеспечении операций.

Для работы Миловского во время войны характерны его частые выезды на тот или иной фронт или в армию; видимо, такие выезды становились неизбежными при возникновении острых ситуаций. А. М. Василевский по этому поводу писал мне: «Начальнику штаба Миловскому, так же, впрочем, как и мне самому, приходилось в годы войны часто выезжать в войска, заниматься координацией работы тыла на важнейших направлениях. Мы знали большой опыт и эрудицию генерала Миловского и всегда с уважением относились к нему».

Штаб тыла Красной Армии представлялся нам, фронтовым работникам, крепким, хорошо сколоченным организмом. Фамилии его многих офицеров знали не только фронтовые, но и армейские работники.

Кроме всего прочего, штаб тыла Красной Армии занимался обобщением накопленного опыта через свой журнал «Тыл и снабжение». Этот печатный орган в годы войны сослужил большую службу для всей системы тыла.

После того как рассмотрен вопрос о характере работы центральных органов тыла, я попытаюсь теоретически определить место и роль этих органов в системе Вооруженных Сил.

Из сказанного видно, что эти высшие инстанции тыла непосредственно взаимодействовали с народным хозяйством, давали заказы промышленности, организовывали получение от промышленности готовых изделий, распределяли материальные силы и средства, боевую технику, вооружение между действующими фронтами, участвовали в разработке стратегических замыслов Главного Командования.

Каким термином обозначить это высшее звено тыла в отличие от оперативного (фронт, армия) и войскового (соединение, часть)? Бытовавшее выражение «тыл центра», на мой взгляд, не отражает сущности проблемы, так как возникает недоуменный вопрос: «Что за „центр“, который имеет свой тыл?» В стране есть немало центров — научных, медицинских и других, — имеющих свой тыл. Но мы в данном случае говорим о высшем звене органов тыла Советских Вооруженных Сил, масштаб и содержание работы которых носит стратегический характер.

По нашему мнению, это высшее звено тыла Советских Вооруженных Сил и следовало бы именовать стратегическим тылом; каждому было бы понятно, что в армии существуют войсковой, оперативный и стратегический тылы.