Убийца - Махавкин Анатолий. Страница 57

Над ухом кто-то оглушительно завизжал.

Глава 11

Я мгновенно вскочил на ноги и попытался понять, что происходит. Получилось не очень хорошо. Тут же закружилась голова, а в глазах замельтешили огненные мотыльки. Правая нога зацепилась за что-то, вроде корня, а когда я попытался через него переступить, «корень» ожил. Я окончательно утратил равновесие и упал на что-то мягкое. Тут же выяснилось, что резкий неприятный звук исходил именно отсюда.

Мотыльки удрали, а в башке немного просветлело. Теперь стало понятно: кричит – Вайолетта и лежу я именно на ней. Чертыхаясь. Я начал подниматься и случайно опёрся рукой об упругий бугорок аристократической груди. Кажется, за последние дни нечаянные ласки для моей подопечной становились привычным делом.

А, нет. Крик тут же смолк, а я получил сильную оплеуху. Поощрённый подобным образом, я таки сумел встать на ноги. Тут же стало понятно, что «корень» преткновения был ногой Сигона. И кажется мой тычок заставил мальчишку очухаться. Теперь граф сидел и злобно смотрел на меня.

Вайолетта тоже пыталась встать. Лицо принцессы казалось незнакомым из-за багрового цвета кожи. Девица молча приняла предложенную руку, поднялась и ещё раз съездила меня по физиономии.

- Нахал! – выплюнула принцесса. – Мать твою, как ты посмел! Чёрт бы вас всех побрал, ой…

Кажется, прежде речь принцессы немного отличалась. Возможно я дурно на неё влияю? Ну, в процессе спасения от смерти и плена?

Сигон тоже произнёс несколько угроз. Однако, из-за того, что его голос срывался, а в груди булькало и клокотало, я не понял ни единого слова. Поэтому просто потёр ушибленную щёку и осмотрелся.

Ну что, сдаётся мне, неизвестный из Чернолесья вроде бы сказал правду. Мы действительно находились на окраине леса. В прорехе между деревьями я увидел полосатый столбик, которыми отмечали лиги на трактах Верзина. Наши кони стояли, привязанные к ветке молодого дуба, но лишь Уркаган проявлял некие признаки радости. Его товарищи равнодушно щипали траву.

В паре шагов от меня лежали три кожаные сумки. На вид - очень качественные. За такие в Фернимаре просили не меньше золотого. Хм, кто-то явно не скупился.

Ещё раз я в этом убедился, когда взял в руки оружие, оставленное неизвестными. Два однозарядных самострела для предплечий и двенадцатизарядный с оптической трубкой. Набор отличных метательных ножей и меч ассассина высочайшего качества. Всё – гораздо лучше, чем те железяки, которые я потерял во время наших злоключений.

Двуручный меч, который видимо предназначался графу, обладал идеальным балансом, элитной чаддавирской заточкой и был кован из стали такого качества, что жаль стало отдавать оружие недоумку Шу. Я поцокал языком и неохотно протянул меч графу. Сигон принял оружие и прохрипел что-то непонятное.

- Что всё это значит? – спросила Вайолетта, рассматривая сумку с золотым вензелем «В» на боку. – Я помню, как ты сражался с колдуном, убил его и упал. Я бросилась на помощь, но песок под ногами провалился и…Всё. Очнулась здесь.

- Нас приглашали в гости, - я надел самострелы на предплечья и проверил, как ходят пусковые петли. – Какие-то давние знакомые гроссмейстера Цанга. И вроде он им что-то задолжал.

Сигон наконец откашлялся.

- И теперь мы должны выбить из него долг? – с иронией поинтересовался граф.

- Нет, - невозмутимо сказал я и закрепил меч на спине. – Теперь я им тоже должен. Вот только не знаю, что и за что. Ну а в остальном, как видите, всё в полном порядке.

- Бред, - с досадой сказал Сигон.

Граф выглядел каким-то потухшим, что ли и уж точно обессиленным. На принцессу он даже не смотрел, не то, чтобы оказывать ей знаки внимания, как это происходило в начале пути. Вайолетта тоже, не то, чтобы полностью игнорировала графа, но её взгляд скользил по нему, точно девица глядела на обычного постороннего.

