Сплюшка или Белоснежка для Ганнибала Лектора (СИ) - Кувайкова Анна Александровна. Страница 37

— Попалась, — довольно хмыкнул Лектор, прижимая меня к себе крепче, уткнувшись лбом в мой лоб. — Разве ты не слышала, Сплюшка, что рыцарю за спасение принцессы положена награда?

— На рыцаря ты не тянешь, — тихо фыркнула, греясь в его руках. Надо признать, обалденные ощущения, отгонявшие и навалившуюся после смены усталость, и раздражительность от собственного глупого поступка и даже неизменную сонливость.

Последнее было, пожалуй, самым удивительным.

— Ты ранишь меня в самое сердце, совушка, — сокрушённо вздохнув, Ярмолин обхватил ладонями моё лицо и провёл большим пальцем по щеке. И коротко, почти невесомо прикоснулся к губам, прошептав. — Я требую моральной компенсации. Долгой, вдумчивой. Разносторонней.

— Кажется, о том, что у тебя нет сердца, я уже говорила, — тихо фыркнула, несмело улыбаясь. Пряча замёрзшие руки под расстёгнутой курткой байкера. Наслаждаясь внезапным и таким приятным чувством единения и уюта. Словно мы одни и нет никакого мира вокруг.

Словно нам совершенно некуда спешить.

— Кажется, я уже не раз доказал, как ты в этом заблуждаешься, — ещё один поцелуй оборвал все последующие споры. Нежный, чувственный, почти невинный. Тёплый, солнечный. С привкусом горького, крепкого кофе и совсем немного мяты. И мне бы задуматься, остановиться, придержать коней, но…

Я не хотела. Совершенно. И гори всё синим пламенем!

Сколько мы так простояли, не имею ни малейшего представления. Просто в какой-то момент поцелуй превратился в родные, мягкие объятия и тихие, совершенно беззлобные подколки. Абсолютно взаимные, стоит признать. А потом, чуть помолчав, блондин неожиданно поинтересовался:

— Покатаемся?

— Вообще-то, у меня сегодня пары с утра… — хмыкнув, я отстранилась, заглядывая ему в глаза. И невинно так добавила, всё ещё пряча руки у него под курткой. — Боюсь, преподаватель не оценит моего опоздания… В который раз за эту неделю?

— Третий. Если мне память не изменяет, — Лектор весело фыркнул и заговорщицки подмигнул. — Я думаю, ему сегодня будет не до этого. Если он вообще на работу явится.

— Даже так?

— Даже так, — короткий поцелуй выбил любые сомнения и возражения из головы, не оставив ничего, кроме ощущения эйфории, приятно щекотавшей в животе. — Ну, так что?

— Чёрт с тобой, уговорил!

На то, чтобы застегнуть на мне куртку и натянуть на меня шлем ему понадобилось всего-то пара минут. Рюкзак я нацепила самостоятельно, для надёжности подтянув ремни. И с опаской, очень осторожно уселась позади нетрепливо постукивающего пальцами по бензобаку мужчины.

Поставила ноги на уступы, наклонилась вперёд, прижимаясь крепче. И обхватила его руками за талию, забравшись под всё ещё распахнутую куртку. Мотор сыто, низко заурчал, отдаваясь вибрацией в теле. Медленно оттолкнувшись от тротуара, байк неторопливо покатился по дороге, скользя вперёд. Постепенно набирая скорость и унося нас куда-то навстречу восходящему солнцу. И я…

Я потерялась. В ощущении ветра, скользившего по коже и телу, силы и мощи подо мной. В небывалом, невозможном чувстве полёта, охватившим всю меня и не желавшем отпускать. В нереальности происходящего и невозможной, слишком огромной, неподвластной никому свободе. Когда у тебя нет ничего, кроме железного коня и дороги. Когда это всё, что тебе нужно.

Ну, или почти всё.

Сжав крепче руки на талии этого несносного блондина, я закрыла глаза, отдаваясь на волю ощущениям и чувствам. Бездумно скользя пальцами по мягкой ткани его рубашки, цепляясь за край кожаного, широкого ремня. Широко, счастливо улыбаясь и слушая, как мягко, но сильно рычит харлей. И влюбляясь ещё сильнее в него и его хозяина. Отчаянно, безумно, неуместно и сильно.

Послав к чёрту все сомнения и страхи. Ведь где-то в глубине души я точно знала: всё будет хорошо. Даже если будет плохо!

