Восстание Персеполиса - Кори Джеймс. Страница 57

Невысказанная правда заключалась в том, что союз ввел в эксплуатацию Города в пустоте, как постоянный ответ на интерес колониальных миров к созданию собственных флотов. Город в пустоте не мог контролировать всю солнечную систему, но он мог быть отправлен к вратам. Или, так предполагала Драммер и союзный совет. Отныне Народный Дом был только линкором. Огромным, с теплицами и школами, детьми и общественным пространством, университетами и исследовательскими лабораториями. Но перспектива насилия означала, что ничто из этого больше не имеет значения. Теперь Народный Дом стал системой доставки рельсовых пушек, ракет, ОТО. И она направит его на защиту Земли и Марса, и под защиту их кораблей. Она будет ненавидеть это решение, но она это сделает.

И, черт возьми, ей придется улыбаться, когда она будет это делать.

Конфигурация Народного Дома для движения под тягой, переместила залы заседаний вниз, недалеко от массивной связки приводов Епштейна. Коалиция была представлена Адмиралом Ху с Марса, и Заместителем министра по Исполнительным Вопросам Ванегасом. Крисьен Авасарала сидела в инвалидном кресле в задней части зала, ела фисташки, и прикидывалась сбрендившей, чтобы люди оставили ее в покое. Освещение было настроено на теплый спектр, который, как утверждалось, соответствовал летнему дню на Земле, и в воздухе пахло нарезанным огурцом, и почвой. Умиротворяющая окружающая среда, с надеждой на то, что это повлияет на тон события, даже если все это инженерные дела. Репортеры и сановники на сформированных из растущего бамбука скамейках носили официальные костюмы и платья, как будто посещение пресс-конференции было тем же самым, что посещение церкви.

Может быть, так оно и было. Драммер прочла где-то, что существуют специальные новостные ленты, куда светское сообщество ходит, чтобы узнать, какие культурные веяния важны, и какие можно игнорировать. Тысячи новостных лент вещали прямо сейчас по всей системе, всеми возможными способами интерпретируя историю, в которой они живут. В большинстве случаев Лакония считалась силой вторжения, которой нужно сопротивляться, но были люди, которые утверждали, что Лакония является освободительным влиянием, направленным на прекращение притеснений со стороны Коалиции и Транспортного Союза. Или, что они были истинным духом Марса, преданного старой республикой Конгресса, и теперь возвращающихся с триумфом. Или, что они были непобедимы, и тогда капитуляция оставалась единственным выбором. Посадите двенадцать людей перед своими камерами, и получите тринадцать мнений. Ни одно из мнений не значило так много, как ее, потому что она была Президентом Транспортного Союза, что, несмотря на все ее намерения и усилия, делало ее теперь военным лидером.

В зеленой комнате, Ванегас освежал свой макияж, прежде чем выйти на камеры. Ху опустила свой кофе, как только Драммер вошла в комнату, и поспешила к ней с мрачным выражением лица.

- Президент Драммер, - сказала Ху, - я надеялась, что смогу поговорить с вами о документах по стратегическому сотрудничеству совета?

Стюард провел Драммер к стулу. Специалист развернулся рядом с ней с палитрой косметики в руке. У нее не было большой потребности в макияже, но она тоже не хотела выглядеть болезненно в новостных лентах.

- Я пока не смотрела новые черновые варианты, - сказала Драммер, стараясь не шевелить лицом.

- Сантос-Бака настаивает на цепочке командования, проходящей через совместный комитет, - сказала Ху. - Это не координация. Это делает Коалицию Земля-Марс филиалом Транспортного Союза.

Если нас всех поубивают, думала Драммер, то вот почему. Не благодаря их технологии, или их стратегии, или невидимым виткам истории. А из-за нашей неспособности сделать что-нибудь, без пяти заседаний комитета, чтобы поговорить об этом.

- Я не читала черновики, Адмирал. Как только мы здесь закончим, я попрошу, чтобы мне принесли копию. Я хочу, чтобы этот вопрос оставался мутным, не больше, чем вы.

Ху резко кивнула и улыбнулась, как будто Драммер капитулировала. Гример коснулся ее щек румянами с помощью жесткой кисточки, рассматривая с отдаления ее, будто она была картиной. Ей пришлось побороться с импульсом показать ему язык.

