Саймон Рэк - Джеймс Лоуренс. Страница 60

Во время короткой паузы, собираясь с мыслями, Саймон заметил, что принц Алиф потирает свой нос, размазывая макияж. Да, будь он на месте принца, волновался бы не меньше.

Саймон продолжал:

— Мой коллега посол Богарт и я, мы подверглись гонениям — постыдным попыткам повлиять на наше решение. Взятки, угрозы и прямое нападение на наши личности. Ни один из этих факторов не вызывает доверия ни к сообществу Гимеля, ни к сообществу Алефа. Я просто заявляю, что все эти акции не повлияли на окончательное решение вопроса, а только удивили, что такие развитые цивилизации могут прибегнуть к таким постыдным действиям. Нет, я не желаю слушать протесты ни одной из сторон. Самое легкое — заявлять о своей невиновности, сказав, что все это сделано людьми без вашего ведома. Я прошу вас даже не заикаться.

Император рассерженно сел, в то время как госпожа Тин Боа продолжала покусывать кожицу у ногтя на указательном пальце.

Саймон нагнулся и вынул две папки из кейса, стоявшего у его ног.

— Вот это, — сказал он, размахивая папками в воздухе, — доклады, которые я просил вас написать. — И он с такой силой бросил их на стол, что одна из них упала на пол. — Пустые словоизвержения! Напрасная трата времени! Мне не доводилось читать других настолько же высокомерных докладов, в которых отразилось ваше заскорузлое отношение к новой планете. Новый мир, который мог бы решить проблемы ваших планет. Ни один из вас не допустил и мысли о компромиссе! Но каком! Вы как две голодные сумасшедшие собаки, нашли валявшийся на дороге большой кусок мяса. Вы могли бы выжить, воспользовавшись им, но скорее умрете, чем позволите другому заполучить хоть маленький кусочек. Вот под каким углом зрения я вижу вас обоих!

Госпожа Тин Боа вскочила на ноги.

— Посол! Я протестую самым категорическим образом! Виррона должна принадлежать нам! Она ближе…

— Госпожа! Госпожа! Умерьте гнев! Ваши слова будто угодили в искривление времени. Снова и снова одно и то же! Таково мое мнение. Никто из вас не может найти ничего нового в решении. Никакого нового мышления. Никто из вас не согласен на идею о компромиссе.

На этот раз Гейн поднялся во весь свой башенный рост.

— Посол, боюсь, что вам известно о глубине вражды между нашими народами.

— Нет, ошибка. Враждебность проистекает от лидеров. Какая причина, по вашему мнению, что ваши народы не могут быть связаны, если между вами появится какой-то знак или какой-то жест дружбы?

Колебание в рядах противников. Сомнение. Затем император рассмеялся.

— Вы говорите бессмыслицу! Этого никогда не будет. Если вы можете нам предложить только это, нам следует покончить с этими пустыми переговорами, и мы будем искать другие пути решения проблемы. Я даже думаю, что госпожа Боа может сама найти со мной согласие.

Она кивнула.

— Хорошо. Вы не оставляете мне альтернативы. В последнее время кто-либо из вас искал какого-нибудь компромисса? Нет? И вы оба отрицаете возможность дружеского решения вопроса? Хорошо. Я бы попросил, чтобы делегации очистили зал.

Обе делегации мгновенно вскочили в знак протеста.

— Спокойствие! У меня есть причина для такой просьбы. Я хочу только присутствия императора и госпожи Тин Боа, чтобы выслушать мои слова. — Последовала долгая пауза. — И их детей. Останутся только четверо. Пожалуйста. Один маленький вопрос.

Госпожа Тин Боа смотрела на него озадачено, пытаясь понять, что кроется за этим.

— Это не затянется надолго, посол? Мне надо вернуться к моим людям. У нас еще много дел.

— Это займет несколько минут. Поверьте мне, это дело первостепенной важности.

Под столом Саймон и Богги сжимали кольты. Между ними было условлено, что если лидеры откажутся остаться в зале, они найдут средство заставить их повиноваться.

К счастью, эта угроза не потребовалась.

Бормоча и собирая бумаги, делегации покинули зал.

Справа сел император Гейн IV с сыном. Хотя император наклонился и что-то сказал сыну, Алиф не ответил ему, просто сидел в сиреневом блеске.

Со спиной, будто отлитой из тугоплавкой стали, госпожа Тин Боа не смотрела направо, где был Саймон, ни налево — на свою дочь.

