Страж (СИ) - Татар Анастасия. Страница 58

Может, все-таки перегибает палку и стоит её пожалеть? Нет… пожалеет он сейчас, не пожалеет позже жизнь. А так свои действия лисица отточила почти до автоматизма и, как говорит, даже привыкла к боли. Тем не менее, на душе все равно кошки скребутся, факт остается фактом: состояние Цэрлины его и вполовину не так беспокоит.

— Значит, на вечеринку идти не хочешь? — Ранзес вскинул бровь, стараясь скрестить руки на груди как можно более естественно. Все тело ныло, особенно грудная клетка.

Это у Нади регенерация, а он что? Приходится признать, не без гордости, что натаскали её хорошо. Как ударит, сразу звезды перед глазами, так что лучше голову беречь.

— Как мне это слово не нравится! И ведь дискотекой тоже не назовешь… вообще-то, хочу, еще как.

— Ага, — вклинилась Оггар. — Нас даже звали. Но мы отказались, думали, вы не отпустите.

Забавно, что она все еще обращалась к нему на «вы».

— Считайте, вы заслужили небольшой выходной. Ну-ка, Надя, повернись…

Лисица послушно повернулась к нему спиной, убирая волосы. Она прекрасно знала, что Ранзес собирался просто проверить метку. Первым шагом к «легкой» жизни было уплотнение магического потока в границах звезды Давида и плетение из неё защиты. Раз в месяц требовалась подпитка, но в остальном — никаких проблем. Метка скрыта для чужих глаз.

— Все хорошо? — заволновалась Надя. — Через пять минут комбаты…

Все хорошо ли? Если не обращать внимания на царапины и остатки старых, не до конца рассосавшихся гематом, тогда да — все хорошо. У её спины. Но все ли хорошо с ним? Особенно когда приходится смотреть на её подтянутое, будто выточенное тело… и когда прикасаешься к ней…

Еще немного, и край. Единственная радость, часов десять, и Надя будет хотя бы лежать рядом.

— Да, — кивает куратор. — Подпитка еще неделю не потребуется.

— Отлично! — жизнерадостно заключает девушка, поправляя спортивный топик. — Можно смело в мордобой…

***

Пока я пытаюсь придавить какого-то парня к стенке с расстояния трех метров, тот умудряется бросить в меня стулом. Ого! Тоже манипулятор? Но это уже не важно. Чтобы не стать обладательницей гематомы на пол-лица, я перехватываю стул, и в следующий миг уже ощущаю, как соперник делает подсечку. Вот черт! После семи боев подряд мозг уже совсем плохо соображает, мир плывет и тело от усталости едва подрагивает. Плохи мои дела… пока я начинаю осознавать ситуацию, парень уже держит меня за шею в захвате, во всю пользуясь моей тормознутостью: одна рука на шее, другая ощупывает живот и стремится под топик к груди.

— А ты ничего так… поразвлечься не хочешь? — слышу голос над ухом.

Меня охватывает злость. На этот раз уже не жалея сил, тяну нас вперед, чем помогаю подняться, а затем почти ныряю вниз, бросая через себя проклятого хама.

Хочется ударить его по голове, чтобы там что-то встало на место, и я ударяю: раз, и парень летит в стену из стекла, тщась сопротивляться, но у него ничего не выходит — я явно сильнее.

Тут все идет немного не по плану. Будто магнитом, нас тянет друг к другу, и я опасно наблюдаю, как расстояние между нами резко сокращается. Он ехидно ухмыляется, а я выставляю ноги вперед, ударяя парня в торс. Что, думал, в сказку попал? А я какая-то кисейная барышня, которая легко сдастся и отдастся?

Черта с два!

Силы явно заканчиваются, вот уже и в памяти провалы, как будто я на несколько секунд постоянно теряю сознание. В какой-то момент мой кулак перехватывают, затем второй, руки заводят за спину и прижимают к себе.

Я не помню, как его зовут, не помню даже, в какой он группе, но парень, не хочу признавать, довольно сильный. Брюнет, абсолютно зеленоглазый, вроде мужественный, симпатичный даже, только не красавец, но и не урод. Зато абсолютно точно не в моем вкусе. С куратором и рядом не стоял, впрочем, это ожидаемо.

Неожиданно меня начинает очень сильно заботить один вопрос: видит он это или нет? А если да, тогда что чувствует? И заботит ли его вообще тот факт, что одна скотина меня тут в открытую домогается?

На свадьбе же он за меня вступился. А здесь?

Руки как будто связаны и кто-то уже вовсю лапает мои ягодицы.

— Не артачься.

Противный.

— Ты красивая. Давай все-таки встретимся?

Давай я устрою тебе встречу с травматологом или проктологом?

— А тебя не смущает, что я встречаюсь с пятикурсником? — едко интересуюсь, отлично понимая, что все и так знаю о нас с Алиссом.

Звонок: конец занятия.

— Но тебя же не смущает то, что ты спишь с куратором?

Единственное, что меня смущает — его осведомленность, причем весьма неточная. Откуда мог узнать? Видел, как я заходила к Ранзесу или как ранним утром тихонечко уходила?

От злости перед глазами стелется красная пелена, заставляя еще сильнее брыкаться, пытаться вырваться, пока этот гад проклятый зубами стягивает резинку, зарывается в мои волосы и кусает кожу на шее, попадая аккурат в рубец. Перед глазами мелькают красные мошки, смешиваются с темнотой усталости. В оставшихся учениках я ищу поддержки, но Цэрлина давненько отправилась в лазарет, а с другими у меня отношения не самые радужные, скорее, траурные: все ждут случая, чтобы скорее меня схоронить.

Ладно. Досадно, конечно, но раз никто не помогает, придется использовать его же методы.

Чувствуя, как внутри что-то противно сжимается, я постаралась сделать видимость, что прижалась к нему даже больше, чем это делал он силой. Грудь, и без того немаленькая, как с лучшим пушапом приподнялась и заставила парня вцепиться в неё взглядом.

— Ты знаешь… — дотянувшись до его уха, пытаюсь шептать, что говорится, «соблазнительно». — Я вообще очень плохая девочка… ты мне веришь?

— Ну… я даже и не знаю… верить или нет?

— Хочешь, я докажу? — и укусила мочку уха да пущей убедительности.

Отвратительно. Сейчас вырвет.

Мои руки снова получили возможность двигаться и, только почувствовав это, я щедро врезала охамевшему парню сначала кулаком в живот, после коленом в лицо, отлично понимая, что это мой последний удар. Сил нет. От толчка в грудь тот отлетел на два метра, схватившись за нос. Проклятый зеленоглазый инкуб! Как будто я какая-то легкодоступная ш… даже думать не хочется! Не он первый, и явно не последний. Нравы тут были вольными, парни — дебилами, а я — крайне злопамятной. Обычно с моими «проблемами» либо разбирался Дамир, либо мы с Цэр отлавливали жертву спермотоксикоза и с упоением совали мордой в унитаз. Да, это жестоко. Да, отвратительно. Но если просто проигнорировать или побить, они только больше лезут, запретный плод и все такое, а так — унижение, ненависть, но явное нежелание подходить с неприличными предложениями.

Как раз в это момент появился куратор, загородив меня от перекосившегося от злобы парня. За спиной Ранзеса я сразу почувствовала себя как по волшебству спокойно и под защитой, будто это какая-то чудная ментальная магия.

— Ты об этом еще пожалеешь, — спокойно, ухмыльнувшись заявляет парень.

Как его зовут? Кто это вообще такой?

Нос не сломала. А жаль.

— Пошел к черту! — огрызаюсь из-за спины куратора.

— Успокоились. Быстро. По-моему, я еще здесь. Еще раз такое увижу — задушу обоих.

Возмутительно! А на меня он что взъелся?! И вообще, раньше влезть не мог?

— Но это же он в… — попыталась я возразить.

— Покинули зал. Два раза повторять не буду.

В душе в раздевалке я стою, рьяно натирая гелем кожу. Царапины жгутся, щиплют, синяки болят, но больше всего мне обидно и горло душит злость. Одному парню хочется что-то сломать, а с другим просто больше не разговаривать из-за такой вселенской несправедливости. Но самое главное — я чувствую себя виноватой! Ужасно! Мне ведь пришлось сделать то, что я сделала, только чтобы вырваться, а так…

Уставившись на плиточные швы на стене вдруг делаю глубокий вдох и выдох. Какая ему вообще разница? С чего я взяла, что куратор приплел и меня именно с ревности?

На самом деле, дальше «я посплю в твоей комнате» за последние две недели отношения ожидаемо не зашли. В принципе, я и не претендовала. Что я могу сказать, если после каждого кошмара обещаю себе, что к Алиссу и на пушечный выстрел не подойду, а как он окажется в поле моего зрения — сразу голову теряю? Да, это странно. Очень странно. Но почему-то я уверена, что он… мм… не такой.