Левый берег Стикса - Валетов Ян. Страница 89

— Но не всю.

— Угадал. Может быть, попробуешь еще угадать — почему?

По дорожке, ведущей от небольшой «сторожки» на въезде, галопом бежал Ружин. Вид у него был такой, что и Тоцкий и Миронов поняли, что что-то случилось — ему сегодня явно не везло с находками.

— Там, там … — выдохнул он, подбегая, — там еще люди. То есть, Шурик там три трупа, вот, блин, три!

Миронов вскочил, порываясь бежать, посмотрел на Тоцкого, а потом, отстегнув от ограды перил, приковал наручниками к своей левой руке. Ружин дышал шумно, как паровоз. Скорее от испуга, чем от короткой пробежки.

— Трое, — продолжил он, со свистом втягивая воздух, — прикрыты брезентом. Я поднял, а они все мертвые.

— Пошли, — приказал Миронов Андрею. — А ты, Дима, быстро за Юрой! Кончай дрожать! Бегом!

Трупы действительно лежали в маленьком домике охраны, который Тоцкий с Виталием забыли осмотреть.

Их было трое. Двоих Андрей смутно помнил, скорее всего, по банку, но точно сказать не мог — всего в безопасности трудилось почти шестьсот человек. На это, подумал Андрей с грустной иронией, банк денег не жалел. Третий, получивший две пули, в грудь и в горло, был Тоцкому совершенно не знаком. Сравнительно молодой — лет сорока, ладный, хорошо одетый. С застывшим выражением удивления на лице.

А вот Миронову этот незнакомец, кажется, был хорошо знаком. Во всяком случае, если судить по выражению его лица в тот момент, когда он перевернул тело, лежавшее лицом вниз. Он почти сразу взял себя в руки, совладав с мимикой, но глаза его, еще несколько секунд, оставались совершенно безумными.

— Чего ради? — подумал Тоцкий. — Кажется, кто-то хотел откровенности?

И сказал в слух:

— Что, Александр Сергеевич, знакомого встретили?

Миронов молчал, явно размышляя, отвечать или не отвечать. Потом медленно кивнул в знак согласия. Они были скованы одной цепью, и ни отвернуться, ни отойти Миронов не мог. И, может быть, поэтому не мог и солгать.

— Ваш? — спросил Андрей.

Миронов опять кивнул, уже не раздумывая.

— Интересный расклад, получается, — сказал он и выпятил нижнюю губу. Смешно, как обиженный ребенок. — Ты, Андрей Викторович, даже представить себе не можешь, какой интересный расклад получается. И как в этот расклад вписывается бывший сотрудник «девятки» я, честно говоря, не понимаю.

И поднял глаза на Тоцкого, рассматривая его так внимательно, словно впервые увидел. А потом добавил:

— И даже не могу представить — в какое говно ты вляпался. И я, кстати, тоже, с тобой за компанию.

Как и предполагал Марусич, во второй половине дня среди частных вкладчиков «СВ Банка» началась настоящая паника. Предприятия, которые еще утром убедились, что ни одну активную операцию провести невозможно, а банк работает по принципу «черного ящика», безвозвратно заглатывая вечерние и утренние платежи, к середине дня просто находились в коллапсе. А вот, создающие видимую часть крушения, дедушки и бабушки, выстроились в очереди после двух дня. Они толклись у дверей, перекрытых бойцами физзащиты, растерянные и возмущенные — Марусич превосходно понимал, что это только начало. Крики, проклятия, выбитые стекла — еще впереди. Рабочий день уже закончился, а на тротуарах толпились люди. Много людей.

МММ уже собрал дополнительную информацию. Поскольку он и так был в курсе дел, ничего особо шокирующего он не узнал. Разве что уточнил списки тех, кто был связан с «СВ банком» коммерческими интересами и аккуратно поинтересовался их реакцией на события, в основном — через третьих лиц и с максимальной осторожностью. Пострадали многие. Даже слишком многие. Никто, конечно, не складывал все яйца в одну корзину, но количество яиц было разным и кое-кто с сегодняшнего утра, внезапно, из успешных предпринимателей перешел в категорию остро нуждающихся. И это была только надводная часть айсберга.

