Кареглазая моя (СИ) - Клейпас Лиза. Страница 9

— Вы случайно не знакомы с Холлис Уорнер? — спросила я.

— Она друг семьи. В прошлом году я фотографировал ее дом для журнала. А что?

— Я только что с ней познакомилась. Она хотела обсудить идеи для свадьбы ее дочери.

Джо посмотрел на меня с тревогой.

— С кем помолвлена Бетани?

— Понятия не имею.

— Бетани встречалась с моим кузеном Райаном. Но когда я видел его последний раз, он собирался с ней порвать.

— Может, его чувства оказались глубже, чем он считал.

— Судя то тому, что он говорил, вряд ли.

— Если я захочу подцепить Холлис как клиентку, какой совет вы бы мне дали?

— Обзаведитесь чесноком. — Джо улыбнулся, увидев, как у меня вытянулось лицо. — Но если найдете к ней правильный подход, она станет хорошей клиенткой. На сумму, которую Холлис выложит на свадьбу, наверняка можно будет купить Эквадор. — Джо взглянул на мой бокал. — Еще хотите?

— Нет, спасибо.

Он осушил свой бокал, взял мой и отошел поставить их на ближайший поднос.

— Почему вы не снимаете свадьбы? — спросила я.

— Наитруднейшая работенка в фотографии, уступает разве что съемкам в зоне военных действий. — Джо криво улыбнулся. — Когда я только начинал, то умудрился устроиться штатным фотографом в западно-техасский ежеквартальный «Современный скотовод». Нелегко заставить позировать взъяренного быка. Но я бы скорее предпочел снимать скот, чем свадьбы.

Я рассмеялась.

— Когда вы впервые стали фотографировать?

— В десять лет. Мама тайком возила меня на курсы каждую субботу, а отцу говорила, что я усердно готовлюсь в Футбольную лигу "Папы" Уорнера [2].

— Ваш отец не одобрял занятия фотографией?

Джо помотал головой.

— Он твердо решил для себя, как его сыновьям надлежит проводить время. Футбол, молодежные организации, работа на свежем воздухе — все это прекрасно подходило. А вот изобразительное искусство, музыка… категорически нет. Отец считал, что фотография может быть только хобби, но никак не карьерой для мужчины.

— Но вы доказали, что он не прав, — предположила я.

Джо грустно улыбнулся.

— Это заняло время. Несколько лет мы с ним практически не общались. — Он помолчал. — Позже так вышло, что мне пришлось провести с отцом пару месяцев. Вот тогда мы окончательно пришли к миру и согласию.

— Не тогда ли… — я запнулась.

Он наклонил ко мне голову.

— Договаривайте.

— Не тогда ли произошел несчастный случай на яхте? — Увидев его насмешливую улыбку, я неловко добавила: — Моя сестра читала про вас в интернете.

— Да, после этого. Когда я вышел из больницы, мне нужно было с кем-то пожить, пока я не поправлюсь. Отец жил один в Ривер-Оукс, поэтому разумнее всего было поехать туда.

— Вам трудно говорить о том несчастном случае?

— Ничуть.

— Можно спросить, как это случилось?

— Мы с братом Джеком рыбачили в заливе. Уже направляясь домой в Галверстон, остановились у островка водорослей и умудрились подцепить дораду. Пока брат наматывал леску, я запустил двигатель, чтобы мы могли последовать за рыбиной. Следующее, что я помню, — мы уже в воде, а вокруг огонь и плавают обломки.

— Господи, что вызвало взрыв?

— Мы уверены, что отказал трюмный вентилятор и около двигателя скопились газы.

— Ужасно, — посочувствовала я. — Соболезную.

— Угу. Эта дорада была метра полтора, не меньше.

Джо замолчал и переместил взгляд на мой улыбающийся рот.

— Какие травмы… — я оборвала себя. — Неважно, это не мое дело.

— «Взрывное легкое» — так это называется. Когда ударной волной при взрыве травмируется грудная клетка и легкие. Какое-то время я не мог даже надуть шарик для вечеринки.

— Сейчас вы на вид совершенно здоровы, — заметила я.

— На все сто. — В глазах его зажегся лукавый огонек, когда Джо увидел мою реакцию. — Теперь, когда вы прониклись сочувствием… потанцуйте со мной.

Я отрицательно покачала головой.

— Я не настолько вам сочувствую. — И с извиняющейся улыбкой пояснила: — Я никогда не танцую на вечеринках, которые организовываю. Это как официантке самой присаживаться за стол, когда она должна обслуживать клиентов.

— Я перенес две операции из-за внутреннего кровотечения, пока лежал в больнице, — серьезно уточнил Джо. — И почти неделю не мог ни говорить, ни есть из-за трубки. — Он с надеждой взглянул на меня: — Теперь-то вы достаточно сочувствуете, чтобы потанцевать со мной?

Я снова помотала головой.

— Ладно, — продолжил Джо. — Несчастный случай произошел в мой день рождения.

— Нет.

— Да.

Я вознесла взгляд к небу.

— Как печально. Как… — Я помешкала, борясь со своими инстинктами, и неожиданно для себя сдалась: — Ладно. Один танец.

— Я знал, что день рождения сработает, — удовлетворенно заявил Джо.

— Быстрый танец. И в уголочке, где увидит меньше всего народу.

Джо взял теплой ладонью мою руку. И повел мимо сверкающей рощицы деревьев и пальм в горшках в затемненный угол позади оркестра. В воздухе плыла коварная джазовая версия «Им у меня не отнять». В голосе певицы звучали трогательные хрипло-сладкие ноты, словно похрустывали леденцовые крошки.

Джо повернул меня к себе лицом и жестом, выдающим опыт, обнял за талию. Так, мне предстоял настоящий танец, а не топтание на месте. Я неуверенно положила руку на плечо Джо. Он мягко притянул меня, недвусмысленно дав понять, кто будет вести в танце. А когда поднял мою руку, чтобы я сделала пируэт, я так легко подчинилась, что мы ничуть не запнулись. Раздался низкий смех Джо, в котором проскальзывало удовольствие от неожиданного открытия, что ему досталась умелая партнерша.

— В чем еще вы хороши? — спросил он, близко наклонившись к моему уху. — Помимо танцев и планирования свадеб.

— Только в этом. — Через секунду я сдалась: — Могу делать из воздушных шариков животных. И свистеть в два пальца.

Я почувствовала у уха, как губы Джо изогнулись в улыбке.

Очки у меня сползли на кончик носа, и я ненадолго отстранилась, чтобы их поправить. И мысленно сделала зарубку на память приладить заушники, как только вернемся в Хьюстон.

— А что насчет вас? — спросила я. — У вас есть скрытые таланты?

— Я могу подсечь противника в баскетболе. И знаю весь натовский фонетический алфавит.

— Вы имеете в виду «Альфа, Браво, Виктор»?

— Точно.

— И вам удалось запомнить?

— Честное скаутское.

— Скажите мое имя, — приказала я, устраивая тест.

— Эхо, Йот, Виктор, Елена, Ромео, Индия.

Джо снова закрутил меня.

Казалось, воздух превратился в шампанское — каждый вдох вызывал беспечное головокружение.

Очки снова сползли, и я начала их поправлять.

— Эйвери, — ласково сказал Джо, — дайте я их подержу пока. Положу себе в карман.

— Я тогда не разгляжу, куда нам ступать.

— Зато я разгляжу.

Он осторожно снял мои очки, сложил и засунул в нагрудный карман смокинга. Комната расплылась в неясные пятна света и теней. Я не понимала саму себя, не могла взять в толк, почему так легко сдалась на милость Джо Тревиса. Стояла тут слепая и уязвимая, а сердце трепетало, как крылышки колибри.

Джо заключает меня в объятия. Он держит меня как прежде, только теперь мы ближе, наши па интимно замедляются. На этот раз он больше не следует за ритмом оркестра, только медленному расслабленному темпу.

А я вдыхаю его запах, пропитанный солнцем и солью, смущаюсь от сильного желания прижаться губами к шее Джо и попробовать его на вкус.

— У вас близорукость, — расслышала я вопросительные ноты в его голосе.

Я кивнула.

— Вы — единственное, что я сейчас вижу.

Он посмотрел на меня сверху, наши носы почти соприкасались.

— Хорошо.

Такое шершаво-нежное слово, словно лизнул кошачий язычок.

Дыхание перехватило. Я намеренно отвернула лицо. Нужно разорвать чары, или натворю что-нибудь такое, о чем потом пожалею.

— Приготовьтесь, — услышала я голос Джо. — Сейчас наклон.