Тата и медведь (СИ) - Маш Диана. Страница 32

Погружаясь в ее нежное, податливое тело, Мирослав чувствовал такое божественное наслаждение, которого никогда и ни с кем не знал. Он испытывал настоящую страсть со своей судьбой и был с ней сейчас непростительно груб, но ничего не мог поделать. Пройдя точку невозврата, он будто со стороны наблюдал за тем, как его тело резкими рывками входило в Тату.

Собрав в кулак остатки воли, Мир прекратил движения и полностью вышел из нее. Но ее жалобное поскуливание привело его в замешательство.

— Вернись… пожалуйста, — прошептала она, не меняя позы, лишь шире раздвигая бедра.

— Но я причиняю тебе боль.

— Нет… я хочу тебя таким, я тоже это чувствую… пожалуйста.

Не в силах сопротивляться ее желаниям, Мирослав вернулся к ней.

— Моя, — прорычал он, резко входя в ее тело.

Будто со стороны он слышал низкий рык, вырывавшийся из его груди, всякий раз, когда он лихорадочно погружался в нее. Жаркое давление в члене все росло и росло, и медведь схватил ее сзади за талию, приподнимая с земли.

— Скажи, что ты моя! — прорычал он, пройдясь языком по ее шее.

— Твоя, — Тата резко распахнуло глаза, снова содрогаясь в экстазе.

Мир почувствовал, как она сокращается вокруг него, вбирая его в себя еще глубже, хотя, казалось бы, куда сильнее? Кончая, он громко зарычал, когда его семя жаркой струей ударило в нее. Одновременно в этим он погрузил в ее шею болезненно ноющие клыки, чем продлил им обоим экстаз и навсегда оставил на ведьмочке свою метку.

Я легла на спину и потянулась. Каждая мышца в теле, да и укус на шее, ныли так, что хотелось срочно оказаться дома, погрузившись в теплую ванну, а затем уснуть крепким сном дней так на пять.

Трава подо мной была мокрой и прохладной от закончившегося недавно дождя, но мне все еще было жарко от пережитого. На душу была легкость и умиротворение.

Повернувшись на бок, я уставилась на лежащего рядом оборотня, который, ничуть не стесняясь своей наготы, оперся на руку и лежал, изучая мое тело голодным, даже после пережитого безумия, взглядом. Он уже успел вернуться к своему прежнему облику и от медвежьей маски не осталось ни следа.

— Прости, я не хотел делать тебе больно, — не сводя с меня пристального взгляда своих голубых глаз, прошептал Мир.

— Боль быстро прошла, и мне все понравилось, — ответила я, тут же покраснев до корней волос и спрятав лицо в ладонях.

Медведь притянул меня ближе и положил на свою мощную грудь, придерживая за попку, чтобы не соскользнула.

— Зато мы теперь знаем, что ты моя пара, — улыбнулся он и поцеловал в висок, — кто бы мог подумать — я и ведьма.

Судя по тому, что грудь подо мной заходила ходуном, этот гад еле сдерживал смех. Нахмурившись, я стукнула его кулачком по плечу. И стукнула бы и еще раз, но Мир перехватил мой кулачок и поднес к своим губам.

— Не злись, малышка. Я сейчас самый счастливый на свете и сделала меня таким именно ты. Моя ведьмочка.

Я улыбнулась ему в ответ, совершенно не понимая, почему достаточно было одной бурной ночи, нескольких оргазмов и пары страстных взглядов, и мне уже хочется вцепиться в этого сильного вербера обеими руками и никогда не отпускать. Неужели и я, ведьма, чувствую притяжение парности? Но это значит, что Мир предназначен мне самой Великой богиней. Он моя судьба и только в его объятиях я могу познать истинную любовь.

Оставалось лишь молиться, чтобы он не разбил мне сердце, так как не знала, смогу ли это пережить.

Глава 13

— Так значит вы, ведьмочки, только притворяетесь независимыми кошечками, а на самом деле также подчиняетесь прихотям судьбы в плане парности? — поддразнил меня Мир.

С наших бурных кувырканий на траве прошло уже полчаса, за которые мы успели еще раз искупаться, чередуя это занятие с жаркими поцелуями, и теперь одевались на берегу.

У оборотня на это ушло не так много времени, так как он был в одних лишь джинсах, которые не удосужился даже застегнуть, отчего мой взгляд то и дело возвращался к полуприкрытой твердой выпуклости.

