В капкане у зверя (СИ) - Моран Маша. Страница 33

— Она бы никогда ей не навредила. А вот тебе собиралась! Эмма считала тебя угрозой.

Злость немного вытеснила страх.

— Не ори на меня! Или жалеешь, что она меня не прикончила?! Вот бы все обрадовались…

Давид окинул ее странным взглядом и взъерошил волосы:

— Идиотка…

— Кто вы?

Давид проигнорировал ее вопрос:

— Нужно обработать раны.

Аня не могла позволить отвлечь ее:

— Артур уже…

Почему-то эти слова еще больше рассердили Давида. Аня пошатнулась от горящей в его взгляде ненависти. Но он моргнул, и в глазах снова заплясали золотые вихри.

— Где он? И почему Эмма здесь?

— В амбулатории. Он что-то вколол ей, когда она… когда она была волчицей. Она должна проспать сутки или около того. Нельзя, чтобы она видела, что случилось с Мариной. — Она на секунду замолчала, но все же решилась продолжить. — Что здесь происходит?

Давид лишь удивленно поднял бровь и ничего не ответил. Аня не выдержала и едва ли не закричала:

— Кто вы такие?!

— Артур — врач. У меня — бизнес. Марина…

— Хватит держать меня за дуру! — Аня подскочила к нему и толкнула кулаком в плечо. — Вы можете превращаться в волков. Я видела!

— Сколько ты сегодня спала?

У Ани перехватило дыхание от внезапной догадки:

— Вы все здесь такие… Поэтому Крельск так охраняется. И все были настроены против меня, потому что я… человек…

Давид смотрел на нее с жалостью:

— Выспись. А потом я отвезу тебя к хорошему психиатру.

— Это, — Аня отдернула полу рубашки и указала на царапины, — сделали волчьи когти.

Взгляд Давида опять сверкнул золотом, и он в который уже раз повторил:

— Эмма будет наказана.

Аня не верила своим ушам. Он продолжал делать вид, что ничего необычного не произошло.

— Я не сошла с ума! Артур…

Давид с молниеносной скоростью оказался возле нее, так близко, что Аня вновь ощутила его потрясающий запах. От него кружилась голова, и путались мысли. Она становилась глупой и слабой.

— Не говори о нем при мне!

Аня задрала голову:

— А то что будет?

Он смотрел в ее глаза, и Ане казалось, что внутри все плавится. Как будто ее пытались сломать, подчинить. Ей хотелось упасть перед ним на колени. Внутри зрело желание… Нет, необходимость, делать все, что он прикажет. Но она продолжала стоять, сосредоточившись на бледных, уже едва заметных царапинах на его лице. Они зажили слишком быстро. Так не должно быть. Громкое рычание и треск развеяли дурман в мыслях. Давид резко обернулся, Аня выглянула из-за его спины. Из ее спальни, куда они с Артуром уложили Эмму, царапая когтями пол, выходил неестественно большой волк. Аня пошатнулась. Она пыталась глотнуть ртом воздуха, но ничего не выходило. Покрытое темной густой шерстью чудовище скалилось и рычало. Из пасти капала слюна и выглядывал алый язык. На злобной волчьей морде горели алые глаза. Острые уши подрагивали. Волк смотрел прямо на Аню. С ненавистью. Монстр разинул пасть, обнажая острые зубы, и перед глазами Ани мелькнула темнота. Она ухватилась за пиджак Давида, сжав в кулаке ткань, сосредоточившись на ощущении мягкой шерсти в руке. Леденящее кровь рычание заполнило пространство вокруг. По странной вибрации у кожи Аня поняла: рычал Давид. По-звериному. Страшно и угрожающе. Аня пыталась выпустить его пиджак из рук, отойти, убежать! Но продолжала глупо прятаться за его спиной. Она надеялась, что Давид ее защитит. Господи! Да их обоих разорвут на куски.

Рычание Давида стало громче. Волк неожиданно жалобно заскулил, прижал морду к полу и потряс ею из стороны в сторону. Аня пошатнулась, дыша все реже. Давид вдруг повернулся к ней и резко оттолкнул назад. Аня врезалась в окно и застонала от боли. Стекло разбилось, осколки вонзились в руку и спину. И в этот же самый момент волк прыгнул. Аня закричала. Но Давид стоял между ней и животным. В каком-то нереальном броске он перехватил волка, который был почти такого же размера, как и он сам. Время замедлило бег. Аня могла в мельчайших подробностях рассмотреть, как руки Давида обвиваются вокруг тела животного. Он сжал холку волка, и раздался оглушительный хруст костей. Давид отшвырнул волка к стене. От удара содрогнулся весь дом. Волк жалобно заскулил. Аня попыталась встать на ноги, но замерла на месте. Волк затрясся мелкой дрожью. Когти начали втягиваться в кожу, и через несколько секунд их заменили обычные человеческие ногти. Шерсть превращалась в тонкие волоски на человеческой коже. Через минуту на полу лежала обнаженная Эмма. Из разбитых губ текла кровь, скапливаясь лужицей на деревянных досках. Застонав, она подняла голову. Ее все еще красные глаза смотрели прямо на Давида. Щеки пересекали влажные дорожки.

