Ведьма на работе - Гринь Анна Геннадьевна. Страница 30

— Да, так и есть, — кивнула я и развернула к ним книгу. — Смотрите. Вы не можете прочесть, но это, в общем-то, и не нужно. Прежде вот здесь были пустые строки. Пропали все моменты, которые касались кота. Описание, повадки… — Я переворачивала страницы, демонстрируя заполненные словами абзацы. — Теперь же книга выглядит нормально.

— Нужно как-то проверить эту теорию, — предложил Мэй.

— Я прочту немного о коте, — решила я. — Если утром у него будет нормальный хвост, значит, я все поняла правильно.

— А с этой что делать будем? — вздрогнув, спросил Мэй, когда с кухни донеслись трубные звуки прочищаемого носа.

— Нужно ее как-то успокоить, — промычал Шарад.

Мы с Мэем тут же с намеком на него уставились.

— Не дождешься, — персонально мне ответила блондинистая зараза.

— Тебе жалко, что ли? — проныла я, стараясь не показывать, как мне нравится реакция Шарада на Клубничку.

— Ты ее сюда вытащила, ты ее и утешай, — ответил он и хмуро сложил руки на груди.

— Эх… Я не против, — простонала я, — но на эту дуру совершенно не действует моя магия. А если я опять выкрикну ее полное имя, у меня язык в узел завяжется.

— Может, ей каких-нибудь успокоительных травок намешать? — с сомнением предложил Мэй.

— И где я их тебе среди ночи возьму? — в тон ему спросила я, поднимаясь и крадучись пройдя вдоль по коридору.

На кухне Клубничка восседала на табуретке ровно посередине комнаты, а мужчины с удивительной стойкостью ворковали над ней, предлагая чай, бутерброды и мои шоколадные ягоды.

— Ух… Скорей бы они вернулись в свою книжку, — прошипела я. — На них же еды не напасешься! Трескают и трескают. Даже то, что брать не велено.

Мэй согласно вздохнул, как никто понимая мою боль.

— А эта комната всегда была открыта? — внезапно спросил Шарад.

Я обернулась и удивленно охнула. Дверь рядом с библиотечной всегда была закрыта, но сейчас я отчетливо видела темную полоску между дверью и дверной коробкой.

Подойдя ближе, я нерешительно взялась за ручку и осторожно толкнула створку, заранее готовясь к любому исходу. Но дверь легко поддалась, явив черный провал, в котором невозможно было что-либо рассмотреть.

— И что это? — спросил Мэй, явно не в состоянии хоть пару секунд подержать язык за зубами.

Дрожащей ладонью проведя по стене с той стороны, я нащупала знакомую ручку и повернула ее, зажигая лампы внутри комнаты.

— И как только тут все это помещается! — присвистнул Мэй.

И было с чего. Простенок между дверями в этом коридоре составлял едва ли пару метров, но внутри комнаты были гораздо больше, чем на первый взгляд. Как и библиотека, эта комната представляла собой самый настоящий зал, площадью не меньше сотни квадратных метров. И здесь тоже стояли стеллажи. И даже окно было таким же, с причудливым витражом. Но на полках обнаружились не книги, а всевозможные вещи, от чего я на миг почувствовала себя в хранилище при тетином магазинчике.

— Это… — не находя слов, пробормотала я и вошла внутрь. — Это…

Я медленно прошла по первому проходу, рассматривая то, что лежало на полках. Тут не было какой-то системы. Все оказалось свалено кое-как. Карандаши, тюбики помады, денежные купюры, кошельки, резинки с запутавшимися в них волосками, зонтики, целые чемоданы, одинокие ботинки, початые коробочки и баночки лекарств, украшения от самых простеньких, пластиковых, до золотых валялись в одной куче, будто сюда их принес не человек, а какая-то стихия.

— Это… — промямлила я, — похоже на внутренности дамской сумочки… Нет, это… Это зал потерянных вещей!

Да, теперь все стало на место.

— Целая комната вещей, которые люди потеряли? — удивился Мэй. — Час от часу не легче! Библиотеки нам было мало. Ну ты и… ведьма.

Я обиженно на него глянула и показала язык.

— Это не моя вина, — прошипела я. — Я ничего такого не просила. Я не говорила, чтобы мне дали целую комнату чужого барахла.

