Рикошет сна (СИ) - Агеева Рита. Страница 6

Разведенная Аделаида воспитывает двоих малюток и сияет чистотой. Ее бледное овальное личико с узким подбородком обрамляет рамка чернющих волос, а светло-серые глаза источают нежность и скромность.

Но так было не всегда. За плечами Аделаиды — годы ненависти и саморазрушения. Она пришла к свету только потому, что не нашла смерти. Она оказалась на стороне любви случайно — но честно сделала все усилия, чтоб закрепиться там. Такие лица, только суровее, встречаются у монашек.

Она почтительно беседует с матроной, чья фигура напоминает избушку на курьих ножках: неотесанная глыба в клетчатом платье, водруженная на тонкие кривоватые икры.

— Как это… Как это так? — вздрагивает Арчи.

Время сместилось, и застолье теперь в полном разгаре. Мы же продолжаем стоять на том месте, где и минуту назад.

— Наша первостепенная задача сейчас — бережное восстановление работы твоей памяти. — Я стараюсь выговаривать врачебно-успокоительные фразы так, будто не заучила их с подачи менторов, а произношу их уже не впервые и не для первого подопечного. — Для начала мы разогреем твои нейроны — как бы мотор заведем — отвечающие за ориентацию во времени. Я с тобой, я тебе все объясню — но ты и сам, пожалуйста, проявляй как можно большую внимательность.

Очередная ложь из коробочки. На самом деле, Та Сторона просто отрицает линейность и любит сдвиги и искривления. Арчи еще предстоит на это насмотреться…

— Помянем же, — всхлипывает матрона в клетчатом платье, — нашу славную Аделаиду. Да спится крепко ей на облаках тенистых…

Гости тихонько завывают и подносят к глазам бокалы, чтоб сдобрить вино слезами.

— Она ведь… только что ушла на грядку, нарвать свежих овощей? — бормочет Арчи.

Изумительно. Это его дебютный осознанный переход на Ту Сторону — а он уже улавливает то, что недоступно взгляду. Я тоже знала, что Аделаида отправилась на огород — но мы не видели, как она вставала с дивана, так как уже находились на середине временного сдвига.

— Что с ней случилось? Как все об этом узнали?

Я понимаю, что моего подопечного волнует вовсе не судьба незнакомой девушки — а те вихри, которые разрывают сейчас его собственное сознание, сметая на своем пути устаревшие представления о логических связях во вселенной.

Аделаида предстает перед нами — призрак, материализовавшийся спиной к столу, откуда ее никто не замечает:

— Я наклонилась к душистой зелени и принюхалась. Вместо аромата свежести меня накрыло ощущение тревоги. Переведя взгляд на соседнюю грядку, я увидела, что там лежали две отрезанные детские ручки. Чистые и пухлые кисти рук, без единой капли крови… Не настоящего ребенка, конечно — игрушки, манекена. Но кому потребовалось оставлять на грядке такой зловещий знак?

Арчи слушает в завороженном смятении.

Покойницу перебивает визг издалека: "Черное существо! Черное существо!".

Гости вскакивают из-за стола и уносятся врассыпную. Аделаида, с любопытством крутя головой, заглядывает в соседнюю комнату в поисках чудовища. Затем проследует в коридор…

— Мы сейчас наблюдаем течение сразу нескольких пластов времени, — я не уверена, что Арчи меня слышит — все его внимание сконцентрировалось на коридоре. Но все равно продолжаю: — Аделаида сейчас одновременно и проживает свои последние секунды, и показывает нам, как это было, будучи уже привидением. Ее родственники сейчас и поминают ее, и спасаются от того зверя, что загрыз ее. Мы же стоим и смотрим — и в то же время… Арчи, бегом!

Я хватаю его за локоть и мчусь к крошечной ванной, куда успела забиться вся сидевшая за столом толпа. А это уже пространственные искривления Той Стороны, ее метрический сколиоз — и он предусматривает, что в закрывающуюся дверь, как в последний вагон, заскочим Арчи и я. И еще — что, захлопнувшись и сделав нас невидимо-недоступными для зверя, она в то же время не будет доставать нескольких сантиметров до косяка, оставляя щедрый зазор для просмотра.

