Осколки времени (СИ) - Эльденберт Марина. Страница 47

— Привет! Отлично! Ты как?

— К Клотильде иду, — Джоанна опустила палец вниз, — у нас сейчас практика.

Ульяна улыбнулась. С ней Клотильда занималась индивидуально, с остальными — группами по два-три человека. Сильная архитектор, она была асом в том, что касалось работы с энергиями. А поскольку на работе с энергиями в мире пробужденных было замешано все, то через ее руки проходил каждый студент, будь то стихийник, иллюзионист или алхимик.

— Удачи вам!

— Угу.

Сила просыпалась в людях независимо от возраста, поэтому в Центре собрались ученики от восемнадцати и до сорока пяти. Джо едва исполнилось двадцать, и она была классической студенткой. Терпеть не могла практику, прогуливала лекции, за что неоднократно получала выговоры, и упорно считала, что Клотильда над ней откровенно издевается. Впрочем, в своем мнении она была не одинока, поладить с суровой наставницей удавалось немногим.

Размышляя об этом, Ульяна слишком шустро повернула за угол и налетела на Стаса. Он обхватил ее за талию, от непозволительной близости стало не по себе. Все их встречи и без того были неловкими, но оказаться с ним лицом к лицу: губы в губы, глаза в глаза — это уже слишком. Ульяна высвободилась и поспешно отступила в сторону.

— Привет. Слушай, я тороплюсь, мне надо в библиотеку…

— И долго ты собираешься от меня бегать?

— Стас, не начинай, пожалуйста.

— Солнц, ты не сможешь прятаться от меня всю жизнь.

Ульяна скрестила руки на груди. Они и вправду пересекались редко, чаще всего на теоретических занятиях — по истории и энергиям. Разговоров толком не получалось, что, признаться, было совсем не удивительно. Сумасшедшее влечение к Сэму понемногу перерождалось в серьезное чувство, но даже оно не отменяло того, что связывало их со Стасом. Все-таки два года отношений просто так из жизни не выкинешь.

— Не выдумывай.

— Не выдумывай? — он улыбнулся. — На лекциях у меня ощущение, что ты играешь в игру «Черное пятно». В смысле, на моем месте черное пятно, и смотреть туда нельзя — затянет. Когда мы сталкиваемся в библиотеке, садишься через четыре стола, с таким видом, будто мы не знакомы. Я уж не говорю о том, что ты даже дом выбрала, чтобы быть подальше от меня.

Возразить нечего — он прав, тысячу раз прав. Она избегала его. Она не знала, о чем с ним говорить и что делать, когда воспоминания наваливаются всем скопом. Как они вместе ездили в Петергоф, просили какого-то туриста сфотографировать их, а он оказался итальянцем, ничего не понимал ни по-русски, ни по-английски, как вместе бродили по Невскому и обсуждали, какой фильм посмотреть вечером, как бежали домой под проливным дождем, и Стас держал пиджак над их головами. Поставить точку на словах — не значит поставить ее в душе.

— И как же нам быть? — неуверенно спросила она.

— Как насчет обеда?

Легкая рубашка с коротким рукавом и светлые брюки ему шли. Растаял холод «официальности», который он источал, закованный в броню серых офисных костюмов, из глаз исчезли льдинки. Мальта сумела отогреть и Стаса. Удивительное место!

Разве что выглядел он чересчур бледным. Даже она со своей чувствительной кожей умудрился слегка загореть, к нему же мальтийский загар не лип ни в какую. Ульяна обращала на это внимание уже не первый раз: обычно Стас становился смуглым уже на третий день отдыха. Возможно, дело в том, что им приходилось много заниматься в залах, только йога и спорт были на свежем воздухе, а может, сказывались тяготы новой жизни. Ульяна даже смутно не представляла, что должен чувствовать человек, которого сорвали с должности генерального директора и предложили стать… студентом. Особенно Стас! Стас с его амбициями, который привык командовать и никогда — подчиняться.

— Обед все поправит?

— Кое-что он поправит точно. Во-первых, я перестану задаваться вопросом никчемности существования — у меня выдался до тошноты унылый день. Я занимаюсь всем, кроме собственного дара, потому что его нельзя использовать. А во-вторых, перестану мечтать о еде. Позавтракать сегодня не успел — проспал, а опаздывать… ну, сама понимаешь.

