Готамерон. Часть I (СИ) - Цепляев Андрей Вадимович. Страница 58

Грог напряг легкие, собираясь звать на помощь, но крик застыл в горле, едва он заметил странный блеск на клинках. Свет пламени заплясал по стенам. Не в силах совладать с дрожащей рукой, он опустил факел. Мечи и наручи призрачных стражей были в крови. Только теперь Грог понял, что произошло. Ему позволили войти и потрогать золото, а пока он чах над ним, чудовища каким-то образом прошли сквозь стены или переместились во внешний грот, а то и вовсе в рощу, где расправились с Бодом, Ренаном и Скифом.

Грог попятился, когда обе фигуры, скрипя доспехами, зашагали навстречу. Споткнувшись о мешок, он упал. Выронил факел. Погрузившийся в мокрый песок черенок зашипел и стал гаснуть. Спасти его удалось в саамы последний момент. Обнажив меч, Грог убежал обратно в крипту и, воткнув факел в песок возле входа, спрятался за противоположный саркофаг. Преследователи не заставили себя ждать. Гулко топая, оба рыцаря вошли в грот. Один мертвец остался в коридоре, другой подошел к саркофагу с мечом и застыл напротив.

Сидя в темноте, Грог старался не дышать. Он надеялся, что стражи гробницы не найдут его и вновь исчезнут или, хотя бы, перестанут преследовать, но чуда не свершилось. Постояв какое-то время без движения, оба внезапно повернулись к саркофагу, за которым прятался он.

«Почувствовали», — смекнул Грог. Иначе и быть не могло. Существовал лишь один способ стать невидимым для мертвецов — это умереть самому. Первый рыцарь обратил двуручник острием вниз и вонзил лезвие в пустоту за саркофагом. Грог отпрянул к стене, попутно уклонившись от второго клинка, просвистевшего над головой. Первый меч вновь поднялся в воздух, звякнув о крышку каменного гроба. Золотые кубки и блюда посыпались на пол. Грог одним махом перепрыгнул через саркофаг, поравнявшись с нападавшим. Удар за ударом ему удалось оттеснить рыцаря прочь, но лишь до тех пор, пока не подоспел второй, и теперь уже ему пришлось ретироваться.

Отходя вглубь крипты, он старался держать противников в поле зрения. Фигуры в доспехах двигались быстро, совершая резкие выпады и рипосты, словно помнили все, чему их когда-то учили в ордене. У каждого была цель, и каждый шел к ней своим путем. После тщетных попыток зарубить его на месте, рыцари с двух сторон обогнули главный саркофаг, решив взять противника в клещи. Грог только этого и ждал. Сконцентрировавшись на выходе, он бросился вперед и, опустившись на крышку саркофага, соскользнул на песок, попутно сбросив оттуда все золото. За спиной воздух рассекли оба клинка. Перекатившись на бок, Грог поднялся у выхода и ринулся во тьму. Мертвецы последовали за ним, звеня ржавыми доспехами.

Разорвав связки плюща, Грог выскочил из пещеры, собираясь позвать кого-нибудь из наемников. Кто-то вполне мог уцелеть. Так он думал, но чуда и тут не свершилось. Все спутники были на месте. Братишка Бод и долговязый Ренан лежали возле ямы, скрючившись так, словно их искусали змеи. Рыжебородый Скиф валялся чуть поодаль с окровавленным лицом и разрубленным шлемом. Их время пришло. Нисмасс призвал воинов к себе. Как всегда внезапно. Заставив их полдня расширять собственную могилу.

Мысли нарушил скрежет, донесшийся из-за спины. Не оглядываясь, Грог бросился прочь, услыхав, как звякнуло об камни лезвие. Ломясь сквозь кусты, уворачиваясь от мелькавших перед глазами веток и стволов сосен, он несся так быстро, как только мог. Бежал так, словно за ним гнался Ниргал и все его демоны. Оглядываться было совсем необязательно. О близости преследователей напоминал звон металла и гулкий топот.

