Сказка для Алисы (СИ) - Инош Алана. Страница 1

Алана Инош

Сказка для Алисы

Часть 1. Алисоцентричность

1

Чёрный плащ всадника крыльями мокрой летучей мыши поблёскивал под серой пеленой дождя — тяжёлой, мрачно-гнетущей. Копыта коня утопали, чавкая, в грязи — по приказу проклятого Гайенерила. Доставить посланное им, пусть и потребуется мечу проложить кровавую просеку через полчища врагов, как сквозь молодую рощицу. Сердце всадника билось под стёганой курткой во имя Гая — Проклятого Лорда, чья мрачная слава блестела жирной, как нефть, плёнкой ужаса. Глупый народ каких только небылиц не выдумает! Будто бы пожирал он жареных младенцев, словно молочных поросят, запекая их, вырезанных кинжалом из чрева живых ещё матерей — собственных младенцев, зачатых им от златовласых дев с зелёных холмов Теогвена, склонившегося некогда под меч его. Дев гордой и когда-то независимой, цветущей страны, а теперь — данника Проклятого Лорда.

Копыта чёрного мускулистого скакуна чавкали в слякоти, мокрые шпоры всадника холодно сверкали, а колёса мощного внедорожника раскинули веер брызг из весенней лужи. Щупленькая, блёклая женщина с продуктовой сумкой отскочила, ругаясь; её рот беззвучно раскрывался, высказывая о водителе самое нелестное мнение, но в тёплом салоне машины бормотало радио. А курсу доллара было, в общем-то, плевать, что ей сапоги запачкали. Виноваты были, конечно, коммунальные службы, плохо чистившие улицы нынешней снежной зимой. За три месяца город покрылся тяжёлой холодной целиной толщиной в полтора метра. И теперь всё это таяло. Грязный снег вывозили самосвалами. И всё равно — море разливанное, а не лужи.

Шпоры всадника льдисто сверкали под потоками небесной влаги, а рука на руле блеснула часами. Шпоры подгоняли коня, часы поторапливали: осталось пять минут. Ольга мысленно материлась, ища удобное место для парковки. Всюду — грязь, вода, слежавшийся до скользкой корки подтаявший снег. Чужие машины. Они-то устроились и стоят себе, а вот ей надо как-то исхитриться и пристроиться так, чтоб Алисе было удобно выходить. Неделю назад поскользнулась, чёртов гололёд. Упала, расшибла локоть, и ни одна сволочь не подошла помочь, видя девушку с тростью.

Ольга кое-как припарковалась. Какое уж там удобное место — хоть какое-то найти бы, не до удобства. Машин развелось — как грязи. Некуда приткнуться. Алиса, прикрыв глаза, всю дорогу то ли дремала, то ли думала о чём-то. Сонный взгляд сквозь длинные ресницы. В каких эмпиреях витала? Ей не было дела до забот Ольги, как припарковаться. Сидела, как принцесса, далёкая от земных треволнений. Королева Инголинда, владычица маленькой земли на востоке, светлая лицом и очами, далёкая возлюбленная Проклятого Лорда, хромая красавица — её образ Ольга списала с Алисы.

Скакал всадник сквозь непогоду, не зная о том, какую тайну уже много лет хранил его повелитель, прослывший тираном, завоевателем и блестящим полководцем. Не жалел всадник коня своего, чтобы доставить прекрасной королеве Инголинде...

— Бля... — чуть не сорвалось с губ Ольги, когда она открыла дверцу машины. Её нога ступила в лужу, утонув чуть ли не по щиколотку: коварная ямка под водой.

Жижа грязновато-кофейного цвета холодила ногу сквозь плотную кожу высокого ботинка. С налётом сливок и бензиновой радуги. Лучшего места, увы, не нашлось: надо было хоть где-то приткнуться.

Прекрасная Инголинда тоже не знала тайны жестокого лорда Гайенерила. А всех, кому она становилась известна, лорд разными способами умерщвлял. Остался лишь маг Отец Фунó, седой старец, присутствовавший при рождении будущего завоевателя. Его уничтожить лорду Гаю было не под силу, да и не мог он покуситься на жизнь своего учителя. Между ними существовал договор о неразглашении. Старец умел держать язык за зубами.

А вот Ольга не сдержалась — шёпотом выругала по матушке эту грёбаную погоду и ленивых коммунальщиков, дери их в рот. Алиса тем временем вышла из своей сонной задумчивости:

— Уже приехали?

