Зверь (СИ) - Верт Александр. Страница 24

− Мне срочно нужно в Эштар.

Камер присвистнул, достал одну из авелонских золотых монет, попробовал ее зубами, вернул на место и спросил:

− А почему золото местное?

− Тебе любое сойдет.

− Это да, но профиль вашего отца смотрится на монете лучше, нежели северный олень.

− Герб Клен Дерва на монете смотрится лучше профиля Его Величества, но ты будешь болтать или сниматься с якоря?

− Может, присядете, выпьем, поговорим, поторгуемся...

Эеншард молча забрал кошелек со стола, но пират тут же схватил его за руку.

− Я все понял, − сказал он. − Срочно значит срочно, дайте мне пять минут, чтобы протрезветь, и через час мы будем далеко от берега.

− Когда выполнишь обещанное, тогда и деньги получишь, − сказал Эеншард и вышел из кабака.

Его сложно было не замечать, рыцари искали эштарского принца, богатого и гигантского, громко ругались и обыскивали каждый трактир, но на настоящего эштарца внимания не обращали. Со щетиной на щеках, сутулясь и прячась в грязную простую одежду Эеншард спокойно сел в шлюпку и, не поднимая головы, оказался на судне Лео-Шеня, что действительно снялось с якоря и взяло курс на юг, как и планировал его хозяин. Да, отъезд Камера был внезапным, но Эеншард знал, что торговец всегда отличался спонтанными решениями, и смотритель порта не был удивлен неожиданному отправлению. Все сложилось слишком удачно, но, стоя на борту корабля, Эеншард думал лишь о том, что  далеко не скоро вновь увидит свою нареченную. Жалел он только об одном: что она была права, и останься он сейчас с ней, его бы убили рано или поздно, так или иначе. Смерти он не боялся, но теперь ценил свою жизнь. Потому, глядя на море, он принял много решений, и в Эшхарат прибыл уже не тот человек, что покинул его недавно.

Вот только не успел третий принц приблизиться ко дворцу, как перед ним предстал командир отцовской стражи.

− По приказу Его Величества, Владыки Дешара, нам велено проводить вас к нему, − заявил он, с опаской поглядывая на принца в чужеземных одеждах.

Расшитая шелковая накидка из Ливна, наброшенная на широкие плечи, только сильнее подчеркивала размеры Эеншарда. Меча у него не было, но ремень с ножами прикрывался тканью лишь частично, но про оружие никто не сказал ни слова. Понимая, что это не арест, а некий совершенно другой маневр, принц спросил:

− Вам приказано проводить меня немедленно?

− Да, Ваше Высочество.

Тогда Эеншард махнул рукой, словно высланный за ним конвой был всего лишь его охраной, а он теперь позволял проводить себя в тронный зал.

Он спокойно шагнул в распахнувшуюся дверь и застыл на почтительном расстоянии, внимательно глядя на отца. Оба старших брата тоже были здесь, но их присутствие не значило ровным счетом ничего, когда Дешар почти смеялся.

Стражи покинули зал, слуги тоже. Не было в зале даже наложниц, только король и трое его сыновей.

Дешар встал и шагнул к Эеншарду. Его внимательный взгляд, явно оценивал сына.

− Мне недавно было доставлено послание из Авелона, − сказал, наконец, король, снимая с пояса кнут. − Знаешь, что в нем?

− Нет, Ваше Величество, − ответил принц, следя за отцом так же, как стоило следить за диким зверем, потревоженным у собственного логова.

Дешар внезапно выбросил руку вперед, ткнув рукоятью кнута сыну в шею над кадыком, и заставил Эеншарда поднять выше подбородок, явно забавляясь.

Третий принц давно не имел дел лично с королем, и уже не верил в сохранившуюся силу своего отца, но этот властный жест почти мгновенно вернули Эеншарда на десятки лет назад, когда совсем еще мальчишкой он едва не плакал, стоя так перед отцом, но не отводил глаз и слушал долгие нравоучения, закрывая глаза только когда кнут разрезал воздух и врезался ему в плечо, заставляя рухнуть на пол. Теперь Эеншарду захотелось закрыть глаза сразу, от отвращения к отцу и его кнуту, пропитанному кровью женщин и детей.

− Айван утверждает, что ты выкрал его дочь и изнасиловал ее, опозорив на весь север, − заговорил Дешар, посмеиваясь и не убирая кнут, наоборот сильнее вдавливая рукоять в шею сына. − Он просит твою голову, а лучше тебя живого, чтобы лично вздернуть тебя. Причем обещает щедрую плату за мое согласие.

Эеншард не ответил, он только смотрел на отца. Дешар неспешно убрал кнут, оскалился как зверь и вдруг расхохотался.

− Никогда не думал, что ты способен на настоящие мужские поступки, − заявил он сквозь смех.

Эеншард невольно отшатнулся, отступая на короткий шаг.

Ему был омерзителен хохот короля. С трудом подавляя желание оскалиться, он продолжал молчать, наблюдая.

− Он, правда, думает, что я отдам ему сына взявшего силой предавшую его шлюху? − спросил Дешар, обернувшись к старшим сыновьям.

− Он может объявить нам войну, − со скучающим видом сообщил Эймар.

Дешар рассмеялся еще сильнее.

− Пусть, тогда Эеншард сможет выдрать не только суку, но и ее армию, правда?

Король вновь посмотрел на третьего принца, молча стоявшего на месте.

− Я не слышу ответа?! − рявкнул Дешар, внезапно становясь серьезным.

− Если вы прикажите, − отозвался Эеншард сдавленно.

Дешар расхохотался вновь. На этот раз так же смеялся и Шадиф.

− Проблеск мужества закончился, − сказал он. − Перед нами снова обычный шакал.

− И мне это нравится! − заключил Дешар и резко стеганул Эеншарда кнутом, распарывая кожу на виске, щеке и шее слева и вскользь задевая грудь.

Тут же отвернувшись, Дешар вернулся к своему трону, а Эеншард замер, чувствуя, как по скуле к подбородку ползла струйка крови. Он впервые по-настоящему осознал, что его отец безумен, что его старшие братья − приемники безумца, и в спасении нуждались не только младшие Клен Дерва, а все жители Эштара.

Дешар же тем временем сел на место, вернув кнут в паз на ремне и холодно заговорил:

− В любом случае, это самоуправство, но раз уж ты меня позабавил, то я тебя прощаю, а теперь уходи и помни, что я не отдал твою голову северному королю.

Эеншард поклонился и вышел, с ужасом понимая, что насилие назвали мужским поступком. Ему невольно вспомнилась принцесса Кимбель.

Эта маленькая черноволосая девочка по сей день порою снилась ему в кошмарах. Захваченная десятилетняя принцесса была бы неплохим козырем в переговорах, если бы победа не была у них в руках. Что делать с девочкой, было не ясно. Самым логичным было просто убить ее, но Эеншарду было откровенно жалко ребенка, что мужественно старалась не рыдать от ужаса перед эштарцами. Другие командиры тоже были согласны просто оставить ее пленной, кто-то даже предложил подарить ее королю, ведь, повзрослев, она обещала стать красавицей. Только, к несчастью маленькой Кимбель, в лагере в это время был Шадиф.

− А пока она повзрослеет, ее придется содержать, − заявил он. − Это никому не нужно, проще убить ее сразу, хорошенько использовав.

Он схватил малышку и швырнул к ногам брата.

− Давай, поступи, как старший по званию!

Эеншард только посмотрел на Шадифа, не шелохнувшись.

− Давай! Будь мужчиной, Эеншард!

Но третий принц все равно не сдвинулся с места. Тогда Шадиф сам разодрал на девочке одежду, а Эеншард только смотрел на страдания ребенка, молча и неподвижно. Он стоял и смотрел, как развлекался его брат, как по его команде развлекались солдаты. Радовало его только одно: его офицеры так же не проронили ни слова, так же безмолвно дождались смерти бедной принцессы и тихо разошлись.

Эеншард знал, что полные слез мертвые глаза будет видеть в кошмарах не он один, но еще он знал, что Шадиф будет мирно спать, не вспомнив теперь, что была когда-то такая девочка по имени Кимбель.

Эеншард, хмурясь, разбирал бумаги, сидя в кабинете, когда его внезапно отвлёк голос брата.

− Ну! Вернулся и ничего не сказал! − Возмутился Эмартан.

Он толкнул к столу один из высоких стульев и уселся, улыбаясь.

− Извини, Эрт.

Младший просто отмахнулся и, упираясь локтями на стол, потребовал: