Король северного ветра - Бочаров Анатолий Юрьевич. Страница 45

– Мне никто не говорил о магии, никогда. Я спрашивал отца – а он молчал. Говорил, магия давно забыта. С тех дней, когда старую столицу пожрало пламя. Айтверны разорвали свои книги, перестали учить наследников. Потом появился Гайвен… А теперь Айна сжигает в полете стрелы, и готова учиться у вас. Я могу быть чародеем, как она? Во мне течет та же самая кровь, – губы побочного потомка Драконьих Владык дрожали.

Ну конечно, подумал Эдвард. Как непросто быть боковым наследником древнего и славного рода – не наследуя ни замка, ни власти, ни даже фамильного имени. Навсегда остаться лишь вассалом дяди и кузена, исполнять их приказы, следовать за ними по пятам, жить их мечтами. Так хочется стать кем-то настоящим. И уж конечно, хочется стать чародеем из старых сказок – особенно после того, как увидел их силу.

Видимо, Кэран думала то же самое. Она подалась вперед, мягко, едва-едва, коснулась пальцами щеки Лейвиса. Юноша вздрогнул, но не отстранился.

– Хочешь обрести могущество, мальчик? – спросила чародейка ласково. Несмотря на гладкую кожу лица и лишенные седины волосы, она вдруг показалась супругу такой старой, будто видела еще саму Великую Тьму. – Желаешь быть таким же, как Гайвен Ретвальд? Как Бердарет-Колдун? Как великие древности, что двигали горы и прорезали новые моря в земной тверди?

– Хочу быть собой. Меня учили быть рыцарем, но я не рыцарь. Не такой, как Артур. Поединки и войны – это ему, а я – что-то другое. Тем не менее, я тоже Айтверн. Пусть не по имени. Я знаю кое-что о прежних Айтвернах, говорю. Они могли многое сделать и без меча.

На кончиках пальцев Кэран вдруг загорелся огонь. Холодное голубоватое пламя. Чародейка взмахнула ладонью прямо перед глазами Лейвиса, но тот и тогда не отдернулся. Юноша дышал размеренно и ровно. Казалось, выпитое придало ему спокойствия.

– Хорошо, – подытожил Эдвард. – Ты желаешь найти себе дорогу в жизни и коснуться наследия предков. Я и сам начинал с подобного. Мы можем с тобой заниматься – в конце концов, мы ведь приехали в Иберлен, чтоб найти учеников. Если, конечно, ты не предашь нашего доверия и пришел сюда не затем, чтоб шпионить.

– Я не спрашивал отца. Если вы про это. Он верно думает, я пью или сплю.

– Хорошо, – сказал Эдвард еще раз, с нажимом. – Но ты должен понимать, что хочешь заняться небезопасным делом. Помнишь, что было минувшим вечером? Понимаешь, почему я стрелял в Ретвальда?

– Чего тут понимать. Он взбесился. Начал убивать направо и налево. Еще немного – и убил бы всех в зале. Вы решили его остановить.

– Нет. Дело не в этом. – «Хотя и в этом тоже. Лучше убить одного колдуна – чем позволить ему устроить резню, в которой погибнут все, наделенные даром, а Артур и Айна им обладают и могли пострадать, неважно уже по чьей вине». – Подумай еще раз. Вспомни. Что показалось тебе странным?

Лейвис Рейсворт молчал какое-то время, сосредоточенно хмуря лоб. Потом взялся за бутылку бренди и осторожно налил себе половину рюмки – расплескав попутно все же пару капель на стол. Пить, однако, не стал – только лишь принюхался и поморщился.

– Он исчез в конце, когда вы стали стрелять этой штукой, – сказал Лейвис медленно. – Я читал, Гайвен дал мне книгу из своей библиотеки. Это называлось телепортация. Мгновенное перемещение. Только самые сильные чародеи могли делать подобное. Мог Повелитель Бурь. Мог Сумеречный Король. Один или два раза смог Эйдан Айтверн. Все остальные не могли.

– Верно. И я, и Кэран занимаемся магией много лет – однако такие приемы нам недоступны. И почти никто в старом Конклаве тоже не мог их освоить.

– Да… Вы сказали на совете, этим заклинанием невозможно овладеть самостоятельно. А Гайвен овладел. Либо он самый сильный волшебник за последнюю тысячу лет, либо ему кто-то помог. Вы к этому клоните?

