Король для рыжей ведьмочки (СИ) - Раевская Тиана. Страница 36

Деньги и документы остались у Маши дома, возвращаться туда не реально. Поэтому Харпер почти весь день провел на улице, слоняясь без дела. Поселок жил своей жизнью, не обращая внимания на одинокого мужчину. Никому не было дела до его боли, до его перевёрнутой с ног на голову жизни. Вокруг царил веселый курортный дух. Семьи с детьми шли к морю, пока солнце не начало припекать. Влюбленные парочки обнимались, пользуясь благодушным настроением вокруг. Пенсионеры медленно продвигались в сторону пляжа. Дообеденное время самое активное. Потом все попрячутся по домам, опасаясь сгореть. Только самые смелые или глупые решаются выйти.

Ему еще раз звонила Маша. И отец. Трубку не брал.

Мысли, мысли, мысли. Кто бы мог подумать, что одна встреча может перевернуть весь мир?

Очень многое встало на свои места. Но и очень много перевернулось вверх дном.

Все мелочи, которые можно пережить без потери для себя.

А вот потерю Маши пережить нереально. То есть придется, конечно, куда деваться-то? Но прежним он уже не станет. Когда пройдет боль, останется выгоревшая дотла пустыня. Вряд ли возможно будет хоть что-то возродить в беспросветной мгле, царящей внутри.

Полина прилетела после обеда. Мельком оглядел вызывающе открытый наряд, который не произвел никакого впечатления, как и сама секретарь. Только очевидный факт: она красива и сексуальна, но абсолютно безразлична ему. Первым делом потащил ее в кафе. После ночных издевательств организма в желудке отчаянно сосало, есть хотелось нестерпимо.

Разговаривал скупо и четко, ничего не объясняя, ставя перед фактами.

Суть сводилась к следующему: с Марией Харитоновой все закончено; Полина должна сходить к ней в дом и забрать его вещи; не разговаривать, не выяснять ничего, просто забрать; дальше они едут в Геленджик, снимают номер в гостинице дня на три.

Попытку вставить фразу «а я тебе говорила, что она не пара», оборвал на полуслове. Жестко и бескомпромиссно. Не хватало, чтоб служащие свои комментарии давали. Немного более теплые отношения и некогда присутствие Полины в его постели, не давали ей никаких преимуществ.

Заказал себе обильный обед и бутылку коньяка. Приступил к еде, отправив девушку по делам.

Когда она вернулась, коньяка осталось не больше половины бутылки. Настроение ни грамма не улучшилось. Боль сконцентрировалась где-то в самом центре его существа. Никакими средствами не заглушить.

Полина поставила перед ним кейс, привезенный от Маши.

- Всё. Задание выполнила, босс. – Она шутливо козырнула, вызвав приступ раздражения, - Какие дальнейшие указания?

- Есть хочешь? Заказывай. Потом вызовешь такси - поедем в город, как я и говорил.

Девушка взяла меню, что-то там заказала. А Фил повторно налил и залпом осушил рюмку.

- Как съездила? – равнодушным голосом спросил он.

- Нормально, - ответила в тон ему.

- Марию видела?

- Да, и что? Ты же сказал, что все кончено. Она не сильно и страдает. С парнем каким-то в саду обнималась, когда я пришла.

Фил замер с вилкой у рта. Боль из эпицентра рванула в разные стороны. Рука упала обратно на стол, громко стукнув о тарелку. Стараясь сохранить бесстрастное выражение, спросил:

- Ты уверена?

- Ты сомневаешься в моем зрении или в моих умственных способностях? Ясно видела, сначала плакала, он ее утешал, а потом начал целовать. А она и не возражала. Потом меня увидела и смутилась.

Фил повторно налил полную рюмку, опрокидывая внутрь. Горло обожгло, снимая спазм. Теперь это не его дело. Она имеет право на другие отношения. Пусть ее хоть кто-то утешит. И кто этот «кто-то»? Перевёл взгляд на свои руки сжатые в кулаки. Расслабил. Нет, не при подчиненных. Потом, когда останется один.

В гостинице Полина попробовала напроситься к нему, но Фил ее бесцеремонно выставил.

