Излеченные души (ЛП) - Коул Тилли. Страница 7

Но я не мог позволить ей.

— Брат. Поговори со мной.

— Да. Она прикоснулась ко мне. После того как я убил ту мразь, Моисея, очень жестоко, она поблагодарила меня. Она посмотрела на меня своими большими зелеными глазами и затем, черт побери, коснулась меня. — Я посмотрел на АК и Викинга. — И я смог коснуться ее в ответ. Я никогда не трогал никого, если не убивал их, из-за пламени. — Я покачал головой, когда мои глаза затуманились и желудок сжался, так сильно, что я не мог дышать. Я моргнул и сказал: — Но она прикоснулась ко мне. Пламя не причинило ей вреда. Я сделал ей приятно.

В груди что-то болело от того, насколько сильно я снова хотел прикоснуться к Мэдди. А в моем желудке образовалась глубокая дыра, когда я сказал себе, что не могу. Это было однократное явление. Затем я увидел, как капля воды упала на бедро, облаченное в кожаные штаны. Я провел рукой по капле, мои пальцы размазывали влагу. Затем еще одна капля упала.

— Дерьмо! — зашипел АК. Когда я поднял голову, Викинг и АК были размыты. Я поднял руку к лицу и ощутил влагу на своем лице. Влагу от моих глаз.

АК встал.

— Флейм, мужик. Бл*дь. Извини. Я не должен был давить на тебя. Не должен был спрашивать об этой малышке и прикосновениях, и что ты к ней чувствуешь. Это твое гребаное дело.

— Она никогда меня не захочет. Я же, черт подери, отсталый. — Я ударил себя по голове краем ладони, когда перед моими глазами снова все размылось. — Я не умею мыслить здраво. Я трахнутый на голову, не понимаю людей. Они не понимают меня. И я никогда не смогу понимать реакции людей. Почему кто-то такой идеальный, как она, захочет быть с кем-то таким больным на голову, как я. С тем, у кого не все в порядке с головой?

АК поднял руку.

— Перестань, бл*дь, так говорить. Эта сучка наблюдает за тобой так же часто, как и ты за ней. И я не думаю, что придя к нам из того места, где она жила, она такая идеальная. Мэй не идеальная. Лила тоже. Что заставляет тебя думать, что она другая?

— Потому что она идеальна. Все в ней чертовски идеально. Все, черт побери.

АК сделал шаг вперед, подняв ладони в воздухе.

— Брат, думаю, тебе нужно поспать. Просто... да. Просто, на хрен, поспи.

Вик присоединился к АК.

— Иди, Флейм. Иди в свой коттедж и поспи. Все будет лучше, когда немного сил вернется к тебе.

Бросив нетронутый стейк на землю, я встал и повернулся к своему коттеджу, но прежде чем достиг двери, оглянулся.

— Я должен был ее спасти. Должен был спасти от той пули. Я не могу прикоснуться к ней. Я даже не могу... быть с ней. Не могу... делать это. Но могу спасти ее. Могу оберегать ее.

АК провел рукой по своим темным волосам.

— Знаю, мужик. Я, мать твою, знаю. — Он опустил голову. — И скажу это снова. Эта сучка, черт побери, тоже что-то в тебе нашла. Как будто понимает тебя или подобное дерьмо... — Он затих и его голос стал хриплым.

Мне казалось, что я должен знать почему. Но я никогда не понимал других людей.

Вик указал на дверь моего коттеджа.

— Иди внутрь. Проспись.

Я открыл дверь и вошел внутрь, находясь в замешательстве из-за эмоций своего брата. Осмотрев комнату, я увидел, что все было по местам, как я и оставил: ножи, кожа, пистолеты.

Затем я посмотрел направо и на пол. Обжигающая кровь в моих венах промчалась по мне как товарный поезд, когда я сосредоточил взгляд на крышке люка в задней части гостиной. Я задержал дыхание, когда боль пронзила мой живот, и я почувствовал пламя. Я закрыл глаза и поплелся к своим ножам.

Я выбрал старый стальной нож. Тот, который всегда использовал. Я уставился на него. Чувствуя, как зло наполняет мои вены, огонь выходит на поверхность, затем мой член затвердел, начиная пробиваться сквозь молнию на моих кожаных штанах. И я знал, что через минуту он окажется в моей голове.