– К этому. Я присматривался к нему весь день. И особенно, когда на него напали и он начал колдовать. Гайвен Ретвальд применял очень сильные чары – такие не по силам новичку. И он не открывал двери в пространстве, чтоб спастись от моего выстрела, я бы почувствовал это. Кто-то забрал его – кто-то, пришедший за ним извне. Не все так спокойно в Иберленском королевстве, юный Лейвис. Если Король-Колдун исчез – не думайте, что он не вернется. А вместе с ним придут и те, кто оказал ему покровительство… кем бы они ни были. Темные фэйри с севера? Колдуны баснословного Медоса? Кто-то еще, о ком мы даже не догадываемся? – Эдвард Фэринтайн пожал плечами. – Начинается очень опасная игра. Ты уверен, что жаждешь в нее вступить?

– Я уже вступил. Вы что, не понимаете? Я по уши в этой игре, – юноша, казалось, был полон отчаяния. – Вы думаете, я хотел всех этих переворотов и войн? – он все же выпил, скривился, с трудом подавил позыв к рвоте. Эдвард убрал со стола бутылку. – Нет, не хотел, – продолжал Лейвис. – Но раз все вещи, которые мы обсуждаем, происходят, надо же мне с ними что-то сделать.

Эдвард и Кэран переглянулись. Чародейка подавила вздох.

– Ладно, – сказал Эдвард. – Иди, пожалуйста, спать, я устал, а тебе через семь часов быть подле твоей королевы в ратуше. Когда она объявит всем вокруг, что она теперь королева. Вечером мы с тобой встретимся. С тобой и с леди Айной. Попробуем придумать, с чего начинать. Если дар есть в вас обоих – будем учить вас вместе.

– Спасибо, – Лейвис встал, пошатнувшись. – У вас на диване вздремнуть можно?

– Нет, нельзя. Я вызову слугу, он проводит вас в ваши покои, и сделает это прямо сейчас, пока вы еще на ногах стоите. Только слухов, что мы с женой пьянствуем с сыном верховного констебля, мне не хватало. А они будут, когда вы с похмелья вывалитесь утром в коридор.

– Спасибо, – пробормотал Лейвис еще раз.

– Не за что. Я делаю это не ради вас. А потому, что если мы с Кэран останемся последними чародеями в Срединных Землях – грош цена этому миру.

К пяти утра лагерь Данкана Тарвела уже не спал. Начались серые и тревожные сумерки, стремительно растворявшие в себе ночные тени. Меж шатров и палаток загорались костры, перекликались дозорные, с полевой кухни доносился невнятный шум. Стеренхордская армия, расположившаяся в пятнадцати милях к югу от Тимлейна, стояла здесь с того самого дня, как войска Гайвена в начале июня заняли город. Железный Лорд, по своему обыкновению, не вмешивался в государственные дела, но своих солдат отсылать домой не стал.

Он так и не доверился ни на йоту миру, казалось бы наступившему в стране после гибели Гледерика Кардана. И как оказалось, не доверился зря.

«Тарвел теперь – моя последняя надежда, последняя соломинка, за которую я смогу ухватиться, – подумал Артур с отчаянием. – Я наговорил Рэдгару кучу красивых слов, что сумею сделать сэра Данкана союзником, а так ли оно в самом деле? В прошлый раз стеренхордский герцог едва согласился вступить в междоусобицу. И то, мне пришлось сразиться с Александром ради его согласия. Что теперь? Он не хочет войны. Он пошлет меня ко всем чертям и будет в своем праве».

О собственных странных открытиях, сделанных им за изучением старинного портрета, Артур старался не думать. Чьим бы потомком Гайвен не оказался в действительности, он оставался законным королем Иберлена. Размышлять обо всем прочем юноша не хотел, и Кэмерон также попросил на эту тему не распространяться. Когда Гайвен вернется, а герцог Запада верил, что его король вернется из той неведомой бездны, куда отправило его колдовство, Айтверн лично поговорит с ним на тему его родословной – а до тех пор будет молчать.

Несмотря на все свои тревогу и страх, Артур держался перед спутниками с прежней уверенностью. Все дорогу до ставки Тарвела, занявшую шесть часов по Королевскому Тракту, молодой Айтверн предавался с королем Клиффом светской беседе – в основном, обсуждали изящную словесность. Кэмерон дремала, слегка посапывая и откинувшись головой на спинку сиденья. Блейр не спал, но и в беседу господ не вмешивался. Глядел куда-то в окно, в темноту.

Они могли бы прибыть в лагерь сэра Данкана намного раньше, может быть к двум или трем ночи – если бы не провели несколько часов вечером в одном из предместий Тимлейна, где Клифф дожидался визита нарочного, сообщившего ему, что его дети и супруга, королева Гвенет, доставлены в полной безопасности в выбранное гарландским королем тайное место неподалеку от столицы. Услышав эти известия, Рэдгар посветлел лицом и сказал, что можно отправляться в путь.