И вот пришло время. Ванегас вышел первым, затем Ху. Они поднялись на подиумы с двух сторон. Драммер была по центру. Экран подиума выдал изображение, видимое только ей, с ползущими строками речи. Она вздернула подбородок.

Не важно, как она себя чувствовала. Не важно, что она думала. Все, что учитывалось прямо сейчас, это как она выглядит и звучит. Пусть ее вид и слова несут видимую уверенность, а настоящую она сможет найти позже.

- Спасибо всем, что пришли, - сказала Драммер. - Как вы знаете, корабль, пришедший из системы Лакония, теперь совершил несанкционированный переход в Солнечную Систему. Позиция союза по этому вопросу однозначна. Лаконианское вторжение является незаконным. Это нарушение власти Союза и суверенитета Коалиции Земля-Марс. Мы встанем как один орган, на защиту Солнечной системы и всех ее граждан.

Драммер сделала паузу. Позади группы, Крисен Авасарала поднялась из своего инвалидного кресла, и отряхнула сари от остатков фисташек. Ее улыбка была видна даже отсюда.

- И Союз, - сказала Драммер, - направит все свои ресурсы на усилия по защите.

Прямо как ты всем нам и приказала, старая ты стерва, подумала она. Но не сказала этого.

В её сне, Саба был мертв.

Она не знала, как он умер и где, но в нелогичности сна, она не подвергала это сомнению. Это была просто правда: Саба был мертв, а она нет. Она больше никогда его не увидит. Не проснется рядом с ним. Из-за этого остальная часть ее жизни будет опустевшей, мелкой и печальной. Во сне, она знала все это. Но то, что она чувствовала, было облегчением.

Саба был мертв, поэтому был в безопасности. С ним не могло случиться ничего плохого. Она не могла ни подвести его, ни отказаться от него, ни почувствовать вес его разочарования. Она проснулась в темноте, и через секунду замешательства, ее накрыла волна подавляющей вины. Но темнота, по крайней мере, поддавалась контролю. Она включила свет вкомнате на четверть. Тусклое золото, такое слабое, чтобы сделать все черно-белым.

Она могла чувствовать гравитацию ускорения, когда поворачивалась. Отсутствие даже следа спиновой гравитации, напомнило ей то, что она и так знала. Она хотела отправить сообщение. Чтобы рассказать Сабе, что она думает о нем, и не жаждет тех неудач, которые забрали бы его навсегда. Но она перерезала эту линию общения, и наличие плохих предчувствий, не было веской причиной, для изменения этой политики.

Она вытянулась в сумраке. Прошла только половина цикла ее сна, но ее не интересовало возвращение к подушке. Вместо этого она умылась, и заказала грушу с чаем, и тортилью с фруктовым джемом. Привычную пищу. А потом, она проверила карту системы.

Буря все еще находилась в безбрежности между орбитами Урана и Сатурна. Полтора миллиарда километров между кольцом, и первыми местами обитания человека любого значимого размера, даже при том, что Сатурн и его луны ближе всего. Пройдя через ворота гораздо раньше своего срока, Буря не использовала полную тягу в Солнечной системе. При их нынешнем ускорении, до нее было несколько недель полета. Драммер надела форму, и вышла в Народный Дом. Станция трубы была рядом с ее апартаментами. Город в пустоте знал, где она находится, и подготовил ей персональную машину, даже без запроса. Ее телохранители шли за ней, как тени с многолетней практикой. В разгар смены, она двигалась, словно по городу призраков. Только мусор, запах тел и старого карри на станции трубы, задержались как обещание, что она не так одинока, как ей кажется.

Дендрарий был зоной с ограниченным доступом. Некоторые из деревьев были экспериментальными, и их размещение в местах с большим количеством людей, повлияло бы на данные экспериментов. Но один человек, или несколько? Это было в пределах допустимого. Внутри было тепло, воздух был наполнен влагой и свежестью кислорода, который еще недавно был выдохом другого живого существа. Это было странное место, экзотическое и сюрреалистичное. Словно вышедшее из фантазии ребенка.