Хозяйка Бруно (СИ) - "Voloma". Страница 8

Как бы то ни было, Пол почувствовал, что Анна к нему благосклонна и показал свое истинное лицо. В то «ненакрашенное» утро она еще раз убедилась в напрасность иллюзий относительно собственной внешности. Для любой женщины это тяжело. Недостаток красоты нужно чем-то компенсировать. Например, уверенностью, чувством юмора, умом, добротой. Только вот как это все развить в себе, вырастить когда душит обида на весь мир и на саму себя? Анна подошла к Полу. Он лежал в ее постели. Окинула его с ног до головы тяжелым взглядом и признала, что лучше ей быть одной и обратиться в банк спермы, чем рожать детей от такого идиота. Ее губы растянулись в милой светлой улыбке и нежным, мягким сопрано она сказала:

- Пошел вон. И без вопросов!

Со вторым типом мужчин все было проще. Им нужны были деньги. Одни это пытались скрывать, но все рано или поздно выходило наружу, другие – признавались почти сразу.

За свои двадцать девять лет Анна жалела о двух вещах: что до сих пор не родила ребенка и что вряд ли когда в ее жизни будет искренняя, не требующая доказательств любовь. Мужчинам подавай красоту! А таковой у Анны при беглом осмотре не наблюдалось.

Поэтому деньги ей самой были нужны позарез! Если на горизонте маячила перспектива матери-одиночки, то для того, чтобы вырастить ребенка одной ей требовался небольшой капитал. Каждый месяц она старательно откладывала определенную часть выручки. Сбои в накоплениях начались только в этом году, когда толстозадой тетке Англии мировой кризис приложил пятерню по мягкому месту. Анна методично стала таскать деньги из заначки. И ее спасательный круг в мире мужских правил стал потихоньку сдуваться. Больше половины ее сбережений ушло на покрытие убытков. Цены беззастенчиво и пугающе быстро росли. Ее мысли все чаще и чаще занимал только один вопрос – деньги. Не хотелось это признавать, но смотреть правде в глаза весьма полезное качество. Разноцветные купюры решали большинство из насущных проблем, и по-своему, Анна понимала людей, которые посвящали свои жизни погоне за ними. Только когда сама погоня закрывала собой цель, ради которой эти деньги накапливаются, тогда понимание перерастало в сочувствие.

Финансов на осуществление мечты катастрофически не хватало. Рождение ребенка откладывалось. Сочувствия были достойны и кандидаты на роль отца – в одних хотелось стрелять, если начнут двигаться, других хотелось накормить, обнять и пожалеть, сдерживая слезы. За неимением достойных Анна смирилась со своим ожиданием.

========== 3-6 части ==========

-3-

Разглядывая фотографии, Анна не услышала как на кухне мягко хлопнула дверь. Как обычно задумавшись она была на грани «жаления» самой себя, после чего мысленно давала себе затрещину и широко улыбаясь возвращалась к более насущным проблемам.

До ее плеча легонько коснулась рука. Анна вздрогнула от неожиданности и обернулась. На нее смотрели теплые карие глаза Сержа.

- И вся мировая скорбь на женских плечах опять, - Серж вместо приветствия поцеловал ее в макушку.

- И тебе доброе утро, дорогой!

Анна улыбнулась. Накрашенная или нет, полная добродушия или стервозная словно фурия – он принимал ее такой, какая она есть. Анна немного знала о его личной жизни, а он знал, чуть ли не все подробности ее. И дело было не в том, что кто-то доверял больше, а кто-то меньше. Анна была убеждена, что рано или поздно человек сам раскроет все, что у него на душе и в мыслях. В конце концов, не все подлежало «публикации».

В присутствии друг друга они могли молчать и наслаждаться молчанием. Порою за весь день не произнеся более двух десятков слов, они безмолвно признавали свое редкое родство душ.

Раз или два в год Анна и Серж давали себе слабину и напивались в стельку. Каким бы сильным и терпеливым не был человек, подобные вольности помогали избегать удушливых приступов отчаяния, которое незаметно копилось изо дня в день и «выпускать пар». В один из таких «выходных» дней, когда друзья по единодушному решению вознамерились обнести пару десятков пабов в Дублине, Серж обмолвился Анне о некой Софи, с которой ему посчастливилось провести почти год. Они жили вместе.

