Под чужим именем - Голубев Глеб Николаевич. Страница 5

Эмир покачал головой, подозвал слугу и что-то начал шептать ему на ухо. Тот поклонился и кивнул Вамбери на дверь. Пожелав эмиру благополучия, Вамбери последовал за слугой. Они долго шли по запутанным коридорам. Вамбери ждал, что они приведут его в темницу, но очутился в пустой комнате. Проводник исчез и долго не возвращался.

«Убежать?» — подумал Вамбери, озираясь по сторонам.

Скрипнув, отворилась дверь, и вошел слуга с узелком в руках. Это был подарок эмира — деньги и старый узорчатый халат…

Новых милостей эмира Вамбери ждать не стал. Через несколько дней, в слезах простившись со своими спутниками по трудному путешествию, он покинул Самарканд. Несколько раз он оборачивался назад, пока не скрылись из глаз голубые купола старых мечетей и мавзолеев, тускло озаренные восходившей луной.

Теперь путь его шел на юг, в Афганистан. Опять пыль многих дорог шелестела под ногами, звенели колокольчики верблюдов, завывали вокруг дервиши. Вамбери видел веселые, полные птичьих голосов сады Карши, хлопковые поля, горные луга.

Впереди каравана ехал чернобородый веселый узбек. Он оставил дома молодую жену и поэтому все время пел тоскующие любовные песни:

Они ехали час и другой, а он все выводил тонким, рыдающим голосом:

Песня, казалось, не имела конца. И такой же бесконечной была дорога, по которой шел караван.

Города вставали перед ними в облаках пыли, как призрачные видения, и оставались позади. Сегодня Вамбери купался в ледяной быстрине Мургаба, а через два дня радовался, встретив после долгого перехода колодец с лужицей соленой воды на дне.

Он благословлял встречных и принимал от них подаяния. Его палило солнце, но Вамбери не унывал: все ближе был конец пути, все ближе становилась родина.

Он рано начал радоваться. В одну из ночей чуть не прервался навсегда его трудный путь.

Караван остановился на ночлег возле каких-то развалин. Усталый ученый, забыв об осторожности, лег возле полуразрушенной, еще теплой от дневного зноя стены.

Проснулся он глубокой ночью от дикой боли в ноге. Казалось, в нее впилась целая сотня ядовитых иголок. Боль была так сильна, что Вамбери закричал.

На крик подбежал старый туркмен, спавший неподалеку.

— Бедный хаджа, — пробормотал он, качая головой. — Тебя укусил скорпион. А они особенно ядовиты в здешних проклятых местах да еще в жаркие дни сартана (Сартан — август).

Старик туго перевязал укушенную ногу шнурком и начал высасывать яд из раны. Когда он устал, его сменил другой сердобольный дервиш. Потом на рану наложили две повязки, и старик сказал философски:

— Утром мы узнаем, что угодно аллаху. Ты простишься или с болью, или с нашим суетным светом…

До утра Вамбери метался в жару и кричал от боли. Она делалась все сильнее, словно жгла огнем. Страдания становились так жестоки, что Вамбери начал биться головой о землю. Спутники привязали его к дереву, и он потерял сознание.

Очнулся Вамбери, когда солнце поднялось уже на высоту копья. Он страшно ослабел, но был жив, жив!

— Ты воистину святой человек, хаджа, — с уважением сказал старый туркмен. — Видишь, как милостив к тебе аллах?

Еле держась в седле, Вамбери, радуясь своему спасению, даже начал напевать итальянские арии. Слушая незнакомый красивый язык, спутники дивились мудрости и святости хаджи Решида.

Но опасности еще не кончились.

В Герате Вамбери впервые за восемь месяцев скитаний услышал, как придворный оркестр правителя Якуб-хана играет венские вальсы. Он заслушался, как вдруг к нему подбежал офицер и повел во дворец. Когда Вамбери вошел в комнату, Якуб-хан сказал ему:

— Клянусь аллахом, ты не дервиш, а переодетый френги!

— Нет, — упрямо ответил Вамбери. — Подай мне лучше милостыню, чтобы я мог продолжать свой путь.

Якуб-хан пристально посмотрел на него.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Ступай с богом, дервиш.

Долго потом старался понять Вамбери, почему разгадал его маскировку Якуб-хан, но ничего не мог придумать. Он описал этот случай в книге о своих странствиях. Несколько лет спустя у Якуб-хана побывал другой путешественник и, напомнив ему об этом эпизоде, спросил:

— Как вы догадались, что хаджа Решид не дервиш?

— Я заметил из окна, что, слушая музыку, он начал машинально отбивать ногой такт, — отвечал Якуб-хан. — На Востоке так не делают…

Вот какая мелочь могла погубить Вамбери! Но он благополучно вернулся на родину и поведал о своих приключениях в нескольких увлекательных книгах.

Странствуя под маской дервиша, Вамбери, конечно, не мог вести точных географических наблюдений и записей маршрута. Но он красочно и живо рассказал обо всем, что увидел по пути: о быте различных племен и народностей, о памятниках древней архитектуры, о природе Средней Азии.

На основе книг и рукописей, которые он привез из Бухары, Вамбери написал первую достоверную историю этого феодально-теократического государства. И в этом большая заслуга смелого венгерского путешественника перед наукой.

Родины древних мадьяр Вамбери так и не нашел. Но, оказывается, он был совсем недалеко от нее. Как показали последние исследования советских ученых, предки современных венгров некогда жили, видимо, в степях Южного Урала и вдоль среднего течения Иртыша. И совпадение слов в венгерском и иранском языках, которое ввело в заблуждение Вамбери, удалось объяснить только теперь. Соседями древних мадьярских племен в зауральских степях были кочевники — саки, говорившие на иранском языке. От нихто и пришли многие слова, до сих пор сохранившиеся в языке венгров.

В истории географии путешествие Арминия Вамбери осталось навсегда одним из самых удивительных и отважных. И прав был безвестный современник Вамбери, написав в некрологе, посвященном памяти замечательного венгерского путешественника: