Излеченные души (ЛП) - Коул Тилли. Страница 12

Положив руку на ее плечо, я заверил:

— Воистину, ты увидела слишком много, сестра. Убитые тела братьев.

Фиби заплакала сильнее и покачала головой.

— Нет... — прошептала она.

Я убрал руку.

— Что нет?

Шмыгнув носом, Фиби вытерла глаза, затем призналась.

— Я грешна, потому что радуюсь тому, что сделали дьявольские мужчины. Я счастлива, что они убили наших братьев. — Ее голубые глаза смотрели вдаль, потеряв фокус. — После того, что они сделали с Лилой, я счастлива. Они зашли дальше, чем приказал Иуда, хоть его приказ и не был основан на нашем писании. Но... но я не могла говорить. Я не осмелилась оспорить приказ правой руки пророка.

Она посмотрела мне в глаза и сказала холодно:

— Они изнасиловали ее. Брали ее, снова и снова причиняли ей боль. Но не таким должно быть ее наказание. Иуда... Иуда приказал им заставить Далилу страдать. Конечно, я не собиралась подслушивать его приказ. Но... но я это сделала.

Прочистив горло, она расправила плечи и продолжила:

— Когда дьявольские мужчины забрали Далилу, когда мужчина с длинными светлыми волосами спас ее и, оберегая, держал ее в своих руках... я была счастлива.

Фиби провела рукой по своему лбу, явно страдая.

Сказанное ею проносилось в моей голове. Иуда издал приказ о наказании не по писанию? Далилу привязали к столбу? Они... неоднократно брали ее?

Фиби смотрела на меня, когда я опустил взгляд.

— Мой господин, я верю, что если бы вы раздавали наказание, оно было бы не таким. — Она резко вдохнула и смело спросила: — Я права?

Я пытался не задохнуться при мысли о том, что только что так красочно описала Фиби. Она была неправа. Она ведь была неправа?

Я собрался с силами и спросил:

— Тебе привязали к дереву, не так ли? Иуда доложил, что его супругу нашли привязанной к дереву, обезвоженной и страдающей.

То, что выглядело как надежда, исчезло из глаз Фиби.

— Да, мой господин.

Скрестив руки на груди, я буквально допрашивал ее:

— Поэтому ты могла и не видеть то, о чем думаешь?

— Я... — она открыла рот, затем быстро закрыла.

— Эти дьявольские мужчины связали тебя, сестра. Твое тело было изранено, когда тебя нашли.

Она кивнула.

— Из-за множества часов, которые я провела там, а не потому, что эти мужчины причинили мне боль. — Она моргнула. Затем снова моргнула. — На самом деле мужчина с длинными каштановыми волосами был нежен, когда связывал меня. И он... он смотрел на меня все время. Что-то было в его взгляде. Он... — она перестала говорить, когда ее щеки покраснели.

Моя челюсть болела от того, как сильно я стиснул зубы. Я верил Иуде. Я верил, что мой брат не допустил бы таких действий против Окаянной Далилы. Я снова посмотрел на Фиби. Она смотрела на меня во все глаза, даже слишком интенсивно.

Мой желудок скрутило, когда я понял, что это может быть уловкой. Сдерживая гнев, я спросил:

— Ты уверена, что не злишься на Иуду за то, что он взял вторую супругу? Которая, по его признанию, прекрасная супруга? А все это фантазия, чтобы привлечь его внимание?

Лицо Фиби стало мертвенно-бледным.

— Нет, нет, мой господин.

— Но ты понимаешь, что могла вообразить все это из-за обезвоживания и множества часов, которые ты была привязана и не в состоянии двигаться?

Фиби затихла, затем, в конце концов, ее плечи поникли.

— Да, мой господин.

Облегчение наполнило мои вены, и я отступил.

— У тебя есть обязанности на сегодняшний вечер, сестра?

— Да, — ответила она. — Я глава Священных сестер. Мы покидаем общину сегодня, чтобы распространять любовь Господа.

— Нет, — рявкнул я. Фиби вздрогнула. — Ты отправишься в уединение, пока не избавишься от грешных мыслей. Я сообщу Иуде.

Глаза Фиби стали пугающе широкими.

— Но, мой господин. Иуда, он....

— Не перечь мне, сестра, — холодно проревел я. Фиби сразу же опустилась на землю, упав ниц к моим ногам.

— Мне жаль, мой господин.