Полулежа на барной стойке в окружении батареи пустых стеклянных стопок, аккуратно составленных квадратиком, по красивому лицу Сержа спокойно стекали слезы. При этом он счастливо улыбался. Тогда он выдал странную фразу: «Я согласился бы потерять ее еще сотню раз…Только лишь бы перед этим хоть пару минут побыть с ней рядом». Помолчал немного, он добавил:

- Анна, настоящая любовь опустошает. Если угодно – то это, своего рода химическая кастрация, как для души, так и для тела. Из тебя аккуратно словно вырезают способность сильно любить кого-либо еще кроме одного человека и для тебя это блаженство. Вряд ли ты сейчас до конца меня правильно понимаешь, но я хочу, чтобы тебе сделали такой подарок в небесной канцелярии, даже если у тебя потом его отнимут…

К этому моменту уже и Анна искренне захлебывалась слезами. Абсолютно ничего не поняв из сказанного. Однако ей страшно было слышать такое, но она понимала, что это есть нечто настоящее и истинное, что придает смысл жизни. На пару лет старше Анны, какая бы ни была у Сержа любовь, она состарила его, казалось, лет на пятнадцать.

Серж выдернул ее из воспоминаний.

- Опять задумалась? Наверняка опять про работу, - он хмыкнул. – А что же тогда без слез? Тебе, дорогая, в пору по полу в истерике кататься. Твой шеф-повар опоздал почти на пятнадцать минут, а остальные работники даже носа еще не кажут в ресторан.

Он деловито подталкивал ее к кухонной двери, на ходу повязывая длинный белый фартук.

- Ну, с тобой все ясно! Из меня ты уже четыре года удачно вьешь веревки, а на остальных я ставлю рекорд терпения. Я как раз обдумывала, что я с вами со всеми буду делать, когда оно у меня закончится, - ответила Анна.

- Пожалуй, отложим это неблагодарное дело. Мы с тобой уже думали пару месяцев назад. Пока хватит, - Серж вспомнил их последний крестовый поход по барам. – Увлекаться этим нельзя. Глядишь мозги вырастут и мы в ужасе сбежим из твоего сахарного Эксетера, подальше от квохчущих «миссис» и «достопочтенных сэров».

С жеманными и церемонными людьми у Сержа была тихая война. Анна полностью разделяла эти убеждения.

Он поставил перед ней большую миску с зеленой спаржей и кивнув на нее, таким образом, приказал своему боссу перебрать ее, мол, это тебе таблетка для связи с реальностью. Анна, благодарная за ту легкость, которой заражал ее этот красивый увалень, легонько ткнула его локтем в бок.

- А мне поесть за это дадут?

Серж пропал в огромной холодильной камере и вышел оттуда с пластиковым пакетом, в котором в колотом льду лежала тушка камбалы. Ответом была хитрая улыбка.

До открытия «Бруно» оставался час, Серж появлялся на кухне первым, чтобы начать подготавливать продукты. Анна периодически ему помогала. Вскоре подтягивались и остальные. Велосипедный звонок во дворе предвещал приход драгоценного су-шефа Дэнни. Запыхавшийся, он проносился вихрем в подсобку, чтобы переодеться, только чудом не опрокидывая чего-нибудь на своем пути.

Если слышались тяжкие вздыхания, то значит вечно не высыпающийся администратор «Бруно» сейчас с полузакрытыми глазами проплетется прямиком к кофейнику за дозой бодрости. Кейт чуть ли не последняя уходила каждый день из ресторана. Не проходило и получаса, как она приходила в себя и порхала вокруг клиентов, рассаживая их за столики и разрывающего телефона, принимая заказы.

Несчастные случаи на удивление часто случались с Ли Пау, представителем немногочисленной местной диаспоры китайцев. На Ли была вся чистка и подготовка овощей и фруктов, разделка рыбы, креветок и т.п. Другими словами, вся «грязная» работа. Безмерно вежливый, скромный, аккуратный, он умудрялся получать удовольствие от своей кропотливой работы. Загвоздка была в том, как, он появлялся. Анна уже очень много раз просила его погромче говорить свое «ни хао» еще с порога. Он настолько тихо воплощался на кухне, что все кто работал с десяток раз чуть не получили сердечный удар, когда он внезапно оказывался за спиной и на китайском приветствовал коллег.