Допил остатки коньяка и, едва держась на ногах, добрался до кровати. Мозги плавились от выпитого, от безумного напряжения последних часов. Упал лицом в подушку. Глаза щипало, но он не мог позволить слезам пролиться. Нет на них никакого права. Запираем все чувства глубоко внутри. Ни один человек не должен узнать о них. Тем более на работе. Для всех ничего не изменилось. Мимолетное увлечение прошло. А дальше он, как всегда один.

Незаметно отключился. Сон был кошмарный. Его всю ночь терзали какие-то монстры с лицом Маши, Полины, отца, матери и даже Елены Ивановны.

Лишь к утру отпустило, смог забыться.

Глава 25

Когда отец с матерью ушли в кабинет, Маша рухнула на кровать. Слез пока не было, но она знала, временно. Что произошло? Что это вообще могло быть?

Наверняка связанно с тем досье на Фила, которое однажды попало ей в руки. Что он сделал? Кто виноват в произошедшем?

Неужели между ним и отцом какая-то вражда? Тоже мне Монтекки и Капулетти. Нет, в двадцать первом веке не бывать этому. Не в ее семье!

Фил одумается и к утру точно вернется. У него же вещи и документы здесь. А главное - она, его королева. Он не может просто отказаться от нее. Успокоится и вернется. А может, предложит ей сбежать с ним. И она сбежит. Плевать на все. Вдруг четко поняла, что он ей нужен больше воздуха, как бы ни банально звучало. Нет его рядом, сразу ясно - без него ничего не нужно. Она боялась этого и попалась.

Не паниковать. Нужно лишь подождать. Наверняка он мучается точно так же. Похоже, папа тоже раньше утра не соизволит объясниться.

Легла в постель. Почему так тревожно? Сколько себя не убеждаешь, на сердце невыносимый груз. А вдруг все настолько серьезно, что Фил не сможет преодолеть свою неприязнь? Как он смотрел на нее! Как на воплощение своих кошмаров.

Маша заворочалась в кровати. А если он сделал что-то ужасное? Сможет ли простить его? Помнится, осуждала Оксану. А в этот момент поняла, что НИЧЕГО не имеет значения, если любишь.

Глянула на часы. Три. Где ж ты сейчас? Как ориентируешься в незнакомом городе? Повертела в руках телефон. Позвонить? Вроде бы его должен быть с собой.

Нет, рано. Забралась под подушку. Воображение рисовало ужасные картины на тему «если Фил не придет». Этих картин было великое множество. Несколько раз позволила себе помечтать о его появлении. И не одной идеи по поводу причины подобного поведения родителя и любимого. Сколько не ломала голову, ничего адекватного не могла придумать.

Когда стрелки показывали пять, сознание ненадолго отключилось, чтоб явится в виде ночного кошмара.

Во сне Фил кричал ей, чтоб никогда не приближалась к нему. Проснулась с воплем и бешеным сердцебиением. Схватила телефон. Ждать дальше не было сил. Время шесть. Где же он? Набрала номер, со страхом ожидая услышать родной голос. Гудки идут, но трубку не берет. И так два часа, в течение которых её сердце вымотано до предела. Каких только ужасов не придумала.

В начале девятого он, наконец, взял трубку. Его тихое «Машенька» уже было порадовало, но резко оборвалось.

- Фил, любимый, милый, ты где? Я звоню несколько часов… Фил! Что с тобой? Что случилось? Фил, родной мой, не молчи… - Маша сама не замечает, как срывается на рыдания. С одной стороны облегчение, что он ответил, что живой и здоровый, с другой – дикий страх ведь ничего не изменилось.

Она пытается достучаться до него, объяснить, что ничего не имеет значения, кроме их любви. Но в ответ на сердце камнями падают три слова: «прости», «забудь меня». Он понимает, что с ней только что сделал? Эти три слова буквально раздавили.

Маша лежала, раскинув руки в разные стороны, и тупо смотрела в голубой потолок любимой с детства комнаты. Из глаз текли соленые ручейки, а сердце выбивало барабанную дробь. Мозг отказывался думать.

В дверь постучали, но она не шевельнулась. Когда вошла мама, никак не отреагировала.

Елена Ивановна всхлипнула, глядя на дочь и упала на колени рядом. Ее глаза и до того были красными от слез, а сейчас снова наполнились обжигающей соленой влагой.

- Машенька, что ты творишь? Нельзя так из-за мужчины!

Маша перевела на нее невидящий взгляд.