Ульяна не выдержала и улыбнулась. Воспитательные методы у Клотильды и правда были драконовские, одно малюсенькое опоздание заканчивалось увеличением нагрузки и резко возрастающей интенсивностью тренировок, после которых сил хватало только чтобы гусеничкой доползти до дома и свернуться в кокон до следующего утра.

— Значит, обед, — она кивнула. — Что ж, надеюсь у них найдется что-нибудь для меня.

В Центре не было кафе, меню столовой составлялось заранее с учетом пожеланий студентов. Вчера она ничего не заказывала, потому что рассчитывала освободиться побыстрее — после практики заскочить ненадолго в библиотеку, а потом сразу к Сэму.

— Я поделюсь, если что, — Стас тепло улыбнулся и сжал ее руку, — рад, что ты согласилась.

Устроиться можно было либо в столовой на первом этаже, которая по размерам больше напоминала бальную залу, либо на свежем воздухе, на просторной площадке с видом на море и открытый бассейн. Ульяна выбрала второе, и, дожидаясь Стаса, подперла руками подбородок, разглядывая раскинувшиеся внизу виды. Вокруг бассейна не было шезлонгов, только каменные резные скамеечки и вазоны с цветами, на холодной роскоши белого камня расцветали острова зелени — пальмы и хвоя, гибискусы и бугенвиллии.

Центр напоминал виллу очень богатого, но современного человека: несколько этажей, затемненные окна, высокие стены, балконы под старину, симметричные лестницы главного входа, сливающиеся в одну большую. За ее стенами, время будто останавливалось: прошлое, настоящее и будущее смешивались воедино. Она никак не могла привыкнуть к странному ощущению, что коллеги Сэма немного не от мира сего, как будто их, подобно диким цветам, выдернули из одной жизни и посадили в другую. Сила струилась вокруг и пронизывала каждый камень — вилла тоже располагалась неподалеку от источника, но иногда возникало странное ощущение, что это место скрывает отнюдь не единственную тайну обучающего Центра для пробужденных.

Не давало покоя то, о чем обмолвился Сэм. Они больше не говорили о людях, пытавшихся разрушить устои нового мира, но что-то здесь не сходилось. Мила Аверс была пробужденной, так зачем ей мешать себе подобным и взрывать мост, по которому предстояло пройти в будущее? Ульяна пыталась поднять эту тему еще несколько раз, но Сэм всегда отвечал неохотно, сразу же переводил разговор в другое русло, и она отступила. Отступила, но забыть не смогла. Ей было интересно все, что связано с ним, но по какой-то причине он избегал подобных бесед.

— О чем задумалась? — Стас поставил поднос на стол, но Ульяна едва взглянула на еду.

— Думала, что с этим местом что-то не так. Всякие глупости лезут в голову.

Он расставил тарелки, подвинул к ней стакан со свежевыжатым соком и устроился за столом.

— Ничего не глупости. У меня от него тоже мурашки по коже.

— Почему? — Ульяна неосознанно подалась вперед.

— Шутишь? Возьми хоть Клотильду — она дама специфическая, но временами кажется, что я говорю с существом из другого мира. Или эту особу, Беатрис. Когда она идет навстречу, мне хочется завернуться в огнеупорный плед и медленно отползать в сторону бассейна.

Ульяна фыркнула.

Беатрис — пробужденная, управляющая огнем, появлялась здесь крайне редко, исключительно на практических занятиях для стихийников. Ее боялись не меньше Клотильды. По слухам, она никогда не спрашивала домашнее задание, но сунуться к ней неподготовленным было равносильно самоубийству. Шутка ли — в практике со стихиями что-то напутать. Или не суметь отразить атаку огня.

Сама Ульяна иногда сталкивалась с ней в коридоре, но этого хватало. Беатрис вызывала странные чувства. Дело было даже не в резкости и жесткости, коих этой даме хватало с лихвой, а скорее в глазах. Молодые женщины так не смотрят. Холодно, жестко, отрешенно, с долей превосходства и бесконечной усталостью. Этого не замечаешь с первого раза, но если постоянно встречаешься с человеком, невольно обратишь внимание. То же самое было и у Клотильды, и у Сильвена. Нечто большее, чем просто взгляд человека, уставшего от жизни или возомнившего себя центром Вселенной, непонятное и пугающее. У Сэма оно тоже проявлялось, когда он забывался в работе или уходил в себя.