Возвращение немого (СИ) - Романова Галина Владимировна. Страница 40

— Вы это видели?

— Своими глазами, — подбоченился менестрель. — И могу поклясться жизнью. Где двое против одного, там честью и не пахнет!

Слово менестреля издавна считалось весомым аргументом. Ведь любой из певцов мог сочинить балладу или песню, которая в веках прославит или опорочит любого. И как потом доказать, что ничего этого не было, а имело место лишь слишком живое воображение стихотворца?

— Вот как? — помолчав, промолвил лорд Ольриар. — Это несколько…м-м… меняет дело, но самого главного изменить не может. Мой брат при смерти. И я не знаю, застану ли я его в живых, когда вернусь…

По щекам Соэль сами собой потекли слёзы, но девушка сидела, не шевелясь.

— И я приехал сюда, чтобы потребовать наказания для того, кто, пусть и невольно, но стал причиной его… может стать причиной его смерти.

Все сразу посмотрели на Лейра. Ни у кого из артистов не возникло мысли о том, что это мог сделать кто-то ещё. Юноша хранил ледяное спокойствие.

— Что вы предлагаете? — поинтересовался мастер Боар.

— Одно из двух. Либо вы сами выносите ему приговор, либо, если не хотите брать это на себя, отдаёте его нам, — ответил Ольриар.

Вся труппа, как один, тут же развернулась к мастеру Боару. Даже Лейр заинтересованно склонил голову набок. Повисло недолгое, но оттого не менее тягостное молчание.

— Я не буду наказывать Лейра, — вдруг произнёс мастер Боар. — Но и отдавать его вам для расправы тоже не намерен.

— Простите, милорд?

— Я не буду наказывать Лейра, — чуть громче повторил артист. — Он был в своём праве.

— То есть как? — всё ещё ничего не понимал лорд Ольриар. — Вы хотите сказать, что этот охранник — жених вашей дочери? Что благородная леди с ним помолвлена?

— Нет! — вырвалось у Соэль. Мать крепко обняла девушку, прижимая к себе.

— Моя дочь пока не помолвлена ни с кем. Но Лейр — не просто охранник. Лейр равен ей по положению… и происхождению, если уж на то пошло.

— Ваш слуга…

— У нас нет слуг, — мастер Боар улыбнулся. — Даже те альфары, которые тут стоят — не слуги нам, а соратники и коллеги.

Благородный лорд Ольриар огляделся по сторонам. Таша крепко держала детей за руки, но маленький Калоник вырвал ладошку и скорчил гримасу, растягивая рот двумя пальцами в стороны:

— Бе-бе-бе…

— Мы здесь все равны, — мастер Боар обвёл рукой собравшихся артистов, между делом погрозив ребёнку пальцем. — Мы — одна большая семья. И выдавать кому-то на расправу членов своей семьи? Нет, на такое я не пойду.

— Странные речи для лорда…

— Лорд я только по имени, — глава труппы обвёл долгим взглядом стены и потолок зала, — и по законному праву наследника этого замка. Но на самом деле и в душе — я просто бродячий артист.

— Но…

— Я не бросил свою супругу-актрису ради какой-то леди из замка, если вы об этом, милорд, — улыбнулся мастер Боар. — Ниэль — до сих пор моя жена. И до недавнего времени мы все были артистами. Назваться лордами и леди нас заставили обстоятельства. Мы просто-напросто сыграли ещё один спектакль. Но представление окончено, занавес опущен, маски сброшены. И вас, зрителя, — глава труппы отвесил короткий вежливый поклон, — просят удалиться. Актёрам нужно отдохнуть, смыть грим с лица и сменить пышные наряды на более привычные и скромные!

— Аплодисментов не надо, — негромко промолвил Тайн. — Их мы уже наслушались.

— Иногда молчание — тоже знак признания, — добавил Тиар.

— Главное, чтобы конскими яблоками кидаться не начали, — уточнил многоопытный мастер Неар.

Лорд Ольриар попятился, бросая на артистов возмущённые взгляды.

— Это возмутительно! — воскликнул он. — Это… позор! Как вы могли?

— Вот так и смог! Любовь творит чудеса, — мастер Боар развел руками. — Но довольно слов. Спектакль окончен. Прошу вас удалиться!

Гость ещё раз возмущённо тряхнул головой и направился к выходу. Янсор выскользнул следом, но вскоре вернулся.

— Ускакал, — доложил бывший браконьер. — Умчался так быстро, словно мы его тут убить пытались.

— Отлично! — глава труппы хлопнул в ладоши. — Значит, и нам тут не стоит дольше задерживаться.