— Что с Мариной? — Она не могла сдержать слез.

Давид не ответил. Он неподвижно замер. Аня видела лишь прямую широкую спину. Но Эмму снова начала колотить дрожь. Она пригнула голову к плечу, обнажая изгиб шеи, и зарыдала. Прозвучавший среди рыданий голос Давида был холоднее льда:

— Теперь вы не скоро увидитесь. За обращение перед человеком ты будешь наказана.

Эмма заплакала еще громче:

— Она не пускала меня к Марине! — Эмма снова бросила на Аню полный ненависти взгляд. — Она здесь чужая! Накажи ее, а не меня!

Давид стремительно шагнул к Эмме и опустился перед ней на корточки.

— Ты собралась мне указывать, что нужно делать?!

Эмма снова заскулила, почти уткнувшись лицом в пол.

Аня неловко дернулась, и почувствовала, как осколок еще глубже впился в тело. Боль обожгла бок. Закусив губу, Аня попыталась сдержать крик. Она тяжело выдохнула, не сумев подавить стон. Давид выпрямился и повернулся к ней. Его лицо окаменело, и оставалось лишь гадать, какие эмоции он сейчас испытывает. Но судя по лихорадочному блеску в глазах и сурово сжатым губам, он был дико зол. Он подошел к ней и, обняв одной рукой за спину, осторожно поднял. Аня дернулась от боли. Она попыталась отстраниться, но он держал ее крепко и не отпускал. И снова его запах… Что-то невероятное и сводящее ее с ума. Аня прикрыла глаза, чтобы с головой погрузиться в аромат, утонуть в нем, прочувствовать каждую насыщенную ноту. Она не знала, что это: какая-то сверхдорогая туалетная вода или естественный запах его кожи. Но готова была дышать им вечно. Даже боль обессиленно отступала.

— Смотри на меня! Давай же!

Аня удивленно открыла глаза. Давид обеспокоенно всматривался в ее лицо.

— Сейчас я приведу Артура…

Аня покачала головой и вцепилась в его руку:

— Не надо. Со мной все нормально.

— В тебе осколок стекла.

Аня усмехнулась, ощущая странную пульсацию в теле. Будто внутри нее толчками выплескивалась обжигающая лава.

— Я и не думала, что ты настолько сильно хочешь от меня избавиться.

Давид нахмурился, будто не понял, о чем она:

— Теперь это уже не имеет значения.

— Это была шутка.

Он ничего не ответил и только сильнее прижал ее к себе. Обернувшись к Эмме, отрывисто приказал:

— Иди за Артуром.

Эмма бросила на Аню взгляд, полный ненависти и отвращения, поднялась на ноги и как была, обнаженная, вышла из дома. Аня с трудом вздохнула:

— Она меня ненавидит.

— Не старайся всем понравиться.

Аня взглянула на Давида и тут же опустила глаза вниз. Он смотрел прямо на ее губы. Аня забыла и о боли, и об ужасе, что совсем недавно испытала. Она забыла вообще обо всем.

— Совсем как ты?

— Что я?

— Ты не пытаешься никому нравиться и ведешь себя нагло, нахально…

Аня не смотрела на него, но по голосу поняла, что Давид улыбается:

— Меня все любят.

— Тебя все боятся.

Он прижал ее еще сильнее, обволакивая своим теплом и запахом:

— Это одно и то же.

Его голос был слишком далеким и тихим. Аня почувствовала, как Давид поднял ее на руки. Боль снова пронзила бок, но на этот раз она была не такой сильной. Ее никто и никогда не носил на руках. И никакой осколок стекла не помешает ей насладиться невероятным ощущением сильных мужских рук и широкой груди, к которой ее прижимали. Пусть он и делал это лишь из-за ее раны. Она легко нафантазирует, что между ними что-то большее, чем ее страх и его пренебрежение. Главное, не показать ему, как сильно ей нравится. С трудом Аня разлепила губы: