Битая грань (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна. Страница 31

Едва-едва выцепил где-то силы включить поворотник, увидев какой-то проулок у пятиэтажной хрущевки. Заехал, притормозив у гаражей. Благо, ночь уже! Заглушил авто, чтоб не додумался никто в окна заглядывать, заблокировал двери… И таки зарылся алчными, резкими руками ей в волосы, растрепывая локоны. Дернул на себя, чтобы глубже в ее обалденный рот свой член вогнать. Не хотел боли, старался мягко, понимая, что непривычно… Но она так пылко отзывалась, что никак не удержаться! Всасывала, облизывала, сжимая и дразня его еще и движением пальцев. С неожиданной для Александра смелостью, обхватила его я*ца, стальные от подкатывающей спермы, кажется! И ее хриплые уже не вздохи — стоны возбуждения!  Протянул вторую руку, с нажимом пройдясь по шее Катерины, спине, сжал попку.

Черт! Не думал же, в мыслях не было! А Катя его за три минуты обработала так своим желанием, влажными губами, языком, придыханиями,  что вот-вот взорвется! Кончит, понимает уже, не удержаться никак. Силы воли нет, слизала эта котена всю выдержку на хр*н!

— Малышка! — попытался хоть немного отстраниться, почему-то волнуясь, чтоб не противно ей, чтоб не в рот только…

Но Катюша, как какой-то греба**ый сверхчувствительный радар, уловила его попытку. Поняла, что Санек у самой грани, подтянула под себя ногу, удобней устраиваясь на сиденье, и изогнула шею под другим углом, вбирая его член в себя глубже. Его рука сама сжалась, насаживая, сжимая волосы. Вторая ладонь скользнула без обдумывания уже по ее ягодицам, выпяченным сейчас из-за позы, забрался пальцами под юбку трикотажного платья, раздраженно дернув колготы. И офигел… Она вся мокрая была. Эта горячая шелковая влага возбуждения Катерины уже насквозь пропитала кружевное белье…

Это добило Санька! То, как ее завело доставлять ему удовольствие!

Горлом захрипел, кончая малышке в рот. Никаких шансов! Бедра сами дернулись снова, чтоб еще полнее, глубже! Пальцы внутри нее, растягивают, толкаются… Блин! Сил нет сейчас, ухватить хоть толику сосредоточенности, чтоб и ее довести до оргазма! А Катя и не пытается отстраниться. Губами сжимает его член, словно все до капли выжать из Санька хочет, с той же страстью и без намека на отвращение, сглатывая сперму, облизывает головку так, будто еще добить его хочет. И бедрами при этом сама на его руку подается…

— Котена… — черт, голос хрипит дико. Реально осип.

Катя подняла голову и посмотрела на него таким одурманенным, натурально пьяным взглядом, возбужденным, соблазнительным, диким! И облизнулась, чуть закусив губу. Не искушая, на чистых инстинктах, он чувствовал и видел! И дрожь, жар ее влагалища все еще своими пальцами ощущал. Как и то, что котена возбуждена до крику, но так и не кончила.

Отозвалось в нем, отбилось в какой-то глубине!

Дернул ее на себя за шею, впился резким, грубым поцелуем в натертые, припухшие губы. Дурел от малышки, сейчас действительно не понимая, как жил годы без этой девчонки в своей жизни?! Как раньше не понял, скольким она может стать для него?! Молодой и дурной был, что ли? Слепой и неопытный? По фигу! Нынче не до философских теорий!

Потому как кончил только, а в паху и яйцах снова звенит от того, что лишь подумает, чего она с ним вытворяла минуту назад! И вновь эрекция, словно у подростка! И ни на секунду не забыл, что сам ее еще не «отблагодарил». Но тут ему точно места не хватит на все, что от Катюши хотел!

Заставил себя оторваться от ее губ, сам быстро пристегнул Катерину опять, с неохотой отклонившись от дрожащего тела. Она же смотрела такими поплывшими глазами, что точно не понимала, где они. И, вдавив педаль в пол, рванул с места.

Как доехали домой, как поднялись к нему на этаж, спроси кто, не вспомнил бы и под пытками! В лифте тупо прижал ее к себе, на последнем издыхании держась, не позволяя ни себе ничего, кроме крепких объятий, ни малышке. Потому что эти х*еновы камеры всюду! Угораздило же его думать о безопасности, когда дом выбирал!

Буквально втолкнул ее в квартиру. Хотя и Катя не буксовала, вот вообще. Наконец-то захлопнул дверь, отрезав их от всего мира! И все! Выдержка, ограничения кончились!

Сорвал с нее пуховик, не сказать иначе, платье с плеч стащил, как-то жадно и давяще пытаясь при этом целовать все сразу: и губы, которые Катя к нему тянула, и тонкие пальцы, и впадинки локтей на сгибах ее рук.

— Саша! — ее всю мелкая дрожь бить начала.

А у него сил на разговоры нет!

Сдернул колготы вместе с бельем (все еще влажным, б*я!), свои брюки туда же куда-то на пол. И рывком закинув ее ногу себе на бедро, вонзился в это обжигающее жаркое лоно. Прелюдий с них достаточно!

Она застонала в голос. Катю затрясло, вцепилась в его плечи, почему-то откинувшись назад. Так, что затылком в стену уперлась. Далеко. Изогнулась дугой. Неудобно обоим, а сил прекратить толчки нет! Хочет ее до дикого зуда в животе, до того, что покусал бы всю! Бедра в бедра с глухими, влажными шлепками впечатывает. Оба взмокли, тела скользкие от испарины, от возбуждения. Жарко!

  Катя уже бессвязно стонет, царапая его грудь, словно цепляется пальцами за Сашу. А никак кончить не может, он чувствует. И понимает — сам перевозбужден этой ее выходкой, их всплеском безумной страсти. И она такая же. А ему неудобно ей помочь в таком положении.

Снова в губы впился, на секунду отстранившись, за плечи ухватил, разворачивая.

— Саша! — гневно и с протестом возмутилась малышка, пытаясь рукой его возбужденный член поймать, подрагивающий от того, как Санек хотел эту женщину!

— Сейчас, котена! — с горячим обещанием рыкнул.

Заставил эти руки упереть в стену, прогнул ее бедра и вновь ворвался в обжигающую его влажность. До предела! Так, что больно даже обоим, по ходу. Мошонка о ее тело ударяется с глухим звуком, добавляет кайфа этой жадностью, накалом.

И, что странно, мысли не мелькнуло, как еще пару дней назад. Да, до одури понравилось ее в попку иметь. Но не сейчас! И не было уже тех сомнений — хотел, чтоб она от него забеременела… Черт! Жаждал до умопомрачения. Но не потому, что вдруг понадобилось осеменителем себя почувствовать. Не от того, чтоб доказать кому-то, что мужик, и может, где иные погорели.

Нет. Ни фига.

Ей жаждал уверенность внушить, что нет никого лучше. И она — самая идеальная!

Обхватил ее бедра руками, продолжая толчки; накрыл ладонью набухшие, мокрые складки, прихватив, придавив клитор пальцами. Погладил, чуть отпустив. Снова сжал…

— С-а-а-ша! — в голос уже закричала Катерина, обо всем забыв. Выгнулась под ним.

И он уловил первые судороги удовольствия, проскальзывающие по ее телу…

Как крышу сорвало, честно! С какой-то бешеной силой стал вдалбливаться в женское тело, продолжая ласкать Катю; укусил-таки за шею, сжав зубами кожу на затылке под волосами. И от этого она вся затряслась, всхлипывая, задыхаясь, повисла на нем.

Доводя своей неудержимой реакцией и Санька до нового пика телесного кайфа…

Глава 12

ГЛАВА 12

— Не уверен, что сам рад подобному обороту, но даже интересно, с чего вдруг объявились, — Олег хмыкнул, отпив крепкий кофе из своей чашки. — Сколько лет мы с ними не работали? — обернулся от окна, в котором что-то рассматривал перед этим.

— Больше десяти лет, если я верно помню, — Санек и сам отпил кофе, испытывая схожее с другом удивление. — Мы тогда плотно сотрудничали, они доверяли нам после того, как мы закрыли долг Коршуна. Потом у них расклад изменился внутри самой группы, и ребята Лысенко вообще в тень ушли. Ты прав, я особо и не слышал о них с того времени, — задумался, пытаясь все припомнить.

— Была информация, что они воевали везде, где предложат хорошие деньги. Как наемники в локальных конфликтах. Куда их только не заносило, если верить этим данным, — Олег допил кофе и отставил чашку.

— В их духе, — согласился Саша, припоминая все, что слышал за эти годы. — Да и там какие-то проблемы с деньгами были, могли так пополнять общак.