Неучтенный фактор (Хроники Лотеама) (СИ) - "Renee". Страница 39

— Помню, — глухо, еще не веря, что все получилось, отозвался Лар. — Тебе нужна помощь?

Бартез бросил на него яростный взгляд через плечо.

— Я выразился непонятно?

— Предельно, — скрипнул зубами Лар, чувствуя необъяснимую досаду.

Что ж, было бы предложено. Настаивать он не собирался точно. Маг крепче прижал к себе напуганную Кару и, не оборачиваясь, зашагал вверх, с каждым шагом отдаляясь от границы, за которой начиналась смерть.

На поляне он спустил Кару на землю и, тщательно загоняя прочь непрошеные воспоминания, подошел к дому, который когда-то сжег. Пальцы сами собой легли на ручку двери, погладив гладкое, вытертое ладонями дерево. Оно внезапно оказалось теплым. Руку прошило миллионом игл, и Лар не сдержал приглушенное восклицание. Это был выход!

Он резко распахнул дверь и уже практически сделал шаг, чтобы вернуться в свою реальность, но внезапно замер, словно пригвожденный к полу. Нет. Так нельзя. Это было бы… нечестно? По отношению к кому? Какая глупость.

Лар вздохнул, без сил прижался лбом к дверному косяку, не в силах переступить порог. Он мог уйти — в сущности, он ничем не был обязан Бартезу, который снова начнет его доставать, когда все встанет на свои места.

Он мог уйти, выставить блоки посильнее, забыть про свое обещание, которое было дано не тому, кто был бы его достоин.

Он мог… И даже Вирджин, со своими представлениями о чести, воздал бы должное его благоразумию.

Он мог. Но почему-то не хотел этого.

— Кара, — опустившись на одно колено и пристально заглянув девочке в глаза, сказал Лар. — Ты сейчас войдешь в дом. Сама — ты же уже большая. А потом ты окажешься у себя в комнате, там будет ждать Вирджин. И мама. Скажи им, что я… Что я вернусь чуть позже. Хорошо? Не подведи меня.

— Хорошо, — серьезно, как взрослая, кивнула Кара. — И дядю бери с собой. Он забавный.

— Забавный, — прошептал Лар, отпуская ее руку и легонько подтолкнув девочку к выходу. — Просто сдохнуть можно, какой забавный.

Кара обернулась на его голос и, рассмеявшись, прыгнула через порог, тут же исчезнув из виду. Лар спешно захлопнул дверь, словно боясь передумать, и без сил уселся прямо на землю, прислонившись к стене. А потом обхватил себя руками за голову и расхохотался, как безумец.

Сколько он так просидел, Лар не мог сказать точно, время здесь тянулось неощутимо — могло пройти и несколько минут, и несколько часов. Нога, однако, его больше не тревожила, хотя уже должна была затечь от неудобной позы. Все-таки эта выдуманная реальность имела свои неоспоримые плюсы — надо было только уметь ими пользоваться. Лар зевнул, потянулся всем телом, скорее по привычке, нежели имея необходимость размять мышцы, и снова уткнулся подбородком в колени, ожидая возвращения Бартеза. Тот, однако, появляться не спешил, и это промедление сперва начало злить, потом встревожило, а затем стало причинять ощутимый дискомфорт. Когда он сделался почти невыносимым, Лар пружинисто поднялся на ноги и решительно зашагал обратно к оврагу.

Бартез стоял у самого ручья, задумчиво глядя в текущую воду, и явно не собирался никуда идти. При виде сей пасторальной картины Лара охватила невообразимая злость, и он, позабыв про хромоту, в несколько прыжков оказался рядом.

— Изучаешь местный ландшафт? — ядовито поинтересовался он, спихнув в ручей сухую ветку, которую тут же подхватило течением. Бартез зябко повел плечами.

— Выход был открыт, — сказал он, игнорируя колкость. — Почему ты не ушел?

— У нас был уговор, — передразнил его Лар, тщательно копируя интонации.

Бартез рассмеялся, а потом вдруг опустился на землю, протянув ноги к воде. Маг удивленно моргнул, не понимая, что происходит, но, повинуясь внутреннему порыву, уселся рядом. Оба молчали.

— Жаль, что ты не ушел, — наконец произнес Бартез, однако в его голосе не слышалось подлинного сожаления. — Так было бы проще. Я бы смог снова ненавидеть тебя. Как раньше. Смог бы сделать какую-нибудь пакость позабавнее. Да и сны все еще моя неоспоримая вотчина. Я бы мог так хорошо развлечься… Но ты зачем-то остался, не нарушив слова. И все стало куда сложнее.

