Тьяна. Избранница Каарха - Серганова Татьяна. Страница 56

— Да, благодаря нам. Нашей любви.

— Значит, твой предок ошибся.

— Не совсем. Ты же не обычная огненная. Я читал его дневник. Жена Крайгена пыталась убить его во время первой ночи. Она его ненавидела. Но не за то, что он лишил ее возможности иметь детей и высосал огненную силу. А за то, что ее заставили выйти за него замуж, увезли от развлечений столицы в глухомань. Ее ненависть разъедала кристалл, уничтожала его. Ни о какой любви там речи не шло.

— А потом?

— Мы всего лишь четвертая пара, Тьяна. Жена моего деда оказалась не лучше. Ненависти, правда, не было, лишь презрение.

— А Валенсия?

Сандер вздохнул:

— Она любила отца, хотя никогда не признается в этом. Очень любила. И не могла простить, что он не ответил на ее чувства, предпочел маму. Валенсия ведь появилась вскоре после моего рождения. Но я видел, что с ней было, когда отец умер. Тогда-то в ее жизни и появился Ниардо, что-то вроде попытки забыться.

— Выходит…

— Ни у кого из них не было шанса узнать о других возможностях подпитки кристалла.

— Но ведь возможность иметь детей кристалл отнимал, — возразила я. — И дальше будет отнимать.

Сандер провел ладонью по моему животу:

— У него все будет по-другому.

— А если нет?

Я не хотела своему сыну такой участи. И будущим огненным девочкам тоже.

— Мир меняется. Мы этим воспользуемся, — целуя меня в макушку, произнес Сандер и вдруг отстранился. — Бездна! Забыл!

— Что?

— Одевайся быстрее! — вскакивая с кровати, произнес муж.

— Сюда должен явиться хозяин комнаты? — кутаясь в покрывало, спросила я.

— Нет. Но надо спешить.

Процесс одевания занял пять минут. Сандер так спешил, что даже не дал мне посмотреть на себя в зеркало.

— И так красивая. Пошли быстрее!

— Куда?

— Тебя кое-кто хочет видеть, — шепнул мне Сандер на ушко, когда мы вышли в коридор.

— Кто?

Сейчас я совершенно не желала кого-то принимать и тем более с кем-то разговаривать. Больше всего мне хотелось уединиться с мужем в наших (какое замечательное слово!) покоях.

— А ты посмотри сама, — хитро улыбнулся Сандер.

— Опять говоришь загадками? Не надоело тебе? — насмешливо пожурила, стараясь не смотреть по сторонам.

Никогда не думала, что у нас так много слуг. И чего они улыбаются? Подумаешь, гроза.

— Нет. Это сюрприз.

— Сюрприз?

Энтузиазма в моем голосе не прибавилось, как и желания встречаться с сюрпризом.

— Тебе понравится, — обдавая горячим дыханием чувствительное место за ушком, шепнул муж, а я едва не застонала, почувствовав реакцию тела на эту близость.

Мне его было мало. Так мало, что даже не представляла, как проживу в разлуке.

Всего пара минут, и мы оказались у неприметной двери на втором этаже.

— Мне сюда? — переспросила с сомнением.

— Сюда. В более богатые покои сюрприз переселяться отказался.

— Даже так, — недоуменно пробормотала в ответ, взялась за ручку и открыла дверь.

Едва слышно скрипнули петли, нарушая неожиданно тягучую и волнующую тишину. В груди в ожидании чего-то невероятного, как сумасшедшее, забилось сердце.

Она сидела ко мне спиной. Крохотная, сгорбленная фигурка, несмотря на жаркую погоду, укутанная в шерстяную шаль, некрасиво распушившуюся от времени и многочисленных стирок. Седую поникшую голову покрывал черный платок с мелкими белыми цветочками.

Но я сразу ее узнала. С первого взгляда.

А дальше реальность смазалась, исчезла, потерялась.

Очнулась я на коленях перед креслом, прижимая морщинистые, изуродованные артритом руки к своим щекам и беззвучно заливаясь слезами.

— Нянюшка…

Ирил

Гроза за окном набирала обороты: сверкали молнии, дул сильнейший ветер, клонил к земле могучие деревья, разметал по острову листву и тонкие ветки, а от раскатистого грома закладывало уши.

Дверь в спальню была открыта настежь, и капельки дождя, насквозь промочив занавески, блестящей глянцевой лужей собрались у самого порога, наполняя воздух прохладной свежестью.