Развернувшись, я оставил Фиби на земле. Я быстро поднялся по ступенькам, мчась в уединение своего особняка. С каждым шагом я думал о том, что Фиби сказала об Иуде, Далиле, павших братьях.

И с каждым шагом я убеждал себя, что сказанное ею не может быть правдой. Иуда просто не способен на такую жестокость и извращенность. И он бы никогда не нарушил указов Священного писания, не проигнорировал бы то, что мы считали истинным.

Он был мим братом.

Он бы никогда не предал меня так.

6 глава

Флейм

Я последовал за АК и Виком направо, Хаш и Ковбой ехали следом в грузовике. Это была быстрая вылазка в Джорджтаун, с чем я мог чертовски хорошо справиться. Моя кожа так чертовски сильно зудела, что я едва мог, черт побери, ехать.

Мы выехали на оживленную главную улицу. Люди сновали вокруг, но я продолжал смотреть вперед, сжимая челюсти и пытаясь держать себя в руках. Стикс не хотел, чтобы я отправлялся в сегодняшнюю поездку. В действительности он, нахрен, запретил ее. Сказал, что я не пришел в норму с момента возвращения из больницы. Он считал, что я гребаное препятствие на этой сделке.

Я, бл*дь, почти вышел из себя. Я следовал повсюду за АК и Викингом. Был с ними на каждой сделке. Эта была делом АК, и значит я, черт побери, еду.

АК сказал Стиксу, что он нуждается во мне, что они будут приглядывать за мной. Я прикусил свой гребаный язык в этот момент, но Вик прошептал мне заткнуться. Стикс дал согласие, но предупредил меня нахрен утихомириться.

Покачав головой, чтобы сосредоточиться, я увидел, что АК поднял руку, сигнализируя поворачивать налево. Мы оказались в переулке. Здесь было тише, чем на главной дороге. Меньше свидетелей.

Увидев машину Чеченцев впереди, мы остановились. АК соскочил с байка. Мы с Виком остановились в паре ярдов от него. Хаш и Ковбой позади нас. Я слышал, как они вылезли из грузовика и встали перед ним.

Затем ослепляющий прилив жара накрыл мое тело. Становилось все хуже и хуже с тех пор как я был заперт в гребаной больнице неделями. Я сжал руки в кулаках, острые ногти впивались в кожу ладоней. Я посчитал вдохи и выдохи, сглотнув желание достать нож на проезжей дороге.

— Все хорошо, мужик? — услышал я позади. Повернув голову, я увидел, что Ковбой смотрит на меня, его темные очки в руке, ковбойская шляпа оттеняет прищуренные глаза. Он сидел на капоте грузовика, скрестив на груди огромные руки. Недавно принятые братья-каджуны всегда были вместе.

Я заворчал, когда еще одна волна почти сбила меня с гребаного байка.

— У него все нормально, — сказал Вик передо мной. Я сконцентрировал внимание на происходящем впереди, видя, как АК разговаривает с парнем в костюме.

Вонзая ногти в кожу, я осматривал людей на улице. Мужчины, женщины, дети. Затем я остановил взгляд на женщине, в руках она держала младенца, а рядом с ней, вцеившись в ее платье, шел еще маленький мальчик.

Как будто меня ударило по спине ломом, весь воздух покинул мои легкие. Я сильнее вонзил ногти в ладонь. Женщина улыбалась маленькому мальчику, затем улыбнулась младенцу. Все мое тело дрожало. Мой желудок сжало в узел.

«Закрой свой гребаный рот, мальчишка, и нагнись».

Я слышал его голос в своей голове.

«Грешники принадлежали темноте».

Затем я мог услышать, как она умоляла. оставь меня в покое.

«Пожалуйста, оставь его в покое...»

Я моргнул. Покачал головой, отчаянно пытаясь выкинуть их голоса из своей головы. Я посмотрел в сторону АК. Он все еще разговаривал с Чеченцем. Я слышал, как рычание и ворчание раздается из моего горла. Я слез с седла.

Вик повернулся ко мне.

— Флейм? — сказал он медленно, не смотря на меня. Мне нужно было, чтобы АК, бл*дь, поторапливался. Мне нужно было нахрен убраться из этого места. Я посмотрел направо. Женщина все еще стояла с младенцем и маленьким мальчиком. Они переходили дорогу. Затем кровь отлила от моего лица.