— Куда уж сложнее, — пробормотал Лар, стараясь не замечать, что его колено почти касается бедра Бартеза, и это почему-то не вызывает привычного отторжения. Словно они были слеплены из одного теста, просто форма оказалась разной, да и жизнь раскрасила в свои цвета. Где-то мазнула черным, где-то белым, а теперь краски полиняли, и сквозь внешнюю мишуру проступило что-то до боли общее, так хорошо узнаваемое друг в друге.

— Иди, — сквозь зубы процедил Бартез, мотнув головой в сторону дома. — Теперь иди по-настоящему. И не забудь про долг. Поверь, я не потрачу его впустую.

Лар помедлил всего секунду, а потом отрицательно мотнул головой.

— Иди ты в пень со своими долгами. Я не буду играть в твои игры. Нам друг от друга никуда не деться, так уж получилось. Не скажу, что я сильно рад этому, но и желания удавиться не испытываю. Как и ты, впрочем. Да у тебя и не получится, если уж на то пошло.

Бартез оскалился.

— Ну почему же… Если удавить тебя…

— Можно, — спокойно согласился Лар, чувствуя странную расслабленность во всем теле. — Но ты этого не сделаешь. А я никуда не пойду. Вот еще. У меня впервые за много лет ничего не болит и не скрючивается, а ты хочешь выгнать отсюда.

Лар откинулся, заложив руки за голову, закрыл глаза и даже не вздрогнул, когда изувеченное колено накрыла чужая ладонь.

— Жаль… — прошелестело над ухом. — Но тебе и вправду пора. Еще увидимся.

И Лара стремительно потащило куда-то вверх.

Реальность встретила его настороженным взглядом Вирджина, стоявшего на коленях около кровати и внимательно вглядывавшегося в его лицо. И — болью в закостеневшем за ночь теле, из которого буквально вытекло все тепло. Лар негромко застонал, попытался сесть и обессиленно рухнул обратно на подушку.

— Ты в порядке? — Вирджин в мгновение ока оказался на ногах и навис над ним с перекошенным лицом. — Ты был такой холодный. Я не знал, что делать! Кара проснулась три часа назад! Где ты шлялся все это время?!

— Почему ты без оружия? — прохрипел Лар, с трудом ворочая онемевшим языком. — Я, кажется, велел…

В витиеватом ответе благородного кэра из приличных слов оказались только предлоги, но общий смысл легко сводился к предложению засунуть свои приказы как можно глубже и дальше, потому что он, Вирджин, не намерен выполнять распоряжения недалекого самодура, которому нравится играть в самоубийственные игры. И не думать об остальных! Которые волнуются, не спят ночами, гадая: это уже мертвенная бледность или еще цвет лица живого человека?

— О чем ты только думал? — выпалил напоследок Вирджин, выплескивая всю накопившуюся тревогу.

— О Каре, — просто ответил Лар, и весь запал Вирджина моментально сдулся. — Ну, еще немного о Бартезе… Он выполнил обещание. И даже вытащил меня наружу. Очень вовремя.

— Магде все равно не будем об этом рассказывать, — скривился кэр, всегда недоверчиво относившийся к опасному соседу. — Кара у нее. Выглядит бодрой.

— А я, кажется, сейчас развалюсь на части, — проскрипел Лар, снова пытаясь принять вертикальное положение. Тело почти не слушалось, и Вирджину пришлось обхватить его за плечи, чтобы не дать упасть. — Великие духи! Если бы я задержался там еще чуть-чуть…

— Да уж, — кашлянул Вирджин, помогая ему подняться на ноги. — Как нам повезло, что у тебя такой заботливый подселенец, способный вовремя выпинать тебя к обычным смертным. Если уж у самого мозгов не хватает…

— И этот человек клялся мне в верности и преданности, — с притворным огорчением вздохнул Лар и не сдержал ругательства, опершись на больную ногу. Вирджин ловко подставил ему плечо.

— Я провожу тебя, — не терпящим возражений тоном произнес он, но Лар и не думал отвергать помощь.

Вместе они добрались до покоев Лара, старательно придерживаясь безлюдных коридоров, чтобы не вызвать панику среди слуг. В спальне Вирджин бережно опустил его на кровать.