Неучтенный фактор (Хроники Лотеама) (СИ) - "Renee". Страница 30
«Не понимаю, — задумчиво произнес Бартез, снова начавший докучать ему во время очередного привала. — Такие возможности, такая власть… Хранители, духи, вся мощь Лотеама. А ты не использовал ничего. Ничего не сделал. Прошло столько лет — ты мог бы быть властелином всего мира. Я не понимаю…»
«Это слишком хлопотно, — мысленно пожал плечами Лар, сам не зная, почему решил ответить на этот монолог. — И не приносит удовлетворения. Ты властвовал в Элоре. Ты получил то, что хотел?»
Воцарилось молчание. Лар буквально чувствовал, как Бартез отступил куда-то вглубь, словно действительно размышляя над заданным вопросом, и невесело усмехнулся. Неужели он попал в точку? И сумасшедший маг, забравший столько жизней, как и он сам, просто искал… внимания? Уважения? Любви? Смешно. Но так похоже на правду, что невольно пробирает холод от одной только мысли, что на месте Бартеза мог быть и он сам. Если бы не остановился вовремя.
И если бы Вирджин не наткнулся на него там, посреди улицы, вытянув для всех них счастливый шанс у духов удачи. Лар покосился на друга и, поймав его мутный от тревоги взгляд, решительно поднялся на ноги.
— Вперед, — коротко приказал он, и кэр так стремительно кинулся к лошади, будто только и ожидал этой команды.
Лар двинулся за ним, но внезапно покачнулся и схватился за голову, пытаясь унять разлившуюся внутри боль. Виски разрывались, кровь пульсировала в набухших венах, а перед глазами заклубился черный туман, в котором, словно искры, вспыхивали яркие силуэты. Горло передавило спазмом.
— Лар!
Его трясли за плечи и, кажется, били по щекам, но слабые отголоски физической боли не могли перекрыть всепоглощающее оцепенение, охватившее его с головы до ног. Он не мог пошевелиться, даже мысли путались, а язык, став ватным, отказывался ворочаться во рту. Что-то рушилось в самой ткани мира, и обрывки ее плоти огненными плетьми обжигали кожу.
— Лар! Рика, что с ним?
— Что-то происходит… Мне тоже больно…
Лар изо всех сил старался собрать воедино рассыпающееся на куски сознание. Голос Вирджина помогал удержаться на краю, не уплыть, не раствориться в черноте, набиравшей силу. Бартез!
«Мои слуги проснулись. Теперь я доведу начатое до конца!»
Лар еще никогда в жизни не ощущал ничего подобного. На миг, казалось, он полностью слился со всем живым, что существовало в мире, а потом его рывком затянуло в собственное тело, показавшееся по контрасту глухим и слепым. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем он осознал, что лежит на земле, а над ним склонился бледный и встревоженный Вирджин, с силой впившийся пальцами в его плечи. Из-за его спины выглядывал обеспокоенный Рика.
— Лар! — с облегчением выдохнул кэр, когда маг сумел сфокусировать на нем взгляд. — Что случилось?
— Лунги нашли брешь, — с трудом ворочая непослушным языком, сообщил ему Лар и приподнялся, пытаясь сесть. Губы Вирджина дрогнули и искривились в болезненной гримасе. Он все понял верно.
— Магда, — не спрашивая, а утверждая, произнес он, неосознанно стискивая пальцы. Лар поморщился от боли, но не решился оттолкнуть от себя руки, которые, казалось, вознамерились вырвать кусок плоти. — Чертов ублюдок устроил ей ловушку. Великие духи… Лар, скажи, что она в порядке!
— Ты сломаешь мне плечо, — сквозь зубы процедил маг, и Вирджин, опомнившись, отдернул руку, словно ее ошпарили кипятком. Рика осторожно коснулся его запястья, успокаивая, но кэр даже не заметил этого. — Я думаю… Нет, я уверен, что она в порядке. Я бы почувствовал, будь это иначе. Но нам надо торопиться. Брешь — это очень серьезно. Куда серьезнее, чем даже Бартез. Поспешим!
Теперь уже гнали во весь опор, не жалея ни себя, ни лошадей. Лар низко склонился к шее лошади, изо всех сил стараясь не вывалиться из седла — принимать участие в такой дикой скачке ему еще не доводилось. Все тело затекло, нога ныла, не переставая напоминать о себе, а в голове металась одна-единственная мысль: только бы Сол успел вовремя.