Сунув книгу под мышку, я сняла с полки зонтик и открыла его. Зонт оказался со сломанной спицей и сильно проржавевшими сочленениями механизма. На другой полке обнаружилась засаленная сумочка, похожая на ту, в которой моя бабушка держала свои лекарства. Вытряхнув ее содержимое, я пожалела человека, который потерял свою вещь, — некоторые названия были знакомы, бабушка от давления принимала такие же. Среди серебристых блистеров встретился и один, при виде которого я довольно охнула.

— Ну… барахло барахлом, а я тут успокоительное нашла, — ухмыльнулась я, потрясая упаковкой с самой обычной валерианой.

Отложив исследование новой комнаты на следующий день, я уговорами и угрозами впихнула в Клубничку пару таблеток и отправила спать, а сама устроилась за столом в кухне и, глядя на растянувшегося рядом кота, спросила:

— А ты-то сам не против еще со мной побыть, если что?

Кот загадочно прищурился, но, естественно, не ответил.

Это только в сказках ведьмы живут в уютных маленьких избушках, встречают гостей в комнатках, сплошь увешанных пучками высушенных трав, и неустанно варят какие-нибудь зелья с жутким составом в огромных котлах.

Нет, нет!

День ведьмы проходит вовсе не за приятным помешиванием булькающей жижи, перемежающимся довольным ехидным хохотом. День ведьмы начинается рано утром с приготовления завтрака для всех оболтусов мужского пола, раздачи пинков и изображения очень злой версии себя для придания ускорения всем окружающим. День ведьмы полон пыли, нудной работы и вечных вопросов о еде. День ведьмы — рутина, рутина и рутина от рассвета и до заката.

Так что все мы, женщины, немного ведьмы. Мы успеваем больше, чем реально возможно. У нас по семь рук, которыми мы одновременно варим, стираем и убираем, временами отвлекаясь на утирание носов. Мы находим потерянные носки без всякого колдовства, хотя мужчины считают иначе. И мы не теряем присутствия духа, пусть порой на нас и накатывают приступы меланхолии или депрессии.

Мое утро началось раньше, чем я надеялась. И началось с того, что Шарад не соизволил вести себя потише, покидая мою комнату, за что и получил подушкой пониже спины. Раздражение удивительным образом влияет на меткость!

Раз уж меня разбудили, то пришлось вставать и брести на кухню, потому как по опыту я знала, что Мэй вскочит сразу же, как услышит шаги в коридоре. И уж брюнет меня поднимет в любом случае, всем своим видом напоминая голодного птенчика в гнезде. Успокоить прожорливого парня можно лишь одним способом, и это вовсе не удар подушкой.

Как я и предполагала, стоило Мэю услышать скрежет сковородки, водружаемой на не успевшую разогреться печку, как он явился и уселся за стол, глядя на меня с такой нежностью, будто я сама была его завтраком. Пришлось выгонять из-за стола и отправлять к единорогам в качестве расплаты за мои беды. Пусть вся эта ватага сидит на моей шее, но убирать за коняшками я не желаю ни при каких условиях.

Пока пристроенный к делу Мэй звучно стонал и жаловался на приближающийся голодный обморок, я успела напечь блинчиков и целую горку яичницы с беконом. К завтраку явились лишь Мэй, Шарад и кот. Причем последний — с вновь появившимся хвостом, подтверждая мою догадку.

Клубничка, за ночь уговорив и остальные таблетки в блистере, сладко спала в обнимку со своими мужиками, так что будить я их не стала. Тем более что тогда пришлось бы вновь искать что-нибудь для успокоения нервов — у девушки пропали ее чудные косы. Да и Варенику со Сметанкой от книжной магии досталось: парни выглядели полупрозрачными, будто исчезали не по частям, а сразу целиком.

Отправив охотников добывать нам средства на пропитание, я перемыла посуду и, мысленно приготовившись к долгому нудному дню, взялась за уборку в открывшейся комнате.

За ночь там ничего не изменилось, что не могло не радовать. На самом деле меня не особо прельщала идея уборки в таком месте, но и оставить все как есть не позволяла привычка.

Вот как жить, если имя твое Федора и все кругом ждут, что дома у тебя бардак? С самого раннего детства я всеми силами опровергала свою причастность к сказке. И в этом новом для себя мире старая привычка никуда не делась.