Моногамист (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна. Страница 96

— Кира?

— Нет, это другая сестра — Николь, двоюродная. Ну, типа кузины, по-вашему.

— Да знаю я, что значит двоюродная.

— Ну, раз знаешь, хорошо.

— А ты чего такая недовольная? Не любишь её?

— Да как тебе сказать… Недолюбливаю. В последний раз мы общались лет 10 назад, я думала, она и забыла обо мне давным-давно, а тут вдруг «встретьте».

Лера поднимает брови и сидит насупившись.

— Не огорчайся! Всё будет хорошо! Гости — это же всегда весело! Ведь так? — притягиваю её к себе — у меня ещё есть пару часов, чтобы поспать.

— Да, это будет то ещё веселье, — задумчиво отвечает моя жена, устраиваясь поудобнее на моём плече и уткнувшись носом мне в шею именно так, как я люблю.

Знаю я таких людей, как Николь: они интересуются тобой только тогда, когда ты можешь быть полезен для них. Возможно, это и неправильно, но к приезду Николь у меня было предвзятое отношение ещё до её появления в нашем доме.

И как я ни старался быть приветливым, думаю, моё отторжение этого человека легко читалось в выражении лица, моих жестах и поступках.

Уже в тот момент, когда родственница обвила меня, подобно лиане, что совсем не было похоже на приветственные объятия совершенно незнакомых людей, я понял, что Лера имела в виду под «тем ещё весельем». Понял и не на шутку напрягся: над моим уютным маленьким миром, тем самым, которым я так трепетно дорожил, нависла угроза — к счастью к тому моменту своей супружеской жизни я уже понял, что другие женщины на территории моего обитания — опасность. И не важно, что я думаю, чувствую и как отношусь к интервенции — Лера всё равно будет ревновать. У меня было чёткое ощущение, что эта её ревность — уязвимое место в крепости моей семьи, и я, как её защитник, обязан был предусмотреть все возможные отрицательные исходы.

Я не мог тогда объяснить себе свои же ощущения, но где-то внутри себя понимал, что Лерина ревность — это не совсем то обычное явление, которому подвержены абсолютно все нормально чувствующие люди, а скорее какая-то патологическая и не так часто встречающаяся реакция. Проще говоря, я чётко знал: один неверный мой шаг — и она сбежит. Именно сбежит, потому что однажды уже, когда мы отдыхали на Сейшелах, именно это почти и произошло. Тогда я умудрился её остановить, и очень скоро наша река семейной жизни потекла по тихому руслу, где таких крутых порогов больше не наблюдалось. Я был счастлив, она была счастлива, мы оба не жили, а парили в своей эйфории, наслаждаясь друг другом и покоем, но внутри себя я был уверен: одна моя ошибка, и всё рухнет. Вопрос: «Почему она так остро реагирует на внимание других женщин ко мне?» — очень долго занимал моё сознание, но из множества вариантов ответа я так и не выбрал верный. Проблема даже не в остроте, а в неадекватности! Я тоже ревную, но уходить от неё после каждого оказанного ей знака внимания, каким бы он ни был или её реакция на него, я не собирался! И дело не в мужских и женских различиях: девушки никогда не отказывались от меня так легко, как это в любую минуту готова была сделать Лера. Единственное исключение, которое приходило мне на ум — Наталья, но и она ушла после моей поистине вопиющей провинности: назвать женщину другим именем во время секса — это перебор, не так ли? Тем не менее, между Лерой и Натальей определённо было нечто общее, только я не мог понять, что именно. Несколько лет спустя это объяснение мне предоставит мой лучший друг Марк, и в тот день мой мир в очередной раз перевернётся.

Николь начала свои атаки практически сразу, поставив меня, тем самым, в самый настоящий тупик — я не знал как себя вести: сказать Лере прямо, что её сестра меня домогается, я, разумеется, не мог, но и предпринять какие-либо резкие действия в адрес кузины тоже не представлялось возможным — Лера хоть и призналась, что недолюбливает сестру, тем не менее, это был её гость, и я не имел права портить их без того не лучшие отношения.

В первый же день я решил, что мой метод — доходчиво донести до Николь, как безумно люблю её сестру, и что другими женщинами не интересуюсь, как бы хороши они ни были, однако уже знал наперёд, что это вряд ли поможет, опять же потому, что типаж напористой охотницы мне был слишком хорошо известен, гораздо лучше, чем скромной и до ужаса обидчивой девочки-математика!

The Lightning Seeds — You Showed Me

Рука Николь легла на моё бедро спустя всего пару часов после её появления в моём доме. Гостья оказалась ещё более прыткой, чем я мог предположить — воспользовалась моментом моего уединения в детской, и наличие двоих детей её совершенно не смутило: Леры рядом нет — и ладно, самое время действовать!

Продолжаю сидеть на полу, так же, как и сидел до этого, но взглядом даю понять, что недоволен. Острые красные ногти, больше похожие на когти хищной птицы, нежели на дамские ноготки, вонзаются мне в кожу, и даже через мягкую ткань моих домашних штанов мне больно. Терпеть не могу длинные острые ногти у женщин, особенно когда они оставляют роспись Росомахи на моей спине — больно, между прочим! И потом, под ногтями может быть куча микробов! Вот мне интересно, какой идиот придумал, что расцарапать мужчине спину — это проявление страсти!?

Более не церемонясь, убираю её руку.

— А я думал, ты — скромница!

— С чего бы?

— Ну, ты ведь — младшая сестрёнка Валерии, должно же у вас быть что-то общее!

Николь искусственно, но от этого не менее громко смеётся, запрокинув голову, затем, особенно не церемонясь, кладёт свою руку мне на плечи, больно упираясь своим подбородком в одно из них.

— Ты просто невообразимый красавчик, ты знаешь это?

— Да, Николь, до меня уже дошло, что я в твоём вкусе.

— И что же? Куда мы двинемся дальше?

— Мои планы неизменны — я к жене в спальню, а ты — как хочешь.

— А я — девочка, которая любит развлекаться, и которая терпеть не может зануд, вроде тебя!

— Какое счастье! Ну прямо гора с плеч! А я уж думал, что заинтересовал тебя: озадачился, как объяснять, что женат, люблю жену и планирую быть ей верным до гроба!

Снова хохот, и вторая её рука ложится мне на грудь. Я тут же механически сканирую дверь на предмет Лериных осуждающих глаз, и прежде, чем успеваю что-либо предпринять, к нам коршуном подскакивает Соня, хватает одну блудливую руку и сбрасывает её с меня, а за ней и вторую!

— Ай, больно! — орёт блондинка Николь, видно Соня её ещё и ущипнуть умудрилась, хе-хе!

А я ликую: если Лере нет дела до охраны своих владений, то Соне есть! Ну хоть один соратник в защите нашей крепости!

— Чего ты ржёшь?! — возмущается пострадавшая.

— У нас всё под контролем, имей это в виду, сестричка!

Беру своих девчонок на руки и спускаюсь к Лере — от греха подальше.

Всё последующее время вечера пятницы проходит спокойно, без эксцессов.

В субботу утром гостья выдвинула тяжёлую артиллерию — свои бёдра. И, чёрт, это было бы нелегко… для меня — на такие бёдра, как у неё, я реагирую. Обычно. Но в то утро мне, можно сказать, повезло — мы с Лерой УЖЕ многократно ублажили друг друга, моё либидо было сыто и мирно дремало в уголочке, так и не узнав о провокации. И я даже решил, что у меня есть веский повод гордиться собой!

В то утро я имел возможность составить почти полную картину о прелестях нашей гостьи: мне показали не только бёдра, но и грудь, без проблем различимую в широком вырезе её шёлкового халата. Полностью показали, а не невинный краешек, если я вдруг недостаточно чётко выразился.

Я включил святошу, а что ещё оставалось? Вёл с ней беседы о самых важных в жизни выборах, о том, как правильно их совершать, и какое огромное значение в моей жизни они имеют. Подход сработал: к Лериному появлению гостья хотя бы грудь свою прикрыла, но бёдра так и остались на экспозиции. И белья на ней не было — это мне тоже показали, перекрещивая ноги, но уже при Лере, которая в момент Х искала в холодильнике брокколи, чтобы приготовить для Лурдес пюре, такое же точно, каким когда-то давно ставила на ноги меня… Господи, как вспомню то время… Тошнота и комок в горле…