Полуночный Валентайн (ЛП) - Джессинжер Джей Ти. Страница 48

– У меня все хорошо, спасибо.

Я заглядываю в корзинку, замечаю комплект для теста на беременность, и подавляю желание блевануть.

Колин тихо смеется, ее щеки розовеют.

– Это уже четвертый. Через несколько дней у меня назначена встреча с гинекологом для подтверждения, но я просто не могу перестать их делать, – она смотрит на меня из-под ресниц голубыми сверкающими глазами. – Я всегда хотела быть матерью.

Я тоже.

– Поздравляю, – мой голос потерял все веселье и теперь звучит мертвым.

– В мое время, если женщина забеременела, будучи не замужем, это не было поводом для поздравлений, – снова вклинивается Любопытная Варвара.

– Не лезьте не в свое дело! – одновременно с Колин орем на нее.

Когда женщина поворачивается с задранным носом, Колин раздраженно вздыхает, давая понять, что это не первый раз осуждения от узколобомыслящих женщин Сисайда. Мне хочется проявить к ней чуть больше доброты, даже немного защитить.

Я прочищаю горло и стараюсь звучать не как та дамочка.

– Сильный токсикоз?

– Очень, – признается она, гримасничая.

– Это хорошо.

Она удивленно моргает.

– Хорошо?

– Да. Это признак высокого уровня гормонов. Мне тоже было очень плохо, – потрясенная своим признанием, я прикусываю язык.

– О, я не знала, что у тебя есть дети, – брови Колин собираются на переносице.

Я снова прочищаю горло, желая умереть.

– У меня нет.

Мы смотрим друг на друга. Я вижу момент, когда она устанавливает связь.

– Сожалею, – шепчет она с состраданием в глазах.

– Давняя история, – ломающимся голосом отвечаю я.

– Ну, ты все еще молода. То есть, еще не поздно…

Она замолкает от неуверенности, возможно потому что я выгляжу глубоко несчастной. Делаю вдох и расправляю плечи.

– У тебя уже появились какие-нибудь пристрастия к еде?

– Фу. Нет. Я едва могу что-то в себе удержать.

Фармацевт вызывает первого человека в очереди к окну, остальные продвигаются вперед.

– Ешь соленые крекеры и пей минералку. Добавляй свежий имбирь в чай. И не забудь про витамины для беременных. Это на самом деле важно.

– Спасибо, – мягко говорит Колин.

Господи. Кажется, она хочет меня обнять.

Но очередь снова движется вперед, щадя меня. Мы с Колин стоим в неловком молчании в течение нескольких минут, пока она не делает неожиданное признание.

– Честно говоря, меня беспокоит не столько утренняя тошнота. Больше мой парень.

Парень? Сюзанна говорила, что Колин все еще тоскует по Тео. Хм.

– Я так понимаю, ваши отношения стали неожиданными?

Она вздыхает, накручивая прядь темных волос между пальцами.

– Да. Мы только начали встречаться, а тут…

Итак, у нас тут крупная драма-мама.

– Как ты думаешь, он обрадуется?

Изгиб ее губ демонстрирует неуверенность.

– Я не знаю. Я бы не назвала его семейным человеком. Он одержим своей работой. Это его первые серьезные отношения. Честно говоря, мне казалось раньше, что такие мужчины не мой тип, – ее смех довольно тихий. – Наверное, меня просто привлекают подрядчики.

Удар молнии пробивает крышу и поражает меня миллионом вольт заряженного электричества.

– Подрядчик?

Покраснев, она мечтательно улыбается мне.

– Ага. Он владелец «Капстоун Конструкшн» в Портленде. Его зовут Крейг.

Я прибываю в таком шоке, что не могу хоть как-то ответить. В смятении таращусь на Колин, что, должно быть, воспринимается ею за интерес, потому что она продолжает трещать голоском, упавшим до тона «только между нами, девочками».

– Он отвез меня в очень милый отель в прошлую пятницу. Он тогда впервые признался мне в любви.

В прошлую пятницу этот козел пригласил меня на ужин, а потом прогуляться до отеля. С тех пор он так и названивает мне каждый день, но я не отвечаю.

«Я бы хотел оставить свои яйца, – говорил Крейг, когда я угрожала ему ножом для масла. – Если все пойдет так, как я надеюсь, они нам понадобятся».

