Сердце огня и льда. Леди (СИ) - Серина Гэлбрэйт. Страница 9

И тем страннее, мучительнее осознавать, что Дрэйк мог заботиться о совершенно постороннем малыше. Гулять с ним, играть, даже испытывать к нему тёплые чувства сродни отцовским. Понимаю, что мальчик ни в чём не виноват, что ребёнок нуждается в любви, уходе и чтобы мама с папой были рядом, но одна мысль о подобном внимании моего мужчины к чужим детям разъедала разум и душу.

Если Дрэйк гуляет иногда с сыном Хейзел, означает ли это, что его и графиню связывает нечто большее, нежели совместное проживание и возможная постель?

– Знаешь, Бев, в своё время я меньше всего ожидала, что из всех знакомых мне собратьев именно ты первым заявишь о желании покинуть орден, – заговорила наконец Лиссет. – Тогда ты меня сильно удивил, ошеломил, можно сказать, и после я искренне полагала, что больше никто из вашего братства не сможет так меня впечатлить. Что ж, я ошиблась. Оказывается, нет предела совершенству, каким бы оно ни было.

– Такие новости лучше узнать заранее, чем потом выслушивать в пересказе светских кумушек.

– А мы собираемся выходить в свет?

– Собираемся. Я узнаю расписание мероприятий на ближайшую неделю и уточню, на каком должен появиться Дрэйк.

– С Хейзел?

– Ради Кары, Шелли, – повернулся Беван ко мне, – скажи ты ей, что не боишься какой-то там помеси элитной куртизанки с наёмным убийцей.

– Эм-м, ты хоть догадываешься, что ляпнул-то?

– А что я ляпнул?

– Всё в порядке, – я поднялась с постели, расправила юбку, скрывая за неловкими движениями дрожь рук и чувство опустошения. – Я не для того оставила Эсти и вернулась в империю, чтобы пасовать при первых же трудностях. Если Дрэйк решил жить вместе с Хейзел, значит, так надо. Я не собираюсь делать какие-либо выводы, пока сама не поговорю с Дрэйком.

– Вот как надо в своего мужчину верить, а не начинать сразу верещать: «Да как он мог, кобель такой-растакой», – нравоучительно заявил Беван лисице, достал из внутреннего кармана пиджака свёрнутые в трубочку купюры и протянул Лиссет. – Это вам на провизию и тряпки. Учимся пользоваться наличкой, девушки.

– И откуда у тебя деньги? – лисица повертела купюры в руке. – Или хозяина дома ограбил?

– Он здесь деньги и ценности не хранит. А эти из моей заначки.

– Разве братство не перекрыло тебе доступ к его счетам?

– Перекрыло. Но мир не только на банках держится, дорогая Лиса. Прошвырнитесь по магазинам, купите себе красивые платья для выхода. Шелли, выбери что-нибудь сногсшибательное, чтобы милого своего впечатлить. Хочу полюбоваться на физиономию Дрэйка, когда он тебя увидит.

– Мне кажется, это слишком рискованно – вот так сразу заявлять о себе.

– Наоборот, так и надо. Пусть все видят и знают, что мы вернулись. Я и Вэйду в Атрию написал, что не почил в придорожной канаве вопреки чаяниям старших, и Дрэйк, если Айшель по-прежнему для него важна, постарается сделать всё, чтобы защитить её, и о дружбе Айшель с наследницей не стоит забывать. Связи, особенно в столь высоких кругах, лишними не бывают. Даже если старшие с Рейнхартом во главе захотят нас убрать, избавиться по-тихому уже не выйдет, а если громко, то будет слишком напоказ, с оглаской, замять которую при нынешних обстоятельствах не получится.

– У меня от твоей бурной деятельности голова кругом, – призналась Лиссет.

– Кофейку выпей, авось полегчает, – Беван подмигнул мне и вывел лисицу из комнаты.

Я закрыла за друзьями дверь, подошла к окну. Раздвинула синие шторы, открыла оконные створки, с некоторым удивлением осознавая, что внизу тянутся тротуар с прохожими и проезжая часть с автомобилями, а с другой стороны улицы смотрят проёмами похожие дома, что лесной покой общины остался где-то далеко-далеко, словно в ином, сказочном немного мире. И там осталась моя Звёздочка.

