Зенит Левиафана. Книга 2 (СИ) - Фролов Алексей. Страница 38

— А Закон разрешает влиять на ход людской истории? — Карн боялся ответа, но не мог не спросить.

— Не напрямую, ни в коем случае. Мы лишь подстраиваемся и развиваем только то, что люди уже доступно, — ответил вампир, и от него не укрылся вздох облегчения, сорвавшийся с губ парня.

— И все строго соблюдают Закон? — на смену облегчению тут же пришло удивление. Карн подумал о том, что все вампиры раньше были людьми, так неужели их общество настолько сплоченнее человеческого?

— Более или менее, — Арминиус позволил себе мимолетную улыбку. Вышло вполне естественно, хотя бы уже не оскал. — Большинство детей Каина поддерживают Закон, мы называем себя Кровниками. Меньшая часть сообщества каинитов — бунтари и свободолюбивцы, считающие Закон излишне консервативным. Тем не менее, они хотя бы согласны с тем, что смертным не стоит знать о нашем существовании. Мы зовем их Аркадийцами, по имени первого, кто решил, что Закон нужно переписать. Но есть и те, кто считает себя выше любого Закона. Им претит жить втайне от окружающего мира, для них люди — лишь корм, а и людское общество — ошибка, которую нужно устранить, провозгласив на земле власть детей Каина.

— Полагаю, с этими выродками я и встречался, — прохрипел вернувшийся Мидас. Похоже, нахлынувшие воспоминания действительно были не из лучших, фригийский царь аж побагровел, на лбу вздулась одинокая вена.

— Вероятно, — кивнул Арминиус. — Им неведомы мораль и сочувствие. Они сознательно отказались от своей человечности в пользу зверя. Мне жаль, но большинство из тех, кто знает о нас, строят свое мнение именно на основании знакомства с последователями Эреба. Как говорят, он был первым каинитом, отказавшимся от Закона Патриархов. Его казнили, но семена раздора, посеянные им тысячи лет назад, до сих пор дают всходы.

— Вам бы больше времени уделять кадровой политике, — усмехнулся Мидас. — Тогда, глядишь, боги пересмотрели бы свое к вам отношение.

— Это непросто, — покачал головой Арминиус, внимательно посмотрев на Мидаса. — Ты правитель, ты должен знать, что всегда есть недовольные и никогда нет вполне довольных. С Аркадийцами можно договариваться, они ставят человечность выше зверя. С Сынами Эреба все иначе, их нельзя контролировать, мы истребляем их целыми ковенами, но они не чтут Закон, запрещающий обращать смертных по своему желанию.

— Но ты, как я понял, давно не с братьями. В смысле, у тебя теперь другие цели, — Карн пытался осмыслить полученную информацию, но вопросов, как обычно, становилось все больше.

— Верно, Сол Инвиктус не участвуют в делах Кровников, наша задача — помогать Ордену Ка-Дас, — каинит вернулся к созерцанию костра. — Мы не можем сплетать свой дух с людскими эгрегорами и свои создавать тоже не можем, это наше проклятье. Но мы в десять раз сильнее, быстрее и выносливее. Наши органы чувств совершеннее. Мы потенциально бессмертны, хотя и уязвимы.

— Идеальные воины, — нехотя признал Мидас, процедив слова сквозь едва разомкнутые губы.

— Идеальные защитники, — восхищенно добавил Карн. — Трудно переоценить вашу жертву.

— У нас один мир на всех, — ответил каинит. И не было в его словах ни пафоса, ни патетики. Лишь констатация факта. — Монстры, что приходят из земли Дивов, угрожают нам так же, как и вам. Мы не способны принять участие в восстановлении Завесы, но помогаем по мере сил.

— Прям герои клыкастые, — широко зевнул Мидас. Он уже забыл, когда в последний раз спал и коли выдалась такая возможность, намеревался использовать ее, тем более, что по ощущениям до рассвета оставалась всего пара-тройка часов.

Фригийский царь невзначай подумал, что у каинита можно многое вызвать о подобных ему. Ведь однажды все это безумие закончится, он вернется в свое время и продолжить управлять одной из крупнейших финансовых империй на планете. И тогда знания о вампирах, их обычаях, иерархии, слабостях могут пригодиться, ведь теперь он не сомневался, что львиная доля его конкурентов — Дети Каина.

Но сейчас перед ним была совсем другая цель, и ее он ставил превыше всего. Он должен попасть в Хельхейм и вернуть Фавну, и ближайший шаг к осуществлению этой задачи — Радогост, оплот Ордена Ка-Дас в этом временном отрезке. Кто знает, что ждет их на пути к городу, так что ему жизненно важно поспасть, хотя бы несколько часов.

Мидас устроился в углу убежища возле стойки с оружием. Меч он положил рядом на расстоянии ладони. Карн почувствовал изменения в ауре друга и нехотя согласился с тем фактом, что ему стоит последовать примеру фригийского царя. Он готов был беседовать с каинитом всю ночь, а потом еще одну и еще. Ведь это уникальный пласт знаний, который даже не всем богам доступен, что уж говорить о смертных! Да только Мидас прав — сейчас у них другие приоритеты. К тому же, путь до Радогоста тоже нужно будет чем-то занять.

— Что ж, таков ваш жребий, — проговорил Карн, повернувшись в ту сторону, где на фоне древних заклинаний, избороздивших серебряными строчками глухой монолит серого известняка, раскинулась непроглядная пустота каинита. — Да только едва ли кто-то сумеет оценить эту жертву по достоинству.

Арминиус не ответил. Парень осторожно прошел к стойке с оружием и распластался на теплой земле неподалеку от Мидаса. Не то, чтобы он не доверял вампиру, но ему было спокойнее, когда он ощущал ауру фригийского царя в непосредственной близости. Обе секиры — сломанную и чудом уцелевшую — он положил рядом, искренне надеясь, что не прикоснется к ним до утра.

А потом Карн провалился в тяжелый и короткий сон без сновидений, не успев подумать о том, нужно ли спать каиниту. Позже он узнает, что Детям Каина даже дышать не нужно. Зато им нужно чувствовать. И любить. Как и всем существам — живым и неживым, что ходят под Солнцем или Луной — не важно.

***

Они проснулись одновременно. Мидас первым делом, еще даже не открыв глаза, выбросил руку в сторону. Пальцы, коснувшись обтянутой кожей рукояти, инстинктивно сжались. Меч был на месте. Лишь после этого фригийский царь размежил веки и приподнялся на локте, затем сел, осматриваясь.

У другого голова шла бы кругом от столь непродолжительного сна и внезапного пробуждения, но Мидас давно ходил по этой земле и скопил в своих архивах немало полезных навыков. Да и в конце концов, он был богом! Хотя даже богу нужно спать, как это ни парадоксально звучит для большинства из нас.

Карн чувствовал себя еще более усталым, чем до того, как уснул. Он, в отличие от Мидаса, скитался меж временами и пространствами не так давно, а потому не успел обзавестись базовым набором попаданских талантов. Посмотрев на бога, который выглядел так, будто проспал часов двенадцать, парень отметил, что на досуге обязательно нужно будет перенять у старшего товарища эту мудрость. Хотя кто тут старший — это еще вопрос.

А потом его сознание отметило сразу два факта. Первый — в помещении нет каинита. Второй — рядом с ним только одна секира, та, что не сломалась в бою. Парень повернулся к Мидасу, тот почувствовал его взгляд и, обернувшись, тут же понял, в чем дело.

Фригийский царь повертел головой. Люди, спасенные Арминиусом, зевая собирались у тлеющего костра, подкладывали в него дрова и доставали пищу. Деревянная стойка с оружием — единственный предмет мебели во всем убежище — пустовала, то есть вместе с вампиром пропала и его оружие.

Мидас уже собирался дать волю ярости, которая в последние пару тысяч лет зиждилась у него под сердцем и не позволяла богу богатства оставаться в одиночестве ни на миг, но тут водопад виноградной лозы у входа заколыхался и в помещение вошел каинит. В руке он держал секиру Карна, целую, с новым древком.

— Кажется это твое, — вампир подошел к парню и протянул ему оружие. — Сломал ты ее по моей вине, так что вот. Баланс даже лучше стал.

Карн поднялся и принял секиру. Он с удивлением обнаружил, что новое древко имеет точно такую же величину и форму, как и древко первой секиры, буквально — один в один. Баланс действительно сместился к оголовью, но, подкинув оружие в воздух несколько раз и ловко поймав его, он понял, что так, без сомнения, лучше — секира будет стабильнее в полете.