Надо было кастрировать этого напыщенного петуха, когда была возможность.

Гнев ожесточает мой голос.

– Знаешь, Колин, я бы не переживала о его реакции. На самом деле, я бы не переживала о нем в принципе. Сосредоточься на себе, на том, что заставляет тебя чувствовать себя хорошо, на том, что лучше для ребенка. Эту ему стоит переживать, как бы не потерять тебя, а не наоборот. А если он будет вести себя как мудак, когда ты расскажешь ему о ребенке, – что он точно сделает, – брось его как горячую картошку, живи своей жизнью. Ты слишком хороша, чтобы мириться с любой ерундой.

Колин выглядит пораженной моей маленькой пылкой речью.

Не оборачиваясь, Любопытная Варвара громко бормочет:

– Аминь.

Я откапываю бумажку и ручку из сумочки, карябаю на ней свой номер и отдаю Колин.

– Если захочешь поговорить, позвони мне. Я действительно хороший слушатель.

– Это так мило. Спасибо, Меган.

Она выглядит удивленной, как будто не может поверить, что девушка, о которой треплется весь город, может быть такой хорошей. Очередь снова продвигается вперед, скоро черед Колин. Прежде чем она подходит к кассе, она быстро и неловко обнимает меня, ее корзина тыкается мне в грудь.

– И если ты захочешь поговорить, то можешь тоже звонить мне, – говорит она тихо. – У Сюзанны есть мой номер. Серьезно, в любое время.

Потом она беседует с фармацевтом, а мне остается только гадать, сколько времени пройдет, прежде чем она узнает по сарафанному радио, что мы с Крейгом ходили на свидание. Что еще более важно, сколько ругательств и угроз расчленения я могу использовать при телефонном разговоре, когда я позвоню этому бесполезному, эгоистичному, любящему польку павлину.

Отвлекшись на мгновение от своего психического расстройства, я получаю медикаменты и возвращаюсь в дорогу. Только когда я проезжаю мимо поворота к «Баттеркупу», я понимаю, куда направляюсь.

Я не знаю дорогу, поэтому съезжаю на обочину и вбиваю домашний адрес Тео в свой GPS-навигатор.

* * *

Не знаю, чего я ждала, но уж точно не современного шедевра из стекла и стали, выступающего с крутого скалистого утеса с видом на океан и окруженного с трех сторон густым лесом. Мужественный, строгий и поразительно красивый, прямо как из журнала «Архитектурный дайджест».

Я захлопываю водительскую дверь, а затем медленно поднимаюсь по подъездной дорожке к дому, хрустя под подошвами гравием. Бодрый морской бриз обдувает мои волосы. Солнце светит ослепительно ярко. В ста ярдах от дома находится старый сарай не к месту со своим обветшавшим состоянием и стилем. Он будто стоял заброшенный на опушке леса в течение ста лет. Если бы не блестящие, недавно отчеканенные замок и цепь, намотанные на ручки раздвижных дверей, я бы решила, что внутри него никого не было несколько десятилетий.

Прохожу по тропинке из белого мрамора, обрамленной с обеих сторон водоемом, напоминающим бурлящий ручей. Он протекает от входной двери и исчезает в почти невидимом провале в камнях на краю подъездной дорожки. Сама дверь представляет собой массивную плиту из стали, как минимум, в три метра с тонкой стальной ручкой такой же высоты. Окна по обе стороны от двери демонстрируют внутреннюю обстановку в белом цвете, современную, как и все снаружи. Мебели немного, но она идеально вписывается в просторное современное пространство. Внутренние стены лишены произведений искусства или картин. Окна доминируют в доме.

Вся западная стена сделана из стекла и создает у зрителя впечатление парящего в воздухе над океаном дома.

Почувствовав непонятный страх, я звоню в дверь.

Спустя несколько минут становится понятно, что никого нет, поэтому решаю обойти коттедж. Огибая посадки бамбука, хвоща и дзен-подобных каменных садов, я прогуливаюсь, пока не дохожу до высокой стеклянной стены. Дверей нет. За стеной находится прямоугольный живописный бассейн с видом на море.

Отсутствие мебели на гладкой цементной платформе заставляет меня подозревать, что этот бассейн никогда не использовался. Разве что для показухи.