Я наклонилась к саквояжу, перебрала содержимое, извлекая с самого дна перевязанную ленточкой стопку писем. Исписанные с обеих сторон листки, моменты и отрезы моей жизни, чувства и мысли, застывшие ровными строками. Не уверена, что прежде решилась бы показать Нордану все без исключения, но теперь, когда я знаю, что он видел, читал многие из них, я готова отдать мужчине всю пачку целиком, лишь бы сделать это в реальном мире, не во сне.

И познакомить Нордана с нашей дочерью. Наяву.

* * *

Несмотря на хрупкий, неверный мир, несмотря на рассыпающиеся границы империи, нестабильность и напряжённое ожидание неведомого будущего, светская жизнь Эллораны кипит неизменно, словно вращаясь сама по себе, отдельно от происходящего за пределами круга высшей знати. Каждый день то в одном, то в другом особняке проходят музыкальные вечера, балы, званые ужины, собираются кружки по интересам. Но Дрэйк верен себе, принимает не всякое приглашение и посещает лишь собрания важные, значимые, часто связанные с визитом членов императорской семьи. И по какой-то прихоти богов ли, случая ли, однако ближайшим мероприятием, на котором ожидали лорда Дрэйка со спутницей, оказывается бал в императорском дворце. Не именины наследницы престола, но просто бал без какой-либо веской причины. Впрочем, как объяснил Беван, праздничные вечера во дворце императора и раньше проводились постоянно, а нынче и вовсе стабильно раз в неделю-две. Поддерживали иллюзию прежнего порядка, видимость исчезающего величия Эллорийской империи.

Пять дней до бала.

Пять мучительных дней, разрываемых желанием ускорить ход времени, кажущегося слишком медленным, ленивым, и страхом перед приближающимся часом встречи.

Ночами я ждала другого свидания.

Ждала и не дожидалась.

Снилась или всякая ерунда, или по пробуждению я не могла вспомнить даже общей картины сна. Иногда во сне я скиталась в неведомых далях, ища и не находя Нордана. Иногда звала, но лишь тьма и пустота были мне ответом.

Днём я писала письма Тайе, справляясь о дочери. Заново осваивалась в городе. Ходила с Лиссет по магазинам, изучая последние изменения в моде. Беван не сказал, куда переехал Дрэйк, хотя я не сомневалась, что ему-то известен новый адрес. И я не спрашивала, боясь сорваться. Знай я адрес, могла бы приехать. Наверняка не застала бы Дрэйка дома, даже не нашла бы в себе сил постучать или позвонить в дверь. Или застала бы, но увидела нечто, для моих глаз не предназначенное. А я не представляла, как жить, когда одна половина сердца заледенела, а другая оказалась бы вдруг разбитой.

Почти три года жизни среди оборотней сделали своё дело – тройная привязка давно перестала казаться мне чем-то неправильным, диким, аморальным. Я свыклась с мыслью об обоих мужчинах, одинаково дорогих, важных мне, но в городе, глядя на пары на улицах, я вновь задумалась поневоле о нашем будущем, о тех, кто не поймёт и осудит. О том, как я представлю мужчин родителям, и что мама с папой скажут. Двое мужчин, одна дочь и никакого намёка на брачные узы, не считая кольца Нордана, которое я носила, снимая только изредка, по необходимости.

И думала всё чаще, что, возможно, со временем Дрэйк действительно мог решить, что не готов делить свою женщину с другим.

В день бала Беван подтвердил, что род Дарро тот самый, к которому принадлежала когда-то Дайана, и показал вырезку из газеты. Статья о благотворительном приёме в поместье Дарро, полная напыщенных, пафосных фраз, и небольшая чёрно-белая фотография. Я долго рассматривала не очень качественный групповой снимок и, кажется, ещё дольше вглядывалась в хрупкую девичью фигурку, затерявшуюся почти среди остальных запечатлённых на фотографии.

Миниатюрный портрет Дайаны, что Дрэйк годы и века берёг в медальоне, я видела лишь раз и потому не особо хорошо запомнила. Но общие черты есть. Тёмные волосы, точного оттенка которых не определить по снимку. Прелестное юное лицо, и даже несчастная вымученная гримаска не портила нежной, робкой красоты только-только распустившегося цветка.

Леди Вивиан Дарро. Девушка, не подозревающая, каким образом и для каких целей братство намерено её использовать.