Мекленбургская принцесса (СИ) - Оченков Иван Валерьевич. Страница 33

– На сегодня всё, господа! – объявил он мальчикам. – Вы можете отправляться к себе.

– Да, господин барон, – хором отозвались они и побежали переодеваться.

Наставник с улыбкой проводил их взглядом, и быстрым шагом направился к дворцовым воротам. Там его ожидали два молодых дворянина, в одном из которых он узнал брата, а вот второй, хоть и показался ему смутно знакомым, но померанец никак не мог припомнить, где он видел его прежде.

– Здравствуй, Болеслав, – обрадованно воскликнул старший фон Гершов. – Очень удачно, что ты приехал сюда! Обстоятельства серьезно изменились, и мы могли разминуться, ожидай ты меня в Шверине или Ростоке.

– Это было бы печально, – криво усмехнулся Болек. – Поскольку у меня важные известия.

– Вот как? Ну, что же, пойдем, побеседуем. Кстати, а кто твой спутник, ты не представишь его?

– Вы не узнали меня, господин фон Гершов? – мягко улыбнулся спутник его брата.

– Простите, не припоминаю, впрочем, если вы, молодой человек, хотите поступить на службу…

– Я Марта. Марта Рашке, мы виделись с вами девять лет назад в Мекленбурге.

– Чёрт меня подери! – воскликнул в изумлении Кароль. – Прошу прощения, сударыня, но Вас мудрено узнать в этом наряде. Но, как вы здесь оказались?

– Это долгая история, господин барон. Но если коротко, то на нас с дочерью напали и попытались похитить, и неизвестно были бы мы живы сейчас, если бы не самоотверженная помощь вашего брата.

– Как напали? Ведь государь признал вашу дочь, и теперь она принцесса Мекленбургского дома. Кто мог решиться на такое злодеяние?

– Боюсь, это признание и послужило причиной покушения, – горько вздохнула молодая женщина.

– Хм, у Его Величества, много врагов, однако решиться напасть на ребенка… даже не знаю, кто на такое может быть способен!

– Ты хорошо знаешь этого человека, брат, – мрачно заметил Болек и машинально погладил пострадавшую в последней схватке руку.

– Ты ранен?

– Пустяки, просто царапина.

– Кто?

– Карл Юхан Юленшерна.

– Вот так поворот! Ты уверен?

– Он тоже узнал меня, и был так рад видеть, что попытался проткнуть насквозь, но достал лишь до предплечья.

– Где принцесса?

– Здесь рядом, на постоялом дворе.

– Вам нужно как можно скорее доставить её во дворец, – решительно заявил барон. – Здесь она будет под надежной охраной!

– Прости, брат, но…

– Что еще за но?

– Ты уверен, что в организации этого покушения обошлось без нашей герцогини?

– Как ты можешь обвинять её в подобном? – возмутился Кароль.

– Мы никого и ни в чём не обвиняем, – мягко прервала его негодование Марта. – Но согласитесь, это, по меньшей мере, странно! Маленькую Клару Марию только что объявили принцессой, и она впервые отправилась в пожалованный отцом город, как на нас напали шведские разбойники. Я тоже не верю, что госпожа герцогиня способна на подобное злодейство, но в её окружении много разных людей, в том числе – шведов, многие из которых, мягко говоря, недолюбливают Иоганна Альбрехта.

– Пожалуй, в ваших словах есть разумное зерно, – вынужден был согласиться старший фон Гершов. – Но не безрассудно ли в таком случае, оставлять Её Светлость одну на постоялом дворе?

– О, она не одна, – засмеялся Болек. – Её охраняет почти два десятка свирепых московитов и, клянусь честью, я не хотел бы оказаться на пути у этих ребят!

– Час от часу не легче! А они-то тут, откуда взялись?

– Если я правильно понял, они были в плену у поляков, а после заключения перемирия их отпустили, или они сбежали, но, в общем, теперь они едут к госпоже герцогине, чтобы засвидетельствовать свое почтение.

– Кто у них старший?

– Митрополит Ростовский Филарет и еще один думный фрол Дьяк Луговской, или как-то так.

– Наоборот, – скупо улыбнулся Кароль. – Фрол – это имя, а дьяк означает – чиновник.

– Никогда не разбирался в московитских порядках, – пожал плечами Болеслав. – А что это значительные титулы?

– Достаточно большие, – кивнул брат. – Митрополит это, как кардинал у папистов, а думного дьяка, пожалуй, можно сравнить с секретарем Имперского Рейхстага. Я, кстати, много слышал о Романове. Он принадлежит к одному из самых знатных и богатых родов в России. Его родной брат – думный боярин, иначе говоря – сенатор, а сын был одним из претендентов на престол.

– Сын у монаха?

– Он не всегда был монахом. Его и его жену постригли насильно, а Михаил не пострадал только по малолетству.

– Ты с ним знаком?

– Да, очень приятный и воспитанный молодой человек. Хотя нельзя сказать, чтобы очень уж умный. Кстати, государь весьма благоволит ему.

– Это всё очень занимательно, – вмешалась в их разговор Марта. – Но, что делать нам?

Барон на минуту задумался, а затем, очевидно, придя к какому-то умозаключению, решительно заявил:

– Вам нужно отправляться в Померанию. Никто не станет искать там маленькую принцессу. Заодно Болеслав сможет навестить наших родителей. Надеюсь, что у них всё в порядке.

– Туда еще нужно добраться, – покачал головой младший фон Гершов.

– Я дам вам денег и несколько человек для охраны. Это хорошо, что с вами оказались эти русские. Сейчас я доложу её высочеству об их прибытии и отправлюсь на встречу с ними. Никто ничего не заподозрит. Пока мы будем договариваться об аудиенции, и утрясать все формальности, вы сможете выскользнуть незамеченными. Надеюсь, они не знают, кто она такая?

– Не беспокойся, московиты не знают даже, что она девочка.

– Вот как?

– Да, мы переодели не только Марту. Знаешь, из Клары Марии получился отличный мальчишка!

– Забавно, – засмеялся Кароль, затем наклонился к брату и прошептал ему: – Спаси их, Болеслав, и тогда сможешь попросить у Иоганна всё что захочешь. Титул, земли, деньги…

– Не стоит, брат, – помотал головой померанец. – Я всего лишь возвращаю долг.

Через полчаса они все вместе подъезжали к гостинице, где остановились беглецы. То, что там теперь проживают русские, было видно невооруженным глазом. На входе стоял охранник в потрепанном кафтане с бердышом в руках, а во дворе то и дело сновали слуги и монахи, занятые повседневными делами.

– Доложите Его Высокопреосвященству, – обратился к караульному барон, – что у него испрашивает аудиенции стольник фон Гершов.

Сочетание чина стольника и приставки «фон», похоже, до того озадачило московита, и он не стал никого звать, а сам бросился докладывать о приходе еще одного непонятного немца.

– Ты стал говорить на их языке? – удивился младший брат. – А что означает stolnik?

– Я прожил там немало лет, – пожал тот плечами. – А стольник – это можно сказать, камергер.

– Проходи, боярин, – пригласил вышедший к ним навстречу инок с крепким посохом в руках. – Владыко ждет тебя.

Филарет не стал чиниться и вышел к ним сам, тем более что отведенная ему комната мало походила на покои митрополита. Фон Гершов, увидев Романова, снял с головы шляпу и изящно поклонился иерарху русской церкви.

– Рад приветствовать Вас на свободе, Ваше Высокопреосвященство! Для меня честь встретить вас на земле Германии и передать Вам искреннее почтение моей госпожи – герцогини Мекленбургской Катарины.

– И тебе здравствуй, господин хороший, – кивнул в ответ митрополит. – Спасибо на добром слове. А скажи мне, мил человек, почто ты государыню – герцогиней кличешь?

– Сомневаемся мы, – добавил вышедший вместе с Филаретом дьяк, – нет ли в том порухи чести государевой?

– Так Иван Федорович велел, – обезоруживающе улыбнулся Кароль. – Сказывал, пока в Москву не приедет, она не царица, а только герцогиня.

Луговской понимающе покивал, дескать, раз царь велел, что уж о том толковать. Романов, очевидно, тоже счел довод основательным и продолжил.

– Много слышал о тебе лестного, господин фон Гершов. Сказывали, ты прежде в ближних воеводах у государя ходил?

– Верно, Ваше Высокопреосвященство, но в последней кампании, я, к сожалению, не участвовал.