— Что? Как? Почему? — со всех сторон послышались голоса. — Мы уезжаем?

— Мы разыграли прекрасное представление. Публика его оценила, и даже, возможно, собирается платить — жаль, что не звонкой монетой. Значит, артистам пора двигаться дальше.

— А этот замок? — Ниэль всё ещё обнимала всхлипывающую дочь. — А твой титул?

— Ещё одна маска, не более того. Я уже так привык быть собой… Думаю, и вам вскоре бы надоело играть одну и ту же роль изо дня в день, ни на минуту не снимая масок.

Таша возмущенно притопнула ногой — она-то уже поверила, что это место станет домом для нее и детей. Но огромный старый замок, который ещё предстоит привести в приличный вид — совсем не маленькая уютная ферма на опушке леса. И сама альфара, если бы у неё был выбор, предпочла бы поселиться в деревеньке неподалёку… Но отдохнуть несколько дней или недель под крышей она и её дети имеют право!

Однако, остальные не возмущались. Янсор и Даррен уже отправились запрягать лошадей, а остальные понемногу разошлись по своим комнатам — собирать вещи. Ниэль увела дочь к себе, чтобы поговорить без свидетелей.

— Лейр, задержись! — окликнул юношу мастер Боар.

Тот послушно остановился, дожидаясь, пока они останутся одни.

— Надеюсь, ты понимаешь, что только что сделал? — негромко промолвил глава труппы, когда за выходившим последним мастером Неаром закрылась дверь.

— А, — Лейр шевельнул рукой: «Да, знаю».

— Будь ты лордом, это могло бы в любом случае закончиться взаимным примирением сторон. Например, я был бы связан словом чести в любом случае выдать Соэль замуж — за самого Отирира, если бы он выжил или за одного из его младших братьев, если бы он умер. Это закон Топазового Острова, если ты не знал… Но он действует только для лордов.

— О-ы… — юноша указал на собеседника.

— Знаю, что ты хочешь сказать! Что лорд — я. И я мог бы поступить так, как предписывают законы Топазового Острова. А законы предусматривают наказание для того, кто убил знатного лорда…

— Э-а! О-ы! — Лейр в нетерпении взмахнул руками. Лицо его исказилось.

— Да, Отирир жив. Был жив по крайней мере еще несколько часов назад. Ты не оставил после себя трупа, и дело — повторяю! — всё еще может кончиться примирением сторон. Но это произойдёт, если — если! — убийца тоже знатного рода! А что до тебя… Мы ничего о тебе не знаем. Кто ты? Откуда? Эти шрамы на твоей груди — откуда нам знать, что они означают? Что это? Клеймо преступника? Герб твоего рода? Знак принадлежности к какой-то особой касте? Никто из нас никогда не видел ничего подобного. Проще простого было бы тебя выдать — и разом избавить от проблем и себя, и тебя. Угадай, почему я этого не сделал?

Говорить Лейр не мог, но ответил жестами — прижал одну руку к своему сердцу, а другую — к сердцу мастера. После чего медленно поменял их.

— Ты прав, — актёр помолчал, сжал его локоть. — Все вы у меня вот здесь. Все вы для меня как дети. И отдать на расправу своего ребёнка… Мне проще бросить этот дом, чем кого-то из вас… Что смотришь? Иди, собирайся! Оставь меня пока одного.

Лейр отступил на шаг:

— А?

— Скажи там, пусть подождут.

Когда за юношей закрылась дверь, мастер Боар провёл ладонями по лицу, словно на самом деле стирая грим. Постоял немного, потом подошёл к погасшему камину, опёрся на каминную полку, словно стараясь слиться с камнем, стать его частью — и забрать с собой его частичку. На несколько секунд он показался себе маленьким и слабым мальчиком, на которого сверху вниз со снисходительной улыбкой взирает большой добрый великан. «Я же знал, что ты не усидишь на месте! Беги. Я не сержусь! Главное, чтобы у тебя всё было хорошо. А если что… ну, я пока здесь. Я подожду.»

Лошади давно уже были запряжены, вещи собраны сундуки и вместе с декорациями уложены в фургон вместе с несколькими безделушками и полной корзиной яблок, набранных из сада. Артисты уже собрались на дворе, Янсор гарцевал на мерине, матушка Ханирель устроилась на козлах, уже перестали всхлипывать наказанные за какую-то мелочь дети, а мастера Боара всё не было. Лейр держался в стороне, чувствуя бросаемые на него косые взгляды. С ним никто не разговаривал, и юноша боялся обернуться и посмотреть артистам в глаза.