Порочный Избранник (СИ) - Сызранцев Кирилл Витальевич. Страница 35

– То существо питалось некромантами. Поэтому и яд его в умертвие превращает. И лишь заменив жизнь, можно избавиться от отравления. – пояснял Акаар. – В медальонах были заточенны души, принявших на себя то проклятие. Вечно блуждать они будут во тьме, не найдя покой нигде. Но как быть с Махиорой? Нужна равная замена.

– А если использовать несколько медальонов таких? – предложил Константин.

– Она Богиня, хоть и лишённая сил, но суть свою истинную не утратила. Твой посох… В нём кто?

– В смысле? Мне его Махиора подарила, сказав, что делал его Феерар.

– В нём частица Хтора, одного из Богов, ныне мёртвого. Думаю, его будет вполне достаточно, чтобы исцелить её.

С этими словами Акаар выхватил посох из рук Константина и вытащил из него камень. Ритуал повторялся снова. Тем временем Дароз со слезами на глазах обнимал своих детей, прося у них прощения за всё.

Махиора очнулась до того, как кристалл был разрушен, резко схватив его обеими руками. В её глазах пылал синий огонь.

– Где мы? – спросила она.

– В тайном убежище Ордена. – ответил Акаар. – В горах Леор.

– Выведите меня отсюда. Я должна найти старую знакомую. Константин, ты останься здесь. Они могут многому научить тебя. Остальные, решайте сами. – с этими словами она пошла на выход из этой комнаты.

Как только Акаар и Махиора покинуди эту комнату, Дароз заговорил с тревогой в голосе.

– Будучи рабом, я много чего узнал. Например то, что снять некромантию можно только ей же самой. И чтобы подавить волю зверя нужна тёмная магия. Я узнал рисунки на столбах. Такие же были у моего хозяина на теле. Они означают приверженность к Владыкам Боли – магической секте, обожествляющих боль. Самые тёмные и ужасные заклятия, пытки и убийства ради утоления жажды боли. Самоистязания.

– Ты уверен? – шёпотом спросил Лусар.

– Эти знаки я никогда не забуду и не перепутаю. Именно на причинение душевной боли нацелена тьма пещеры. Нам срочно нужно покинуть это место. Один из прислужников, встреченных нами, я узнал его. Он служил моему владельцу. И именно он убил мать Фарки.

– Знаешь, я верю тебе. Быстрее, хватаем Махиору и уходим. Надеюсь, мы сможем это сделать. Только зачем они поддерживают повстанцев?

– Чтобы потом сдать бунтовщиков, пытать их и убивать. Создают мятеж, примкнувших убивают, заслуживая признание Демонов…

Их разговор был прерван. В комнату вошёл один из прислужников Акаара. Его длинные седые волосы были ниже плеч, а правый глаз истекал кровью. На лице была безумная гримаса, отдалённо напоминавшая улыбку.

– Пройдёмте к столу, дорогие гости. Время трапезы…

Глава 17: "Откровения боли"

Дароз резко ударил с разбега плечом вошедшего старца. Издав глухой стон, он едва не опал на пол, но всё же устоял, вытаскивая из-за пазухи небольшой изогнутый нож. Лусар быстро ударил его локтём в живот, после зажав его шею, в попытке задушить. Но старец зажал рёбра Лусара, выламывая их с тихим сухим хрустом. Юноша закричал, не в силах терпеть такую боль. Неожиданно старец рухнул на пол. Из его шеи фонтаном била кровь. Большой, словно ритуальный нож, с которого большими каплями стекала кровь, был в руке Фарки.

– Что встали? Уходим, быстро! – сказала девушка.

Дароз схватил лежавшие на полке три ножа. Выбежав из комнаты, Константин искал взглядом Махиору и Акаара, но их нигде не было видно. За поясом висел Эхар, не подававший признаков опасности с того самого момента, как что-то произошло в Проклятом лесу. Посох же был совершенно бесполезен, как думал Константин, ведь камень был отделён от самого посоха. Но всё же он взял и их, в надежде на восстановление магического оружия.

Они все вместе бежали к выходу, туда, где были высокие столбы, обвитые вьющимися растениями. Там, среди этих колонн стоял Акаар. На его лице была ухмылка.

– Неужели вы думали, что так легко сможете убежать?

– Кто ты? Кому служишь? И где Орден Чистых Магов? – спрашивал Константин.