Часть же подводная, заключалась в том, что в течение нескольких дней начнут испытывать колоссальное денежное голодание предприятия, принадлежащие «СВ банку» или переданные ему в управление. Через месяц начнутся задержки с зарплатой. Перестанут поступать комплектующие и сырье, топливо, а, значит, сорвутся внутренние и зарубежные контракты. Некоторые предприятия — плюс ко всему, были градообразующими. Уж кто-кто, а Марусич знал, что означает остановка такого предприятия — у самого были две шахты в Луганской области. На одного работающего — трое иждивенцев. И в городе нет альтернативы для работы. Вообще нет.

От камня, брошенного в пруд, идут круги, расходясь шире и шире. МММ покачал головой, глядя через затемненные стекла своего «Мерседеса», на людей стоящих возле офиса «СВ банка» на проспекте Победы. Неправильное сравнение. Скорее уж динамитная шашка, брошенная в глубокую лужу — тряхнет так, что мало не покажется — только брызги полетят. Далеко летящие последствия. Карточный домик.

В кулуарах тоже говорили разное, но все, от спикера до уборщицы, сходились в одном, что такую масштабную, превосходно скоординированную акцию провести без участия высоких покровителей и санкций с самого верха — невозможно, по сути. Сессионный зал кипел, вопросы, вынесенные на голосование, никого не волновали. Небольшая часть депутатского корпуса неприкрыто торжествовала, еще одна, приблизительно равная ей по численности, была просто убита горем. Большинство же, тоже основательно пострадавшее, негодовало. Готовились, совершенно бесполезные, и, по мнению МММа, безнадежно опоздавшие депутатские запросы. Машина запущена, механизм раскручивался.

Нет на Украине банка, фирмы или просто предпринимателя, запустив руки в дела которого, нельзя извлечь на свет божий, что-нибудь неприглядное. И, чем крупнее объект пристального внимания, тем больше скелетов можно отыскать в его чуланах. Пусть большинство обвинений потом отпадет — что за плату, а что само по себе. Пусть через год-другой, кто-то из журналистов, собрав все факты воедино, докажет, как дважды два, что было допущено беззаконие, и все дело не стоило выеденного яйца. Пусть дадут интервью возмущенные вкладчики, выступят с трибуны, с деланной искренностью, откормленные депутаты-правозащитники. Но дело будет сделано. Собственность перераспределена, акции и дивиденды поделены, денежные потоки перенаправлены. И все затихнет, как уже затихало много раз. Останутся искалеченные судьбы тех, по кому прошлось колесо правосудия — притихшие и поумневшие. Что старое ворошить — слава Богу, живы — и то ладно. «Стрелочники» будут досиживать срока. Победители наращивать капиталы. Исполнители прикрутят новые звездочки на погоны и продолжат делать свой бизнес, попутно подбирая куски, брошенные щедрой рукой с хозяйского стола. Все было и то, что будет — было тоже.

Марусич попытался встретиться с министром МВД, которого неплохо знал, потом со вторым лицом в СБУ, с которым его объединяли деловые интересы, правда, хорошо сокрытые от посторонних глаз. Но бесполезно. Как правильно догадывался МММ, не он один в эти минуты искал встречи с силовиками, и был он не самой крупной рыбой, из тех, кто звонил на отключенные трубки их мобильных телефонов.

Он легко дозвонился только до Давида Каплана, адвоката с именем, которого он знал многие годы — именно ему он хотел поручить дело Тоцкого. Давид Аронович, старый, опытный, многомудрый, похожий на усыпанного перхотью, седого филина, звонку обрадовался, а вот предложенному клиенту — не очень.

— Мишенька, — сказал он, хорошо поставленным, моложаво звучащим голосом. — У меня уже больше десятка звонков по этому делу. Андрюшу я знаю, и, конечно, возьму его на контроль в первую очередь. Но, если судить по тому, что мне удалось узнать, пахнет все очень плохо. Меня не допустили ни к одному из клиентов. Они даже отрицают наличие их в помещении ОБЭПа, хотя точно знают, что мне известно, что они там.

— Андрея взяли парни из СБУ.

— Если ты думаешь, что это подарок…

— Давид Аронович, все они не подарок, а чекисты — особенно, но если вы его не вытащите, то его не вытащит никто.