Сорджи пил.

Развалившись в кресле и привычно закинув ноги на низкий столик, мужчина потягивал дорогое вино прямо из бутылки и, зажмурившись, вслушивался в пение кристалла.

Хорошо поет, радостно и так ярко, что не почувствовать его невозможно. Даже обычные смертные ощутят его магию и ринутся в спальни.

Кажется, демографическая проблема для Каросса решена одним махом. Как и защитная. Ирил нутром чувствовал, как медленно, но верно граница увеличивается и крепнет, отгоняя морских чудовищ все дальше вглубь океана.

Ему это даже на руку, не так страшно оставлять здесь женщин, отправляясь на материк. Как в старые добрые времена, когда они с Сандером были двумя самоуверенными мальчишками, забравшимися в самое сердце Тьмы.

Ну что ж, надо признать, он ошибся в своих предположениях относительно огненной наследницы. Сорджи готов был прилюдно извиниться перед Тьяной. Конечно, если ей это нужно. Девчонка-то с характером, хотя и старалась выглядеть кроткой овечкой.

Легкий шум за спиной заставил мужчину поморщиться и, даже не удосужившись повернуться, недовольно произнести:

— Я же просил никого ко мне не присылать.

— И часто тебе присылают девушек в покои? — спокойно спросила Фриона, подходя ближе.

По правилам надо было встать, приветствуя женщину, но сегодня не тот случай. Дриаду сюда никто не звал, и проявлять вежливость сорджи не собирался.

Вместо этого Ирил сделал новый глоток, исподлобья наблюдая за женщиной, которая сейчас выглядела совсем как девочка. Золотисто-рыжие волосы локонами падали на грудь и спину, обрамляя бледное совершенное личико с полными губами и большими глазами.

Из одежды на Фрионе была лишь тоненькая шелковая сорочка. Черная.

Опять черная.

Даже сейчас, придя в его спальню, она не сняла траура по возлюбленному.

Хотя, надо признать, ей шло. Черный шелк подчеркивал женственную грудь, прозрачное кружево оттеняло молочно-белую кожу, один взгляд на которую заставил тело отозваться глухим желанием.

Ничего нового. За эти годы он привык желать и страдать от неудовлетворения, пытаясь спустить пар с очередной служанкой или жрицей любви. Вот только ни одна из них не была Фрионой, и ни одна из них не могла заставить забыть холодную дриаду.

— Зачем пришла? — спросил Ирил, зло осмотрев ту, которую столько лет любил и страстно желал.

— Ты слишком много пьешь, — спокойно отозвалась Фриона, бесшумно подошла ближе, изящно присела в соседнее кресло, закинув ногу на ногу, дала понять, что там, под сорочкой, ничего нет. Лишь соблазнительное тело.

Ирил снова сделал глоток, пытаясь промочить внезапно пересохшее горло.

— Ты не моя мать, чтобы читать нотации, Фриона.

— Ты друг нашей семьи, и я…

— Я не твой друг, — перебил ее мужчина с болью в голосе. — Я знаю, зачем ты здесь.

— Знаешь? — переспросила она, покачивая босой ножкой.

Ирил завороженно наблюдал за тем, как движется вверх и вниз стройная нога с изящной узкой лодыжкой и небольшой стопой.

Как ему хотелось подойти ближе и заявить свои права!

Развести бедра и ласкать Фриону до тех пор, пока она не закричит от удовольствия, сбросив маску равнодушной дриады, не станет просто женщиной — желанной, страстной, обжигающе прекрасной.

Его!

Но это лишь фантазии, которым нет места в жизни.

— Я же сказал, что не буду спрашивать с тебя долг. Так что уходи.

— Уверен?

— Уходи, Фриона.

— Ты столько лет добивался меня — и сейчас прогоняешь?

Ирил смотрел ей в глаза и не понимал, какого чувства в нем больше: любви или ненависти.

Что с ней стало? Раньше она не была такой. Ирил отлично помнил, как впервые увидел амери великого Роула и остолбенел от ее красоты. Яркая, улыбающаяся и такая счастливая. Ее глаза сияли, а смех задевал неведомые струны души. Сорджи влюбился с первого взгляда и отчаянно отказывался признаваться в своих чувствах, пока она сама однажды не пришла к нему. Через год после смерти любимого.