– Мы служим одной лишь боли. Она наша госпожа и только ей мы посвящаем свои жизни, деяния и смерть. А Чистых магов более нет. Я был последним из них. Более пятидесяти лет назад Орден Боли напал на нашу обитель возле Кураза. Я принял боль, отдавшись ей полностью. Теперь мы базируемся здесь, в обители боли, в её храме.

– Вы служите Демонам! – выкрикнул Дароз, держа в руке один из ножей.

– Нет, только боли. Демоны, Боги, они меняются, а боль вечна. Мы рождаемся с ней, живём и умираем в её объятиях. Даже Боги и Демоны испытывают боль. Я лично удерживаю Марката от нападения на эти земли, подняв ещё больше нежити в мёртвых землях. Именно я напал на след Корпуса Ночи, едва не убив их всех. Избранный, мы ждали тебя. Только ты принесёшь истинную агонию в этот мир, а после и в свой.

– Прочь с дороги, безумец! – выкрикнула Фарка, уставшая слушать его болтовню.

– Пора вам вкусить боль, окунуться в её величие. – сказал Акаар, взмахнув руками.

Растения, оплетающие колоны, зашевелились, словно змеи. Их ветви-лианы молниеносно потянулись к узникам. Константин выкрикивал заклятия, приходящие ему на ум. Он вспомнил уроки Светорода, что магия должна идти из глубины души, подпитываемая эмоциями. Языки пламени и искры молний уничтожали всё новые и новые вьющиеся ветви. Акаар безмолвно делал пасы руками, призывая всё новые и новые лианы. Лусар, решивший отвлечь внимание Адепта Боли, метнул в него свой нож. Акаар с лёгкостью отклонил его жалкую атаку, но в тот же миг Константин обрушил чёрную молнию, сорвавшуюся с его рук. Акаар отлетел в сторону, сильно ударившись о каменную стену. Все змееподобные ветви безвольно повисли. Дароз, схватив Фарку и Лусара, бегом направился к выходу. Константин последовал за ними. Он понимал, что там их ожидает темнота, полная страхов и боли, но это был единственный известный им выход.

Они бежали по длинному прямому, но невероятно тёмному коридору, плавно переходящему в пещеру. Его каменная кладка, покрытая узорами, обростала мхом болезненно жёлтого цвета. С потолка свисали каменные фигуры, похожие на людей и животных. Складывалось впечатление, будто все те, кто пытался пройти здесь, неведомой силой приросли к потолку, став его частью. Константин очень часто бросал огненные шары для освещения. Пусть они не давали много света, но это было единственным выходом, ведь он не знал заклинаний освещения. Да и были ли они? Возможно в книге и нашлось бы что-то, но не было времени на поиски. Они бежали, то и дело оглядываясь в сторону храма, ожидая преследования. Но никто не пошёл за ними следом, лишь некое эхо разносилось по пещере. "Вы уже полны боли и отчаяния! Все пути ведут к нам!" – всё, что смог разобрать Константин.

Вокруг была гнетущая темнота. Чёрная, словно материальная. Она смотрела на них, дышала, словно огромное, древнее существо со своим, чуждым людскому, разумом. Люди, бродившие в ней, были столь слабы и ничтожны, что она их практически не замечала. Лишь слабые всполохи магического пламени немного разрывали её плоть, срастающуюся в тот же миг. В их сердцах затаился страх. Слабый трепет. "Перед чем? Неужели я внушаю страх этим тварям?" – шептало это нечто, обитавшее в пещере. Эта темнота не простое отсутствие света. Это древнее существо, ровесник Богов. "Когда-то и я боялся. Но это позади. Теперь я ничто, скрывающееся здесь, в нигде" – закрадывалось в голову каждому идущему внутри пещеры: "Позвольте узнать вас, погрузиться в пучину вашего бытия". Лёгкий мороз пробежался по коже людей, волосы встали дыбом. Ощущалось некое присутствие в голове. Словно некий червь, свёрнутый до этого в клубок, разворачивался, скользя внутри головы. Холодное, тонкое, склизкое нечто пробиралось в сознание, наводя страх и ужас, боль и отчаяние. Этот червь рос, становился сильнее. И вот уже нечто огромное бешено носилось внутри черепа, цокая по нему множеством мелких лапок. Словно ужасная многоножка или даже несколько этих тварей неистово искали выход из своей тюрьмы – человеческой головы. Появлялось желание убить себя, разбить голову, вскрыть её, как консервную банку, лишь бы не ощущать более этого ужасного и противного чувства.