Принцесса приехала, а вернее, её привезли. Поморщилась. Больно? Ольга вглядывалась в её лицо, пытаясь угадать, но та словно почувствовала её беспокойство и расправила сведённые брови, улыбнулась глазами — тёплыми светлячками. Нажала на ручку дверцы со своей стороны, но Ольга предупредительно устремилась туда.

— Подожди, зай. Тут вода, ты ножки промочишь. — Распахнув дверцу, она протянула к Алисе руки: — Иди ко мне. Держись за шею, я тебя перенесу.

— Ой, да ладно, чего ты, — воспротивилась было Алиса. И звонко-бубенчато засмеялась: — Не сахарная, не размокну!

— Держись, кому сказано! — шутливо нахмурилась Ольга.

Она приняла в объятия свои любимые сорок четыре килограмма и не менее любимые сто пятьдесят три сантиметра. Сорок четыре килограмма Алисы в шутку сопротивлялись и колотили шестьдесят восемь килограммов Ольги кулачками по плечам. Уже давно никотин не отравлял ей организм, и она восстановила потерянный во время болезни вес. Раз в неделю — тренажёры в зале, два раза — дома, со штангой и разборными гантелями. В лучшие свои времена она весила восемьдесят пять при росте метр восемьдесят. И это был не только жир, но и неплохие мышцы. Она растеряла их, душевный недуг их сожрал. Он почти всю её сожрал, оставив жалкую тень, но теперь она отвоёвывала потерянное пядь за пядью. Ольга ещё не вернулась к прежним весам, с которыми она тренировалась когда-то, но постепенно наращивала. И физическая нагрузка помогала не только телу.

Алиса перестала брыкаться и обняла её за шею. Ласковые глаза были близко — на расстоянии поцелуя.

— Трость забыли, — спохватилась она, вытянув шею в сторону машины.

Ольга стояла с нею на руках посреди лужи и смеялась. Ножки Алисы в обтягивающих джинсах-скинни были умопомрачительны. По росту ей подходили только подростковые, но на её женственные бёдра они не налезали, поэтому пришлось купить «взрослые» джинсы и просто укоротить штанины. Подростковые — для плоскопопых тонконогих девчонок, а у Алисы были полноценные зрелые формы.

— Ладно, я тебя до кабинета донесу, обойдёмся.

— А машину закрыть?

— Блин...

Руки Ольги были заняты дорогим её сердцу грузом. Алиса опять разбросала озорные бубенчики своего весеннего смеха и жестом фокусника качнула перед носом Ольги ключами с брелоком сигнализации.

— Умница. — Ольга чмокнула улыбающиеся губки.

Не то чтобы Алиса совсем не могла обходиться без трости с подлокотником. По квартире она часто расхаживала своей особой, прихрамывающей походочкой, держась вполне устойчиво и без трости, но для более длинных расстояний та ей, безусловно, требовалась. Какая-то женщина придержала для них дверь ТРЦ. Ольга кивнула в знак благодарности, а в холле центра Алиса заупрямилась, прося поставить её на ноги. «Я могу ходить. МОГУ», — читала Ольга в её глазах. И это следовало уважать.

Выполнив просьбу Алисы, она всё же подстраховывала её под руку. Они ступили на эскалатор. Ольга была настороже, готовая подхватить, но Алиса справилась. Даже не покачнулась, умница.

В огромном ТРЦ располагался массажный кабинет, и Ольга три раза в неделю возила Алису на сеансы, отлучаясь с работы в свой обеденный перерыв. Пока Алисе делали массаж, Ольга перекусывала в кафе на первом этаже, потом подвозила Алису домой (это было по пути), и возвращалась на работу. Самостоятельная Алиса могла и одна ездить на массаж на общественном транспорте, но Ольга настояла на своих услугах водителя. Тепло улыбнувшись мудрыми глазами, Алиса чуть-чуть сдвинула границу своей самостоятельности, приняв помощь. Хотя бы ради того, чтобы видеться с Ольгой днём. Лишний повод побыть вместе — тоже хорошо.

Сегодня Ольге нужно было подстричься. Посвящая каждую свободную минутку своей «писанине», она всё никак не могла выкроить время на парикмахерскую и дотянула до того, что волосы уже лезли в глаза. Обросла до безобразия, хотя Алисе нравилась эта копна. И вот что теперь делать? Жертвовать обедом? Видимо, придётся. На работе можно и кофе с печеньем как-нибудь. Улучить минутку.