Король для рыжей ведьмочки (СИ) - Раевская Тиана. Страница 35

Именно поэтому Маша сомневалась в своем желании видеть сегодня подруг.

- Если вы это не прекратите, я выставлю вас из дому, стервочки мои! Понятно? И жалеть не буду. Хватит меня в краску вгонять. Да, было, и я люблю его!

Получилось как-то слишком громко, Фил повернулся на голос. Девочки обе сжались и, хрюкнув от сдерживаемого смеха, упали лицами на стол, закрываясь руками.

Харпер прищурился. На его губах расцвела сногсшибательная улыбка. Потом покачал головой и погрозил пальчиком. Сразу же приложил палец к губам, намекая не кричать.

Больше Маша не позволяла себе такого. А вскоре были готовы угли, и они все вместе занялись непосредственно шашлыком, помогая Филу.

Надо отдать должное Ирине, она больше не позволяла себе вольности в отношении парня подруги. Но иногда они обе все же подвисали, глядя на него.

- Я всего лишь любуюсь. Вы такие красивые оба, – объясняла слегка захмелевшая подруга. – Фил, у тебя брата нет, такого же симпатичного?

Тот в ответ рассмеялся и отрицательно покачал головой.

- Есть друг, но он теперь занят.

- Одинцов что ли? – насторожилась девушка, чуя поступление свежей информации.

Фил кивнул. Но выдавать секреты естественно не спешил.

- Фу, какие вы не интересные. Пошли домой, Тань, придём, когда они будут готовы поделиться хоть частичкой информации. Ух, редиски.

На самом деле уже довольно поздно. Мама давно ушла в дом. Таня выглядела уставшей, она еще и работала сегодня, оказывается. Перед началом занятий в универе хотела подзаработать. Пела вечерами в кафе на берегу. А днем у своего дяди в риэлтерском агентстве.

В общем, девчонки как-то быстренько собрались и ретировались.

Маша взяла Фила за руку и потащила вглубь сада, где стояли любимые качели. Уселась к нему на колени и прижалась к груди.

- Оказывается, я не готова делиться тобой с другими, - прошептала она ему на ушко, как будто открывая свою самую большую тайну.

Он провел рукой вдоль спины, вызвав стайку мурашек.

- Я тоже, - таким же тоном признался он. – Весь день мечтал, чтоб твои подружки сбежали быстрее. Я жуткий эгоист, да?

Не дожидаясь ответа, он запутался пальцами в ее волосах и притянул к себе, обрушивая на ее губы жадный поцелуй. Сколько он длился, не известно. Но их прервали.

- Кхе-кхе, - кажется мама, - Маш извини, но там папа звонил, с ним что-то странное. Сказал, чтоб ты не уходила, он уже едет. И я ему пока про Филипа не сказала, так что вы… держите себя в руках. Он такой вспыльчивый.

А дальше произошло нечто очень странное. То, что буквально перевернуло ее жизнь навсегда. Потом она еще узнает причину, но пока что в полнейшем шоке.

Во двор ворвался отец. Увидел их с Филипом. Глаза округлились, когда понял, что дочь на руках у молодого человека. Он резко замер.

Фил подскочил и таким же диким взглядом уставился на ее родителя.

- Ты?

- Филип?

Оба стояли, словно пораженные громом. Смотрели друг на друга ошеломленно.

- Папа! – но Машу никто не слышал. Или слышал, но понял не сразу. А когда дошло, Фил стал практически серым. Вся кровь разом схлынула с его лица. Глаза лихорадочно двигались, будто он пытался что-то понять. Запустил пальцы в волосы и запрокинул голову назад, судорожно дыша.

Маша испугалась не на шутку, бросилась к нему, но он отшатнулся, словно от кошмара. Нервно затряс головой.

- Нет, нет, нет, этого не может быть, - его голос, хриплый и пустой до жути. Маша опять рванула к нему, ей было страшно, плохо и начинало трясти. – Нет! Стой! Не подходи! Никогда!

Харпер развернулся, кинул свирепый взгляд на ее отца и выбежал на улицу.

Маша несколько секунд стояла в полном ступоре. И что это было? Что он сказал? Не подходи? Никогда? Ее Фил? Ее король? Внутри все оборвалось. Снова бросилась за ним, но ее поймал отец.

- Стой, Маша, нет! Нельзя!

Она смотрела на него расширенными от ужаса глазами. И не могла сформулировать вопрос. Стало так плохо, что едва не упала. Голова закружилась, вызывая прилив тошноты.

Елена Ивановна и Андрей Александрович подхватили ее под руки и довели до гостиной, усаживая на диван.

- Я ничего не понимаю… папа!

Только сейчас заметила, что он тоже бледный, губы дрожат и руки. Ему самому не лучше.

- Объясню, Машенька, позже. Мне нужно собраться с мыслями. Ты отдыхай. Лена, приводи ее в комнату и спускайся, у нас будет долгий разговор.

Глава 24

Фил шел по незнакомым улочкам незнакомого города… или не города… поселка он ничего не понимал: ни куда идет, ни откуда… в голове одна мысль: «этого не может быть».

Есть ли надежда, что он не правильно все понял? Разум утверждал, что никакой ошибки нет. А значит, это конец.

Только ему от этого не легче. Как такое могло случиться? Почему Маша?

При мысли о ней, стало муторно и больно. Желудок свело судорогой. Тошнота нахлынула оглушительной волной. С каждой секундой становилось все хуже…

Его полоскало долго и противно. Еще хуже, что при каждой мысли о ней, все начиналось заново. А не думать он не мог. Ее имя пульсировало в висках.

Выбрался на тротуар и поплелся дальше, куда глаза глядят. Вскоре заметил, что его буквально кидает из стороны в сторону. Притормозил, стараясь привести себя в норму. Но ничего не выходило. Стоило вспомнить причину и сердце начинало гулко биться о ребра.

Снова двинулся вперед. Кажется, забрел на пляж. Прошел несколько метров и рухнул в песок.

Его жизнь рушилась на глазах: прошлое оказалось сплошной ложью, настоящее адом, а будущее… будущее – чёрной дырой.

На секунду представил Машу, что она подумала? Кто она для него теперь? Его снова согнуло поперек в дикой нестерпимой боли. Опять спазмы, но желудок пуст. От этого сжались все внутренние органы.

Упал на песок, запуская руки в волосы и хватаясь за голову. Хотелось орать, рычать биться головой.

Как это могло случиться с ними? Почему с ними? Как жить с этим?

Он краем сознания услышал чей-то болезненный то ли крик, то ли вой. Не сразу понял, что свой собственный.

Ко всем прочим болезненным ощущениям добавилась и сильнейшая головная боль. Словно взрыв мозга.

Перевернулся на бок. Нужно взять себя в руки. Еще не хватает инсульт какой-нибудь заработать. Ему тогда станет легче, а ей? Все мысли о ней. Что будет, когда Маша узнает правду? А может уже узнала?

О Господи! Почему так больно? Его руки сжимают песок, пропуская его сквозь пальцы. И опять сил нет сдержать болезненный вопль:

- Маша! – и тихо добавить, - прости. Прости, но эта не наша история … не судьба…

Что стало его спасением: сон или беспамятство, Фил не понял. Очнулся от долгой нудной вибрации телефона в заднем кармане джинсов. Автоматически взял трубку.

- Фил! – такой любимый голос, такой взволнованный.

- Машень… - память обрушилась ледяной лавиной, вымораживая насквозь. Задохнулся от боли под ребрами.

- Фил, любимый, милый, ты где? Я звоню несколько часов… Фил! Что с тобой? Что случилось? Фил, родной мой, не молчи… - в ее голосе рыдания, а Фил снова чувствует спазмы в желудке. Слова ножом вбиваются в сердце.

- Маш, он тебе ничего не рассказал?

- Папа? Нет! Фил, что случилось? Какие у вас с ним дела? Фил, что бы ни было, оно не может мне помешать любить тебя. Фил! Возвращайся!

- Нет, Маша, я не могу. Когда ты все узнаешь, то сама поймешь, - слова с трудом слетают с языка. К своей собственной боли прибавляются ее страдания.

- Так скажи мне! - Маша едва не рычит, голос ниже обычного и срывается на рыдания.

Фил закрыл глаза, стараясь дышать ровно и глубоко, но воздух выходил из груди рывками, а обратно вообще отказывался.

- Он. Должен. Рассказать. Сам. – Выдавил с остановками. – Прости, Маш, забудь меня.

Его начало трясти в ознобе. Ее рыдания разрывали душу, сердце. Нажал на отбой.

Отдышался и набрал номер своего секретаря.

- Полина, нужна твоя помощь…