Беспокойство сводило с ума, но сохранять рассудок было жизненно необходимо. Лар мельком бросил взгляд на обескровленные, намертво закушенные губы Вирджина, поймал выражение сузившихся, посуровевших глаз и коротко выдохнул, от всей души надеясь, что кэр не натворит глупостей.
«Такие, как он, не умеют думать, — насмешливо прокомментировал его мысль Бартез, подозрительно притихший некоторое время назад. — Я только не понимаю… Он так предан тебе? Или своей королеве? Почему…»
Лар против воли усмехнулся, слушая его. Какая ирония… Бартез знал о них почти все, но все время упускал самые важные детали. Скрывать одну из них уже не было никакого смысла.
«Ребенок! — подслушав его мысли, взвыл тот, и Лар не сдержал улыбки. — Это… Это… Он же бесполезен! Ублюдочное отродье этого щенка! Но я же чувствовал… Я не мог ошибиться!»
«О чем это ты?» — тут же насторожился Лар, но Бартез, погруженный в собственные переживания, его не слышал.
«Ты все знал! Отвлек меня разговорами, а потом заставил играть по своему плану! О, как бы я хотел иметь руки, чтобы придушить тебя, калека!»
«Ты сам перехитрил себя, — жестко осадил его Лар, меньше всего на свете сейчас нуждавшийся в чужих истериках, да еще и в собственной голове. — Ты затеял грязную игру, мне пришлось отвечать тем же. Мы же похожи, не так ли? Так чему теперь удивляться?»
«Я не понимаю, — с ожесточением прошипел Бартез. — Как ты примиришься с этим? Твоя жена носит бастарда! Что ты за человек такой?»
«Я люблю их, — просто ответил Лар, и эти слова сорвались с губ так легко и свободно, что он и сам удивился. — Настолько, что, не задумываясь, отдам за них жизнь, но недостаточно, чтобы испытывать ревность. Это очень светлое чувство. И куда более приятное, чем зависть. Попробуй — и ты поймешь».
Бартез что-то невнятно буркнул и снова замолчал, притаившись в глубинах сознания. Лар перевел дух и крепче вцепился в поводья, отгоняя от себя мысли о том, что ему еще долго придется терпеть это неприятное соседство. Что ж, зато он мог быть совершенно точно уверен в том, что Бартез никому не сможет навредить. Ради этого стоило немного помучиться.
***
Через несколько часов Магда без сил сползла с лошади, которая тоже едва стояла на ногах после утомительной скачки. Перед глазами стелился черный туман, спину ломило от неудобной позы, а живот сводило болезненной судорогой. Ее качало из стороны в сторону, и если бы не Сол, успевший подставить руки, она бы рухнула прямо на землю. Дух бережно поддержал ее, а потом аккуратно уложил на спину и коснулся прохладной ладонью пылающего лба.
— У тебя жар, — сказал он и нахмурился. — Это нормально, твое дитя защищает вас обоих, как может. Лунги боятся магии.
— Магии? — недоуменно переспросила королева и приподнялась на локтях. — Откуда? Мой ребенок — маг? Но в его жилах…
Она вовремя осеклась, осознав, что едва не сболтнула лишнего. Сол выразительно поднял бровь и покачал головой, прекрасно поняв причину ее замешательства. Жест получился странный, будто ему была одновременно привычна и незнакома мимика человеческого тела, и Магде на мгновение стало жутко, когда она вспомнила, что перед ней совсем не тот гвардеец, который сопровождал ее на пути из дворца.
— Кровь его отца действительно лишена магии, — тем временем заметил он. — Но кровь матери принадлежит древним королям. Тем, кто дал Элору Хранителей. И она, наконец, проснулась.
— Что? — задохнулась от удивления Магда. Она осторожно коснулась ладонью живота, не смея поверить в услышанное. — Великие духи… Лар удивится.
Она негромко вскрикнула и широко распахнула глаза, вспомнив главное.
— Как я могла забыть?! Что с Ларом?
Подавшись вперед, она изо всех сил вцепилась в Сола, холодея от мысли, что приснившийся кошмар мог уже стать явью. Этот ужасный дом, нападение лунгов… И человек, глядящий на нее чуждыми, пугающими глазами.
Сол дернул плечом, освобождаясь от ее хватки, и руки Магды безвольно скользнули по потертой коже форменной гвардейской куртки.