Вот стоило переспать с медведем и теперь чувствую себя какой-то нимфоманкой. Мне постоянно хочется его трогать, обнимать, целовать… да и просто — его хочется. Как будто близость с ним, открыла новую меня: свободную, раскрепощенную и… влюбленную. Ведь раньше даже мысли о том, что мы с ним тут недавно вытворяли, заставляли краснеть до корней волос. Вот правильно говорят — в тихом омуте, черти водятся.

Да и Мир не отставал, не спуская с меня голодного взгляда своих голубых глаз, пока я разгуливала перед ним в чем мать родила в поисках своих вещей. Про нижнее белье можно было благополучно забыть, так как от трусиков остались лишь ошметки, а лифчик куда-то пропал в темноте. Облачившись только в юбку и топ, я подошла к сидевшему на земле Загородскому и примостилась рядом.

— Нет, ты не понял. Получить в дар от Великой богини истинную пару, это чудо, и случается оно очень редко. Так редко, что мало кто из ведьм вообще об этом знает и живут всю жизнь в свое удовольствие, меняя любовников и мужей как перчатки. Я сама узнала только потому, что моя сестренка, Вольга, недавно нашла свою судьбу в лице, представь себе, инквизитора!

— А тебе достался особенный вербер, — гордо бросил Мир и прижал меня ближе к себе.

Ну не могла я удержаться и не поддразнить этого зазнайку.

— И чего же в тебе такого особенного? Развитие?

Оборотень нахмурился, схватил меня в охапку, перетащил к себе на колени и начал щекотать, пока я, задыхаясь от смеха, не попросила пощады. Так и оставшись сидеть у него на коленях, я, слегка касаясь, провела пальцем по пересекавшему щеку шраму и, естественно, не сдержала любопытства.

— Откуда у тебя это?

— Подарок от отца, — хмыкнул Мир, слегка сжав ладонью мои пальцы, касавшиеся его лица. Увидев, как от неожиданного ответа вытянулось мое лицо, он продолжил, — это случилось десять лет назад, попал под горячую руку пьяного родителя. До сих пор вымаливает у меня прощение и с тех пор спиртного в рот не брал, так что есть и плюсы. Он же с моего рождения не просыхал.

Мирослав рассказывал все это с усмешкой на лице, но я чувствовала его боль так, будто она была моей собственной. Ясно было, что он любит своего отца, но обида на него укоренилась так глубоко в сердце, что никак от нее было не освободится, что не делай.

Я взяла в ладони его лицо и прошлась губами вдоль белого шрама, стараясь своими прикосновениями стереть все горечи и печали с души моего оборотня.

— Я смотрю, кто-то сходит с ума от любви к одной косолапой морде? Кажется так ты назвала меня в нашу первую встречу, — нагло мне подмигнул Загородский.

— Вот еще! Ты мне даже не нравишься, — тут же изобразила я оскорбленную невинность.

— Это почему же? — заносчиво поинтересовался оборотень, сверкнув глазами, — я сильный и буду твоим защитником. Я богат и смогу тебя обеспечить. И клянусь, малышка, в постели мне нет равных.

— Поверь мне, Загородский, — прикусив губу, чтобы не засмеяться, ответила я, — ты описал далеко не идеал. Мужчина моей мечты должен быть скромным, с чувством юмора и не питать ненависти к представительницам моего вида. А насчет постели, извини, мне не с чем сравнивать.

— Твой единственный мужчина, это я, — не на шутку разозлившись прорычал Мир, сильнее прижимая меня к себе, — и больше никого в твоей жизни не будет.

— Да не нужен мне никто, — понимая, что переборщила, тут же начала поглаживать я его по голове, будто успокаивая дикого зверя, — но насчет неприязни к ведьмам, я не шутила. За что вы так к нам относитесь?

Мирослав пожал плечами.

— С вами, ведьмочками, никогда не знаешь, чего ожидать. Улыбочки эти, ужимки, а потом в спину какое-нибудь заклятие и поминай как звали.

— А с вами, оборотнями? — не стерпела я такого наговора, — все такие простые, милые, душа компании. А ты ни сном ни духом о живущем в вас звере, и узнаешь только когда уже окончательно влипла.

— Меня растили, как война, как будущего вожака стаи верберов. Мой вид один из самых могущественных на земле, а тут появляешься ты, такая маленькая, тоненькая, и одним движением руки можешь отбросить меня в сторону, да еще и остановить обращение. Это неестественно и так быть не должно!