Шло время. Лес стал редеть, но фигуры в доспехах не отставали. Он мог увидеть их в любой момент, стоило только повернуться. Рыцари двигались быстро, с невероятной для мертвецов скоростью. Расстояние между ними неумолимо сокращалось. Уже осталась позади сосновая роща. Перед ним раскинулась пустошь с осколками камней, через которые приходилось перепрыгивать. Задыхаясь, Грог бежал все время вперед под косыми лучами заходящего солнца. Несколько раз спотыкался и падал. Сорвал с себя ножны и держал меч в руках. Пытался петлять меж обломками скал, путая следы. Ничего не помогало. Погоня продолжалась слишком долго, вдвое дольше, чем обещал Орвальд. За спиной раздался свист. Грог оглянулся. Ржавый клинок пронесся в нескольких дюймах от затылка. Второй рыцарь тоже занес свой меч для удара.

В их жестоком мире у людей было всего одно желание, и открыто заявить о нем они имели право только перед смертью. Исполнить его могли как родственники, так и лорды, имевшие власть над просителем. Если бы Нисмасс или Нигма теперь каким-то чудом снизошли до него, он бы своим «окончательным желанием» выбрал встречу с друзьями.

Оказавшись у обрыва, за которым шумел водопад, Грог в отчаянии бросился вниз. Мертвецы почти его настигли, вонзив оба клинка в пустоту за спиной. В полете он два раза перевернулся в воздухе, лишился меча и ударился головой об воду. Таков был итог их путешествия и конец его пустой жизни. Именно об этом он подумал, наблюдая, как небо смешивается с зеленоватой тиной.

3-й месяц весны, 11 день, Каденциум — II

В подвале было темно. Единственным источником света служил язычок пламени, дрожавший на конце толстой свечи. Орвальд стоял в центре обширного помещения, сверху донизу уставленного добром. Стены вокруг были составлены из массивных гранитных блоков, столь мощных, что сквозь них невозможно было пробиться извне. Пол покрывала потрескавшаяся узорчатая плитка. Повсюду стояли сундуки с висячими замками. Сверху на крышках лежали мешки и ящики. В каждом из них хранилось что-то ценное. Кроме того было шесть особых сундуков, которыми Орвальд дорожил превыше остальных. Эти сундуки стояли полукругом в дальнем конце подвала, на специальном каменном постаменте. Там же находилась вырезанная из цельного куска мрамора скамеечка с изящной спинкой, куда он мог сесть. По правую руку возвышался круглый палисандровый столик на одной ножке, на который он мог поставить свечу или еду. Все было продумано до мелочей и подчиненно единственной цели.

Орвальд стоял неподвижно, оттягивая удовольствие, стараясь не смотреть туда, где лежало золото. Взгляд его был устремлен на тяжелый кошель, покоившийся на сундуке у ног.

— Час пробил. Нет пути назад, — на одном дыхании произнес он, аккуратно поставив свечу на полку.

Припав к мешочку с золотом, Орвальд облизнул губы и бережно развязал узелок. Внутри блестели десятки потертых монет с героическим профилем Ремана I на аверсе и отрубленной головой Феокоратона на реверсе. Все монеты были старинными, достоинством в сто золотых, и на каждой цифру держал в зубах мертвый дракон.

— Совсем немного, кажется… А сколько крови, слез и желчи было пролито за горсть сего металла? — спросил он сам себя, и загадочно рассмеялся, перебирая пальцами золото. Этот звон всегда его успокаивал, но сейчас он звучал по-особому, как та музыка, которую любил слушать простой люд, и которую он сам презирал. — Вот если б ярость и агония, которую впитало содержимое златых моих подвалов, слились бы в цельной яркой вспышке, весь остров погрузился бы в огонь, как в первый день возникновения мира, когда владыка Нисмасс отделил пылающее солнце от искры божественной своей!

Словно по наитию Орвальд схватил свечу и, сжимая в кулаке мошну, бросился в дальнюю часть подвала с несвойственной человеку его комплекции скоростью.

— Пора! Пора!

Мысли о золоте окрыляли, заставляя говорить почти стихами. В такие мгновения он уносился в беззаботное прошлое, становясь задорным пареньком, любившим бегать по пашням, играть с крестьянскими детьми и тискать пушистых овечек. Наверху обстоятельства вынуждали его забыть детство и суетные забавы, на которые он потратил, как ему казалось, слишком много сил, но в подвале дозволялось все. Здесь грань между прошлым и настоящим размывалась, утопая в блеске золота.

Запрыгнув на постамент, землевладелец почти швырнул свечу на столик и опустился на колени перед шестым сундуком.