Учащенно дыша, мои мышцы дергались, а член становился тверже, и я заковылял к люку. Подняв нож, я зажал его между зубами. Было темно, никакого света в этой части комнаты, но мои глаза были сосредоточены на этом люке.

Затем голос в моей голове очнулся.

Его голос.

Голос, который никогда, черт побери, не оставлял меня в покое.

— Раздевайся, — приказал он, его хриплый голос гремел у меня в ушах. Прикусив зубами рукоятку ножа, я зашипел, и закатил глаза. Через секунду я сорвал с себя жилет.

— Снимай все, мальчик, — зарычал он, и я услышал треск его кожаного ремня следом за командой.

Мой член запульсировал и уперся в ширинку. Потянувшись вниз, я обхватил его руками. Я железной хваткой сжимал и сжимал его сильнее, пока мои ноги дрожали, затем рев вырвался из моего горла.

— Снимай все, мальчик, — снова потребовал он. — Ничего не должно остаться.

Освободив свой твердый член, я расстегнул кнопку на кожаный штанах и дернув их спустил по ногам.

Мои плечи были напряжены, а грудь тяжело поднималась в ожидании следующей команды. Руки были стиснуты в кулаки по бокам, мой член изнывал от боли — твердый и ожидающий.

Глаза были закрыты, а зубы сильнее стиснуты на ноже, когда голос внезапно скомандовал:

— Встань на пол.

Мои ноги опустились на маленький люк встроенный в пол моего коттеджа. Я взял лезвие из своего рта, а другой рукой обхватил свой член. Обхватив пальцами свою плоть, я вонзился в нее ногтями, зашипев от всплеска боли.

Я застонал. Громко. И мои бедра подались вперед. Моя рука задвигалась: вперед-назад, вперед и назад, вперед и назад. Было больно. Жгло... так чертовски хорошо.

Вот в чем я нуждался.

Вот в чем я, черт побери, нуждался.

Я открыл рот, когда рука задвигалась быстрее. Тело напряглось, пока искры огня вспыхивали и двигались по позвоночнику. В яйцах нарастало давление. Но я не мог кончить. Огонь, пламя хотели выйти наружу. Но мне нужно было... мне нужно было....

В мгновение ока я вонзил стальное лезвие в свое бедро, острие врезалось в мою плоть. Кровь полилась из раны, и голос зашипел:

— Один. — Он считал с каждым ударом. — Два. — Моя рука двигалась все быстрее и быстрее по моему члену, острые ногти впивались в кожу. — Три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять... — я сгорбился, дыхание выходило сквозь стиснутые зубы с шипением, когда голос и глубокие удары ножом поднимали меня все и выше. — Десять, — голос становился громче, кровь текла по моим бедрам и на люк.

Тело напряглось, я приготовился к финальной команде. Сжал руку сильнее, ногти царапали мой член, нож вонзался в бедро. Затем голос прогремел:

— ОДИННАДЦАТЬ! — В порыве чистого тепла каждая мышца в моем теле взревела огнем. Мои кости дрожали от сдерживаемой ярости и болезненно закричав, я кончил. Я кончил так чертовски сильно, что запрокинул голову назад и мой нож с треском упал на пол.

Я пытался дышать, мое истощенное тело завалилось вперед. Но когда успокоил дыхание, обычный приступ тошноты накатил на меня, мое тело завалилось на бок, когда я блеванул в ожидающее меня ведро.

Когда в моем желудке ничего не осталось, пустота была заменена притоком стыда, который я чувствовал каждую ночь. Каждую ночь после того как я резал себя, очищался и подчинялся его голосу.

Я опустил голову, когда ощутил кончу на своих ногах, смешанную с кровью на полу подо мной. Поерзав своим уставшим, изнывающим от боли телом, я обернул руки вокруг своей талии и лег на пол. Сделав рваный вдох, моя грудь хрипела от освобождения, я лег поверх люка на холодном полу. Я закрыл глаза и попытался уснуть.

Его голос в моей голове утих на какое-то время.

4 глава

Мэдди

Я любила рисовать.

Я обнаружила это, оставаясь многими ночами в одиночестве своей комнаты.

У меня хорошо получалось. По крайней мере, я так думала. Но в большей степени рисование было моим спасением. Мне стоило перестать жить в своих фантазиях, если бы я была воспитана по-другому... если бы я была другой.