А, впрочем, я их обоих понимал. Все эти покушения, сражения и непонятные события нависали, словно грозовые тучи, давили, как тяжёлый мешок, так что не хотелось даже рукой шевелить. Что говорить о моих молодых спутниках, привыкших к роскоши и покою, если мне иногда хотелось плюнуть на золото и даже на отраву. Удрать, куда глаза глядят и пить, пока яд не прикончит.

- Звучит, как бред, - согласился я, привязал сумку к седлу Уркагана и проверил крепление. Как я и подозревал, наши непонятные союзники желали, чтобы я сверзился на землю. Кое-что никогда не меняется, - но выглядело всё достаточно серьёзно, чтобы игнорировать их пожелания.

– Какие? – Вайолетта убрала руку Сигона, который пытался помочь принцессе залезть в седло. Граф покачал головой, но промолчал. – О чём ты вообще говорил и с кем? Почему нас не разбудил?

- Ну, как тебе сказать, - я привёл упряжь в порядок и полез в седло. – Наш разговор оказался достаточно продолжительным, но ни хрена не понятным. Я даже не знаю, с кем чесал языком: рожу хозяева не показывали. А о таинственных обитателях Чернолесья слухи ходят самые разнообразные. Касательно пожеланий, - я наподдал Уркагану пятками. Конь дёрнул ушами, недовольно фыркнул и пошёл вперёд. – Сказано ехать в Верзу и там ждать кого-то, кто нам поможет. Троица, как я туда не хочу!

Последние слова вырвались не нарочно. Но получилось так убедительно, что спутники тотчас уставились на меня. Вайолетта косилась справа, Шу – слева. К этому времени мы выбрались на дорогу, и я убедился, что Верзинский тракт не изменился ни на одну яму или колдобину. Как я и сказал: некоторые вещи никогда не меняются. Особенно – неприятные.

- У тебя – такой странный голос, - сообщила принцесса. М-да, а манера общения у неё точно изменилась. Уж не знаю, признак ли это абсолютного доверия или такого же абсолютного презрения. Первого я точно не заслуживал, а на второе – плевать. Доставить девку в Дувин и забыть, как страшный сон.

- Похоже, ты чего-то очень сильно боишься, - странно, но в голосе графа не слышалось ожидаемого злорадства.

Я оглянулся: массив Чёрного леса мало-помалу оставался всё дальше за спиной. Кажется, в полулиге, на сухом дереве висело три жмура, но я не стал об этом никому говорить. Ещё показалось, будто совсем далеко по тракту бредёт группа пеших людей. А может глаза уже подводят.

- Слышали когда-нибудь про «бревно»? – поинтересовался я. Впрочем, это был риторический вопрос. Во-первых, в Верзине свои развлечения, в Фернимаре – свои. А во-вторых, откуда этой парочке про такое знать? Сейчас просвещу. – «Бочку»? Это – парочка особо злобных казней, которые предназначаются лишь для самых нехороших преступников. Не то, чтобы я был таким уж отпетым гадом, просто в Верзине у меня имеются особые поклонники и если я попадусь, то они постараются устроить гостю ад ещё здесь.

- Бочка? – в голосе Шу звучало сомнение. – Это когда человека сажают в бочку и бросают в реку?

- Ха, ты не поверишь, какими затейниками бывают палачи! Нет, преступника-таки сажают в бочку, тут всё верно. Вот только его никуда не бросают. Закрывают бочонок сверху прочной решёткой и ставят в подземелье.

- Морят голодом? – предположила принцесса.

Я хихикнул. Нет, какие всё же неиспорченные люди попадаются!

- Кормят, поят без ограничений. Это – очень продолжительная казнь. Узник тонет в собственных нечистотах. Счастливчики сходят с ума, до того, как их узилище заполнится доверху.

Принцесса прижала ладонь ко рту. Шу помрачнел.

- Что же такое «бревно»? – угрюмо спросил он. – И зачем всё это? Неужели нельзя просто отсечь голову?

- Казнь должна быть такой, чтобы она внушала истинный ужас, - я пожал плечами и полез в сумку. Достал кусок сыра. Мягкий и пахнет хорошо. Не то, что у этих козлодранцев. – Например, чтобы я десятилетиями не приближался к границам Верзы. А «бревно» …Преступнику выкалывают глаза, вырывают язык и лишают слуха. Потом – отсекают руки и ноги. Жизнь, кстати оставляют.