Город давно остался где-то там, далеко-далеко позади. Впереди и вокруг, насколько хватало глаз, раскинулось широкое поле, делая ощущение полёта почти безграничным. Не выдержав, я отстранилась, расцепив собственные пальцы и, чуть помедлив, раскинула руки в сторону. Чувствуя, как бьёт в грудь поток ветра. Как перехватывает дыхание от ощущения опасности, прошившего меня вдоль позвоночника до кончиков пальцев на руке. Как пальцы скользят по окружающим нас потокам воздуха, почти ощутимым, почти живым и подрагивающим под моими прикосновениями.

Не замечая, как Ярмолин чуть сбросил скорость, уводя байк в сторону от других машин. Что мы свернули на небольшой съезд и неторопливо двигались обратно, к дому. Откинув голову назад, я смотрела на чистое, ярко синее небо, где не было ни единого облачка, и улыбалась. Широко, шало и так счастливо, как никогда в жизни.

Чтобы в следующий миг, снова крепко прижаться к своему личному байкеру, вяло отмахнувшись от собственного удивления на такие собственнические порывы. Чего уж там, деться от него в ближайшее время мне не светит, определённо. Как и ему от меня.

Обратно в город мы возвращались, осторожно лавируя в порядком увеличившемся потоке машин. Красавец харлей грациозно и величественно двигался по дороге, провожаемый завистливыми взглядами. И я ничего не могла поделать с глупым, совершенно неуместным чувством превосходства, расплывающимся в груди и приятно греющим изнутри. Особенно, когда за одним из поворотов я увидела тех самых, верных «байкерских» подружек.

Компания девиц разной степени размалёванности и раздетости, щеголявших смешными кожанками из кожи благородной «молодой клеёнки», сонно зевали на перекрёстке, старательно демонстрируя всем синдром жвачного животного. Дружно подавившись, когда Ярмолин притормозил у пешеходного перехода, поставив ноги на асфальт и постукивая пальцами по рулю. Одна из них, та самая красавица, всегда тыкавшая мне в моё некомпанейское поведение и искренне недоумевающая, чего это я ворочу нос от их компании, сощурилась, окидывая оценивающим взглядом байкера, его зверя и… Меня. После чего показательно скривилась, показав мне средний палец и гордо промаршировав вместе с подругами на другую сторону улицы.

Я на это только хмыкнула, никак не отреагировав и прижавшись крепче, когда харлей резко взял с места, рванув вперёд. Зависть плохое чувство, так, кажется, меня напутствовала Моника, по паспорту Мария Полякова, гроза и красота местной шараги аля ПТУ обыкновенное. Пожалуй, стоит предложить ей следовать собственным советам. И нет, я не злопамятная.

Просто толика злорадства есть в каждой женщине. Так или иначе.

Ещё один поворот, ещё. Мимо проносились улицы и дома, по тротуару шагали сонные пешеходы, спешившие на работу или учёбу. Прикрыв глаза, я разочарованно вздохнула, жалея о том, что нельзя стащить шлем и прижаться к широкой спине, наслаждаясь теплом и близостью. И задремать часов так на двадцать, точно зная, что за это время ничего не случится, апокалипсис не наступит, а если и наступит…

То чёрт с ним с этим апокалипсисом. Лишь бы это утро не заканчивалось и не заставляло возвращаться в суровую реальность, где у меня четыре брата-акробата, учёба и ежедневные попытки не убить окружающих за что-нибудь хорошее.

Но, увы, моим мечтам не суждено было сбыться. Я и не заметила, когда это меня без всяких вопросов и уточнений доставили в родной двор. И сделав круг почёта мимо гаражей, мимо огромной белоснежной каравеллы соседа, преданно замершей у входа в его мастерскую, байкер аккуратно затормозил прямо напротив моего подъезда. С любопытством покосившись на мой мопед, преданно замерший на небольшом пятачке парковки и сверкающий свежее окрашенным, черно-жёлтым боком.

Я тоже туда глянула, подняв защитный экран шлема. Тихо вдохнув, когда заметила эмблему трансформеров и свежую аэрографию в виде имени одного из персонажей этой саги. Про себя понимая, что проводить разъяснительные беседы со старшими близнецами — зря тратить время и нервы. Их желание сделать моё личное транспортное средство более брутальным, наконец-то, сбылось и попытки что-то изменить будут восприняты как личное оскорбление. Со всеми вытекающими последствиями.