Коротышка или Байкер для графа Дракулы (СИ) - Кувайкова Анна Александровна. Страница 11
И вот на этого самого брата как раз и легла ответственность транспортировать перебравшую Стаську в квартиру Алёхина, ибо перед данным событием Станислава невесть каким образом ухитрилась не только перепить сисадмина, но и споить не переносящую алкоголь Арину! И выключились эти две красавицы едва ли ни в обнимку, прямо на диване в вип-комнате «Максимуса»…
Пожалуй, не стоит вспоминать, какими глазами на них посмотрела консьержка, когда не самые примерные жильцы дома ввалились в подъезд, неся на руках не подающих признаков жизни девушек.
До квартиры они добрались благополучно, и Миха, естественно, утащил Арину наверх, в их постель. А так как другого спального места больше не было, Владу пришлось укладывать Станиславу на диван, на котором спал он сам вот уже как полгода. Строительство его собственного дома немного затянулось, да и его вроде отсюда никто не гнал, да и вообще… Короче, не суть!
Сам факт, что диван, выполненный на заказ, имеющий форму буквы «п» и длину около шести метров, мог принять и куда большее количество народа.
Владислав точно помнил, что сестру Харлея он уложил спать на другом конце огромного спального места, и случайность встречи почти равнялась нулю…
В таком случае, как же так получилось, что он проснулся, обнимая Станиславу?
Невольно нахмурившись, Влад попытался высвободить затекшую руку или пошевелиться… Бесполезно. Стаська только что-то буркнула во сне, прижавшись к нему еще крепче, обнимая руками, да еще и ногу ему на бедро закинула. Уткнулась носом в грудь… и затихла.
И только тут до Цепеша, наконец-то, дошло — маленький аккуратный носик вечной Харлеевской занозы был просто ледяным!
Приподняв голову, мужчина оглядел диван, гостиную, и только тогда сделал правильные выводы. Странные, но правильные. Во сне девушка скинула одеяло на пол и, банально замерзнув, подкатилась к нему под бок, скорее всего даже не проснувшись. И это вполне понятно, но…
Влад помнил, что кондиционер он вчера не включал. И что, несмотря на открытые окна, июньская жара не давала спокойно дышать даже ночью. К тому же, девушка спала в одежде, раздевать ее вчера никто не стал, разумно ограничившись только снятием кед и тонкой куртки. И возникал закономерный вопрос: как она умудрилась замерзнуть?
А самое главное, почему вопреки собственным привычкам, чуткому сну и принципам, не проснулся сам Владислав?
Хмыкнув, Цепеш протянул свободную руку и слегка коснулся тыльной стороной ладони щеки Стаси. Нахмурился, почувствовав холод… и, натянув одеяло, остался лежать, заложив руку за голову, разглядывая потолок и размышляя.
Сколько же он ее не видел?
Влад на удивление хорошо помнил самую первую их встречу. Кажется, Мих, переживающий тогда тот самый подростковый бунт, остался допоздна у своего закадычного друга и одноклассника, напрочь отказавшись возвращаться домой. Родителям было некогда вылавливать непослушное чадо и, на отлов бунтующих гормонов в крепком уже тогда теле был отправлен старший, к тому времени совершеннолетний сын.
Тогда Владислав впервые и увидел Стаську — мелкую, тощую девчонку с острыми коленками, в веселой пижаме, с забавными торчавшими в разные стороны рыжими косичками. Подойдя к нему со всей непривычной для ребенка решительностью, она подергала его за руку, привлекая внимание, и тихим, но серьезным голосом попросила не забирать его брата.
Влад, ожидающий тогда чего угодно: пьянки, толпы разбуянившихся подростков, повисший в комнате сигаретный дым, а то и что похуже, выпал в осадок, обнаружив всего лишь это чудо на коленях собственного брата. Он думал увидеть подростковую тусовку, а оказалось, что Миха задержался только потому, что читал младшей сестре Харлея сказки…
Владислав, пожалуй, в первый раз за всю жизнь не смог отказать кому-то и прикрыл брата перед родителями.
Кажется, Стаське на тот момент было лет восемь…
Шло время, и вскоре мелкая очаровательная непоседа превратилась в дикого до невозможности сорванца. Пацанка до мозга костей, не признающая ни правил, ни авторитетов. Она всюду таскалась за вполне сформировавшейся бандой, разделяла их увлечения, и никогда не лезла за словом в карман. Надо сказать, что к тому времени уже совершеннолетние байкеры ее обожали, никогда не прогоняли и считали своей в доску. Плохо приходилось тому, кто попытался ее обидеть… Впрочем, она и сама могла без лишних слов просто и незатейливо двинуть кому-нибудь в глаз — Миха, увлекающийся тогда боксом, сам ей поставил удар и показал, куда и как нужно бить.
И только своему самому главному обидчику Стаська предпочитала мстить изящно и со вкусом. Чего только стоили краски, нанесенные на внутреннюю сторону дворников его машины, которые при включении нарисовали две радуги на все лобовое стекло!
Над обалдевшим лицом Владислава тогда глумилась вся банда, младший брат так в особенности… А эта рыжая поганка его еще и сфотографировать умудрилась!
Правда, после этого далеко убежать не успела и долго ругалась, когда он заставил отмывать ее же художества. И в отместку сделал памятные снимки…
Он не мог удержаться от подколок при виде нее. Уж слишком забавно она выглядела, пылая праведным гневом: маленькие кулачки сжимались, в глазах танцевали бесенята от предвкушения очередной мести, и даже рыжие волосы, казалось, вставали дыбом. А еще сердито сопела, как обиженные ежик, и машинально вставала на цыпочки, стоило только назвать ее Коротышкой…
После этого Влад не видел ее долго. Вынужденный мотаться по городам вне России, налаживая связи, получая образование и опыт, открывая новые филиалы отцовской фирмы, он редко возвращался на родину. И еще реже видел младшего брата, как и всю его банду, включая их ходячую рыжую ехидну.
И каково же было его удивление, когда вернувшись домой незадолго до открытия Михиного клуба, он обнаружил не только возмужавшую компанию вечно ржущих рокеров, но и изменившуюся до невозможности Станиславу…
Он ведь ее даже сразу не узнал. В стройной девушке с округлившимися формами не было ничего от угловатого подростка. Вечно спутанные волосы больше не торчали больше дыбом, а шикарной копной ложились на покатые плечи и спину. Гордая осанка, открытый взгляд, раскованное поведение и лукавая улыбка сменили по-детски хитрый прищур, разбитые коленки и вечно перепачканный в машинном масле нос.
Повсеместно у девушки, затянутой в мотоциклетную защиту или кожу, подмышкой был неизменный шлем, она лихо раскатывала на собственном байке, который могла легко разобрать и собрать на спор. Сама водила машину, гораздо жестче мстила обидчикам и, как прежде, за словом в карман не лезла.
«Неужели не узнал, Дракулёнок?», — кажется, именно такими словами она его встретила, ехидно цокнув языком. И, обойдя по кругу, добавила, с притворной грустью качая головой. — «Повзрослел, постарел, вот уже и с памятью проблемы!».
Естественно на это ответить, кроме как многозначительным и насмешливым «коротышка», ничем другим было нельзя. И Владислав испытал небывалое удовлетворение, снова увидев в карих глазах вспыхнувших гневным огнем бесенят.
Детские дразнилки перешли на новый, еще более азартный уровень. Вечные пикировки приносили теперь острое, ни с чем несравнимое удовольствие. Стаська как всегда бесилась и едва ли не топала ногами, но и мстила уже куда более изощренно.
Мужчина признавался самому себе и тогда, и сейчас: да, рыжая бестия ему нравилась. Своим упрямством, независимостью, внутренним несгибаемым стержнем. Нравилась… но исключительно как человек, младшая сестра друга. Девчонка, которая не побоялась встать против него, смогла ответить сарказмом на сарказм.
За это он ее уважал. Может, когда-нибудь и взглянул бы на нее с другой стороны, но…
В один день она просто исчезла. Он помнил, как вся банда отмечала ее совершеннолетие, но уже спустя каких-то две недели, на открытии «Максимуса», Стаська не объявилась. А после Харлей лишь сухо сообщил, что его сестра всё-таки сбежала в другой город с парнем, который за ней ухлестывал, и там вышла за него замуж.