Зюзя (СИ) - Булаев Вадим. Страница 65

Я ошарашено покачал головой.

— Да…

— А теперь подходим к главному — выводам. Даже если весь этот бред содержит хоть немного правды, то тебе от неё ни холодно, ни жарко. В ближайшие лет пятьдесят человечество будет озабочено выживанием, делёжкой остатков былой цивилизации, грызнёй за власть над хутором в полтора двора. Проще говоря, где мы — и где-то самое «за Уралом». И им не до нас пока точно. Так что выбрось, парень, весь этот мусор из головы. Забудь! За-бу-дь!!! Просто живи своей жизнью — в наши дни это уже много…

Неожиданно для нас обоих паровоз остановился, и я с удивлением отметил, что уже наступили глубокие сумерки.

— Всё! Дальше завтра поедем! Глаза у меня уже не те — по ночам кататься, да ещё и задним ходом — прокричал из своей кабины машиниста старик.

Бойцы, на ходу обмениваясь незлыми, сугубо мужскими шутками, попрыгали на насыпь. Не стал отставать от них и Коробов. Он быстро, со знанием дела, распределил подчинённых. Никого не забыл, всем назначил фронт работ. После выругался:

— Всего сорок километров проползли на этом ведре, чтоб ему, самовару драному…

Через час наступил ужин. Поели до отвала, меня начало клонить в сон, и я озаботился поиском места для ночлега.

— Товарищ полковник, — неожиданно, как чёртик из табакерки, дед-машинист мелкой трусцой подбежал к офицеру и загнусил. — А можно того… Тварь эту в вагоне прикрыть. Пожрёт ещё ночью… Боюсь я.

Его неожиданно поддержали остальные:

— Правильно…

— Я тоже опасаюсь рядом с тварью спать…

— Кто знает, что у неё в голове…

Максим Иванович подошёл ко мне.

— Вить, не в обиду, переночуйте в вагоне. Боятся люди, правильно пойми… — и, стараясь подсластить пилюлю. — Зато в караул заступать не придётся. Выспишься по-человечески.

Я зло посмотрел на деда. Ну вот не нравился он мне, причём даже не могу сказать, чем именно. Весь он какой-то… склизкий, как торговец просроченными продуктами. Но возмущаться не стал — ни к чему.

— Хорошо. В вагоне — так в вагоне. Только утром выпустить не забудьте.

Слегка расстроившись, мы с доберманом пошли устраиваться на ночь. Вагонная дверь за нами закрылась, я улёгся на пол, сунул мешок под голову и спокойно уснул, решив обойтись сегодня без сказок.

Эпилог

… Сон прекратил громкий, лязгающий звук открываемой двери товарного вагона. Зюзя уже не спала, лежала рядом и медленно, со вкусом вылизывалась. «Прямо как кошка» — невольно подумалось мне.

— Подъём! — весело и беззаботно гаркнул один из людей Коробова. — Вставайте, лежебоки, а не то весь завтрак проспите!

святом для любой правильной собаки слове «завтрак» доберман встрепенулась, вскочила и с ожиданием посмотрела в мою сторону.

— Идём, жутко голодающая собака, идём, — рассмеялся я и мы выбрались из вагона.

У костра часовых уже вовсю кипела жизнь. Усердно, с лёгким металлическим скрежетом, вскрывались банки с тушёнкой, в котелке булькала кипящая вода; разминаясь, с улыбками на отдохнувших лицах подходили бойцы.

Полковник, бегло окинув взглядом своё воинство, неожиданно спросил:

— Так, а дед где?!

— Может, в кабине спит, — неуверенно раздался чей-то голос.

— Так позовите, или без приказа и нужду справить не в состоянии?!

Один из военных метнулся в кабину, а через секунду раздался его удивлённый голос:

— Пусто. Нет никого.

Максим Иванович смотрел теперь уже хмуро.

— Часовые! Кто этого старпёра в последний раз видел?

Думаю, я, т…ащ полковник, — из скучившихся у костра людей вышел кряжистый, с раскосыми, азиатскими глазами, мужчина. — Он почти всю ночь байки травил, на бессонницу жаловался. Под утро к себе в кабину пошёл и то не сразу успокоился ворочался долго, сморкался, причитал про старость свою.

— Когда это было?

— Часа три с половиной назад.

— Понятно… — совсем посмурнев, протянул Коробов. — Какие будут соображения?

Кто-то неумно пошутил: «Да в кустики отошёл, там его паралич и разбил». Однако никто не засмеялся, а полковник даже вызверился:

— Слышь, клоун, а этой железной херомунтией ты управлять будешь, кретинское отродье?! — и, уже обращаясь ко мне. — Витя, твоя собака след взять может? Дедушка старенький, песок из него сыпется, далеко уйти не мог. Вдруг случилось нештатное что…

Я повернулся к доберману, чтобы прояснить этот вопрос, и уже совсем было открыл рот, когда грянул залп. Зюзя мгновенно упала на землю; мелко, судорожно затряслась, тоненько, по бабьи, завизжав. Из её чёрной, красивой шеи обильно шла тёмная, почти не видная на блестящей чёрной шерсти, кровь.

— Зюзя!!! Кто?!! — заорал я и бросился к своей подруге. Внезапно голову обожгло, а потом в ней словно разорвалась петарда, затмевая своей вспышкой весь мир; плечо пронзила острая боль, тело неожиданно перестало слушаться и самостоятельно, картинно-кукольно, стало заваливаться на землю.

— Зюзя-а-а-а!!!

Наступила абсолютная, пожравшая весь мир с его звуками и реальностью, тьма.

Конец первой книги.

Больше книг на сайте — Knigoed.net