— Там у нас есть что-нибудь? — Аделаида наклоняется и приподнимает невидимые листья высокого огородного растения.

Сзади на нее бросается нелепое создание: словно бы человек среднего роста, с головы до пят в черном махровом чехле без лица. Чехол дешевый, драный, старый и велик ему. Эта тьма наваливается на Аделаиду и сминает ее — а когда встает, Та Сторона уже выдвигает нас далеко за пределы дома.

— Зачем нам показали это? — безучастно спрашивает карнавалет.

— Чтоб ты почувствовал острое различие между смертью и жизнью и понял, насколько жизнь в своей непостижимости прекрасна и достойна того, чтоб за нее держаться, — скомканно бубню я. Я никак не ментор-теоретик, ну совсем. И дальше — неправдоподобно елейным, дурацким голосом добавляю: — Тебе понравилось упражнение?

— Вполне, — кивает он с вялостью разминаемого в ладони мармелада.

И отшатывается от меня на Эту Сторону, чтоб проснуться в Ритрите.

Поразительное владение навыками перехода. Интересно, это у карнавалетов врожденное?

Глава 5. Первые шаги без надзора

— Мне обязательно быть его тренером-сопровождающим? — это, конечно, риторический вопрос. Та Сторона уже приняла решение.

Вильгельм и Эмма не отвечают и продолжают шагать вдоль кромки обрыва. Слева — море. Вверху — небо. Справа в траве по-разведчицки крадется Грабабайт, отслеживая, чтоб нас никто не подслушал.

— Я могу узнать хотя бы нашу общую линию поведения? Чего мы хотим от него добиться, к чему надо его подвести?

— С этим сейчас разбираются другие люди, — по резкости тона наставника я понимаю: ему досадно, что он сам не слишком относится к числу тех людей.

Арчи тем временем обедает у себя в комнате, глотая пюре с ложечки медленно-медленно — словно чтобы намеренно дать нам побольше времени. О нашем походе ночью на Ту Сторону мне не пришлось докладывать менторам — у них есть возможность дистанционного слежения за своими подчиненными и подопечными.

— Возможности и особенности среди карнавалетов настолько же разные и неодинаково выраженные, как и среди всех остальных существ. Только в их случае определить среднеарифметическое еще сложнее, чем… Да, я говорю "их", а не "нас", — повышает голос Эмма, — потому что я, повторюсь, имею к карнавальным довольно отдаленное отношение. По тому, что мы наблюдали, невозможно установить точный опыт общения Арчи с Той Стороной. Но одну подсказку мы получили явно: дом, семья.

— И смерть в семье, — уточняет Вильгельм. — Пока вы вчера общались с Аделаидой, Кикко посетил тот дом, откуда подавал сигнал Арчи. Местность там несколько месяцев назад пострадала от техногенной катастрофы — но какого именно характера, выяснить не удалось, потому что в таких местах лучше надолго не задерживаться. Остальные дома вокруг примерно в таком же состоянии, разной степени запущенности. И ни единой живой души во всем поселке, и ни единого документа

Грабабайт виляет хвостом над травой, давая понять: хоть высокие стебли и скрывают его тельце, наш доблестный охранник никуда не исчез и продолжает обеспечивать конфиденциальность нашего разговора.

— Мог ли Арчи попасть туда такой же телепортацией, которой мы забирали его? — интересуюсь я. — Она, кстати, оказалась не такой уж и энергозатратной. Или он как-то выживал там один после потери родителей?

— С чего ты взяла, что те комнаты наверху принадлежали его родителям? — хлопает глазами Эмма. — Арчи мог быть случайным бродягой, бывшим слугой, позарившимся на состоятельные домишки мародером…

— А смартфон его, как он? — продолжаю пытать я.

— Похоже, все-таки повредился при переходе, — я снова слышу тот же резкий тон Вильгельма, который сигнализирует досаду. — Мы его храним в сейфе, но пока не знаем, подлежит ли он восстановлению.

Странно. Ситуация авральная — а два ментора из пяти вальяжно прогуливаются вместе со мной вдоль моря, вместо того чтобы отчаянно пытаться реанимировать телефон Арчи или выудить информацию из него лично.