Наконец двери закрылись, и они остались одни. Последние актеры остались доигрывать пьесу.

— Я не буду тратить время на длинные разговоры. Я хотел бы вам, сидящим здесь, сказать, что компромисс не только возможен, но и необходим. Жест дружбы не только возможен, а даже неизбежен.

— Я считала, что вы достаточно взрослый, чтобы покончить с ребяческими шутками, посол. Я вижу, что была не права.

— Госпожа Боа, я хочу сказать вам, что ваша единственная дочь Тсадия выходит замуж за сына императора Гейна, принца Алифа.

Когда кто-то преднамеренно производит взрыв бомбы, то это всегда разочаровывает, когда он не производит желаемого эффекта. Но Саймон Рэк не разочаровался.

Гейн вскочил, и его рука взметнулась к горлу, будто чья-то невидимая рука хотела задушить его. Когда он пришел в себя, его голос прозвучал на такой визгливой ноте, что показалось, будто на него и в самом деле кто-то напал.

— Ложь! — единственное слово удалось ему выкрикнуть.

Послышался грохот, когда госпожа Боа отбросила кресло с такой силой, что оно опрокинулось на пол. Она повернулась к Саймону, и ее шипящий голос оставался контролируемым.

— Я не понимаю вашего юмора. Я могла бы сказать и еще что-то, но этого достаточно.

Взяв за руку Тсадию, она решила уйти. Но дочь остановила ее и твердо заявила:

— Нет, мама. Посол сказал правду.

Лицо госпожи Боа побледнело, и она рухнула в ближайшее кресло.

— Тсадия! Тсадия! Тсадия! Ты не понимаешь, что говоришь. Это сумасбродство. Ты позволила себя…

— Нет, госпожа. Это не моих рук дело. Это заговор между вашим проклятым отродьем и этими паршивыми собаками из Федерации. Мой сын тут ни при чем.

Алиф не упустил своего момента. Хотя его голос изменился от сильного волнения, он стоял рядом с отцом и сказал:

— Прошу извинения, отец. Но вы не правы. Тсадия и я, мы любим друг друга и хотим пожениться.

Единственный звук, который нарушил установившееся молчание, был Ангис Вейл, произведший шум, под действием такого важного момента. Как только он почувствовал на себе взгляды присутствующих, руки его замерли, и он уронил их на колени.

— Приношу извинения, но я… — и он стих.

Как животное, пойманное в ловушку, Гейн свирепо оглядывался по сторонам, ища один голос в свою защиту в этом перевернувшемся мире.

Алиф вышел из-за стола и направился к Тсадии, протягивая ей руку. Она мягко высвободила свою руку, которую сжимала ее мать, и пошла принцу навстречу. Они стояли вместе, принц обнял за плечи Тсадию одной рукой, и смотрели на своих родителей.

Император наконец нашел какое-то решение:

— Я запрещаю вам! Я имею на это абсолютное право. Увезите свою дочь, госпожа, на свою планету, и больше ни словом не обмолвимся об этом.

— А как вы заткнете нам рот, ваше высочество?

Блестящая маска горечи обернулась к Саймону.

— Никто из вас не покинет этот дворец. И этот бормочущий дурак останется вместе с вами.

Саймон тронул Ангиса слегка за рукав.

— Прочтите, пожалуйста, сообщение.

— Какое сообщение?

Его борода и усы пришли в движение в этот важный момент; Ангис Вейл положил перед собой тонкий пластмассовый лист и начал читать.

— Всем межзвездным кораблям: обращение офицеров Федерации Рэка и Богарта. Капуя. Текс: конфронтация между Алефом и Гимелем решилась мирным путем. Планета Виррона будет заселена обеими этими планетами, повторяю: обеими планетами, людьми, их населяющими в равной мере. Решение…

— Нет! Это чудовищно! Рэк, я убью вас за это!

— Император, он не мог это послать. Коммуникации улучшились, но они еще не позволяют адекватно принимать и посылать сообщения.

Саймон мягко улыбнулся.

— Прошу извинения, вы дуете на холодное. С сегодняшнего утра ситуация радикально изменилась. Мы были в главном коммуникационном центре этого великолепно оборудованного дворца и договорились с одним оператором, работающим там, послать это сообщение, записав его на кольцевой бесконечной ленте. Насколько я могу знать, передача до сих пор посылается в эфир. Нет никакого сомнения, что сообщение уже известно во многих местах. Но, Ангис, вы не закончили чтение. Начните со слов «решение», пожалуйста.