Десятая сила (ЛП) - Констебль Кейт. Страница 36

Ладони Калвин онемели от холода, она чарами сделала из шара огня плащ тепла, укуталась в него. Поющая станцует, а танцующие споют. Тот, кто сделал Колесо, знал о поклонении Богине и Силе становления Древесного народа. Послание просто просило о гармонии между народами Тремариса? Но Калвин была уверена, что слова нужно было понимать буквально.

Она слабо улыбнулась, вспомнив, как Брайали говорила ей не тратить время на пророчества… Брайали. Воспоминание эхом донеслось до Калвин. Брайали сказала кое-что еще в ту ночь. Калвин тогда не внимательно слушала, а теперь пыталась вспомнить слова мудрой женщины.

Ночь была холодной и ясной, и Калвин посмотрела на кусочек темного неба за деревьями. Она узнала созвездие Колокола, что сияло весной. Хоть внизу еще была зима, звезды танцевали в правильном темпе.

Раньше там проходили танцы. На стенах пещеры у Узла вод были фигурки.

Танцующие кружились и топали, озаренные огнями. Гул барабанов, мелодия флейт. И голоса вдали — все сестры Антариса пели вместе.

Пение и танец были одной музыкой, магией, в которой сплетались лед и огонь, ветер и железо, искра жизни и холод камня.

Три воронки, три потока воды становились одним целым.

Свет звезд в глубинах Узла вод, живой свет в сердце Калвин.

Зазвучал голос Брайали:

«Мир танцевал рука об руку: люди, деревья, земля, море, луны, звезды… без начала и конца… Мир дышит песнями и пьет танцы».

И старая песня Мики с островов, где она родилась: «Из реки — в море, из моря — дожди, из дождей — река…».

Ее мать и отец создали новую жизнь, соединив две воронки. Потому у Калвин было две нити магии.

Ясная нота вдруг прозвенела в небесах, словно по наковальне стукнули серебряным молоточком. Калвин лежала на спине в снегу, но не ощущала холод, пока глядела вверх огромными глазами. Самая яркая звезда на вершине Колокола, звезда под названием Ленари, вспыхнула бело-голубым, а потом стала золотой, когда нота утихла. Звезды зазвенели, каждая вспыхивала, пока пела. Калвин лежала и едва дышала, внимая песне звезд, глядя, как их пение разносится по темному небу, каждая нота была золотым знаком в серебре.

Калвин раскрыла руки, и музыка звезд укутала ее и понесла в свет.

* * *

Когда она проснулась, мир кружился. Она встала, стряхнула с одежды снег. Она не замерзла, уснула на миг. Она откинула голову и закричала от радости посреди леса:

— Дэрроу! Халасаа! Дорогие, я знаю, что делать — она знала, что они были далеко и не слышали, даже мыслями, но слова сами вырвались из ее тела.

Она знала, как спасти Тремарис и его певчих. Она знала это с той же уверенностью, что и чары льда, знания были в ее костях, вырезаны в ее душе золотым огнем. Говорила с ней Богиня, духи Узла вод или древние чары Колеса, она не знала, но значения не было.

Калвин осторожно убрала Колесо в карман туники, заплела волосы и обвила косой голову. Гребень мамы еще был в ее кармане, и она закрепила им волосы. Она высоко подняла голову. Как и сказал Самис: она уже не была девочкой.

Пора идти. У нее не было еды, плаща или коньков. Ни лодки, ни саней…

Она развернулась. Кусок серебряной полки лежал в стороне. И она была недалеко от реки.

С чарами на губах Поющая все песни отправилась в путь.

ТРИНАДЦАТЬ

Полет Богини

Пленники шли по глуши, связанные длинной веревкой, идущие в ряд за торжествующими воинами. Траут и Тонно были с кляпами, к ним относились с опаской. На второй день Брайали потребовала, чтобы Сибрил убрал кляпы.

Как они могут есть и пить с заткнутыми ртами?

Сибрил не сдавался.

Я не могу так рисковать.

Юный дурак! Не все Голоса колдуют… Это обычные люди.

Ты — дура, раз веришь их лжи, старушка. Певчие должны умереть.

Брайали сорвалась.

Если бы это были певчие, они бы ударили магией, когда у них был шанс. Но этим двоим не за что голодать.

Тихо, старуха! У тебя тут нет власти. Я — лидер!

Брайали вскинула руки и замолчала, но следующим утром один из воинов снял кляпы. Тонно и Траут смогли поесть и попить, но стоило Тонно заговорить, как встревоженный воин ткнул его копьем в ребра и грубо вернул кляпы на место.

Траут подавленно думал, что все остальные сложности — поход по лесу, нехватка еды и тепла, давящие веревки — не вызывали у него такой беспомощности, как кляп. Если бы он хоть немного поговорил с Тонно, все остальное можно было бы стерпеть.

Через семь дней после поимки, раньше, чем ожидали Тонно и Траут, они пришли к Стене льда. Когда лед возник перед ними, возвышаясь над лесом, все спиридрельцы, воины и последователи Брайали, отпрянули в ужасе и потрясении. Траут поежился, а Тонно еще надеялся. Древесный народ с одними копьями не заберется на такой барьер.

Несколько воинов подошли к Стене и уставились на нее. Траут и Тонно переглянулись с ужасом и дернули за веревку, стали топать ногами, чтобы привлечь внимание Сибрила.

Голоса хотят что-то сказать! — завопила Брайали мыслями, но воины игнорировали и ее.

Тонно и Траут могли лишь беспомощно смотреть, как один из воинов тыкает копьем в Стену. Его тело тут же затвердело, поток защитной магии хлынул в него. Он безжизненно упал на землю, его кровь замерзла в венах. Другие воины отскочили. Некоторые с обвинением посмотрели на Брайали и ее друзей.

Они пытались вас предупредить! О, братья, вы не видите безумия этой атаки? — возмущалась Брайали, и она не унималась весь день, пока воины рубили деревья на поляне. В лесу звенели каменные топоры и хрустели ветки. — Что вы делаете, братья? — возмущалась Брайали. — В чем смысл этой резни? Как можно винить Голоса в убийстве лесов, а самим убивать деревья без причины?

У нас есть причины, старушка, — мрачно ответил Сибрил.

Поваленные деревья собирали у Стены, не касаясь ее. Вскоре стало ясно, что воины собрались сделать большой костер и растопить лед. Дерево было слишком зеленым и влажным, чтобы быстро загореться, и когда Древесный народ поджег палку от своего котелка с огнем и сунул ее в груду бревен, результатом было лишь облако дыма. Но воины не сдавались. Они добавляли прутья, и огонь разрастался ветка за веткой.

Траут недовольно покачал головой, и Брайали сказала ему:

Если они будут терпеливы, то растопят лед. Мы не сможем их остановить.

Глаза Тонно расширились, он кивнул на Стену. Брайали поняла его.

Да. Я сказала вашей подруге внутри и другим певчим рядом с ней. Не знаю, поняли ли они меня, и это не помешает сражению. Но мы можем только это.

* * *

Весь день и всю ночь воины валили деревья и бросали бревна в костер, пока пламя не заревело. Пленники отпрянули в лес, защищаясь от жара. Ноги и бревна превратили поляну в грязь, а Стена блестела, пока огонь взвивался до небес.

Брайали предупредила Мику и дочерей Тарис, но не было заметно, что они ее услышали. Пленники жались друг к другу ночью в отчаянии, пока воины таскали бревна в костер. Брайали смотрела вперед, ее морщинистое лицо было как из камня в свете огня.

Глупые дети! На что вы надеетесь? Вы успокоитесь, когда с грязью смешается ваша кровь и кровь Голосов? — но ее слова теперь были печальными, а не злыми, ее последователи били кулаками по грудям с медленным ритмом горя.

Сибрил вскинул руку, его радостные слова загремели в их головах:

Видите, воины? Ледник тает!

Со Стены стекали ручьи, над поляной поднялся пар, лужи возникли у Стены, смешивались с тающим снегом, добавляя грязи. Стена медленно таяла от жара костра.

Готовьтесь, воины! — кричал Сибрил. — Готовьтесь забрать нашу родину у Голосов! Готовьтесь к бою!

Воины оставили костер, а сами мазали лица белой и красной красками, точили копья и каменные ножи для сражения.

Траут ткнул Тонно в ребра. Слабый шум было слышно поверх рева костра: звук голосов. Сибрил тоже услышал, обернулся, и воины застыли и вслушивались.