Долгая дорога домой или Мы своих не бросаем (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой". Страница 58

– Я учту это, Жуль, – улыбнулся я другу.

Вокзал был просто шикарным. Залы для всех сословий и толщины кошелька. Мы с Жулем по моему настоянию расположились в зале для особо важных персон. Он поворчал немного, что слишком много тратим дэриков, но я напомнил ему, что тратим мою долю и сын лейера успокоился. Сели за стойку бара и стали неспешно пить вино. Кстати, оно было довольно приличным, не сравнить, конечно, с тем, что делают на Сивилле, но вполне приятным на вкус.

Поезд наш уходил через два часа. И это был паровоз. Здесь все так странно смешалось. Будущее переплеталось с прошлым немыслимым для меня образом. Тут и электродвигатели машин. Светодиодные лампы и передача электроэнергии по воздуху, устаревшие телефоны и допотопные паровозы. Казалось, тут все замерло в развитии на каком-то промежутке времени… И пошло назад.

Состав подали вовремя. Грузчик дотащил багаж Жуля до вагона, и мы поднялись в футуристический выгон из черного пластика и хрома металла. Купе на двоих было просторным. Сан узел, два дивана, душевая, мини бар и телефон связи с проводником.

– Никогда в таком вагоне не ездил, – оглядываясь, проворчал Жуль. – Хорошо богачи живут.

Зашел проводник в мундире. Проверил наши билеты и документы.

– Приятной поездки, зиттер Хельм Крузе, – он предал мне мои документы.

– Благодарю, Вас, – с небольшой долей высокомерия, как подобает очень состоятельному человеку отозвался я и протянул ему банкноту в один дэрик. Проводник с благодарностью принял ее и вышел.

– Так Вы, зиттер с Пранавара, оказывается, и входите в клан семьи Крузе. – подначил меня Жуль. – «Крузе и сыновья» известная юридическая контора на планете. – Он усмехнулся. – И еще разбрасываетесь деньгами. На вас это не похоже. Всем известно, что вы вытрясаете состояния у своих клиентов до последней монеты

– Да? – спросил я.

– Да! – ответил Жуль, и мы расхохотались.

Листана небрежно, словно мешок со шкурами, бросили в мокрый подвал закрыли двери и ушли. Рядом кто-то был. Корданье пребывающий в состоянии близкому к отчаянию, кряхтя поднялся и пополз на карачках к еще одному несчастному. Встать он не мог, все тело болело, а ноги предательски дрожали и не хотели его слушаться. В камере, куда он попал, было темно. Он дополз до второго и уселся рядом. Закрыл глаза и стал ждать. Вскоре его глаза привыкли к темноте.

– Что, любовничек! – услышал он хриплый насмешливый голос. – И ты попался. Не долго царствовал.

Листан открыл глаза и в темноте увидел заостренные черты лица графа. Тот оброс щетиной, похудел, но взгляд его горел непонятным, для Листана неукротимым огнем. Он отстранился от Швырника и долго того разглядывал. Затем спросил.

– Что, Карл и Вас запер в темнице?

– Это не Штурбах, – отозвался граф и закашлял. – Это кто-то другой. Вас, крыс, много расплодилось в моем графстве. Кхе, кхе, но смею заметить, Его милость примет меры. Он знает, как травить таких, как ты, щенок.

– Может и не успеет, – невесело усмехнулся Листан. – Пока его отпустят... если вообще асми отпустят вашего кумира. За это время многое может измениться. А Вам, граф, навряд ли это поможет. Да и мне тоже. Мы, скорее всего, отсюда живыми не выйдем, – он замолчал.

Но сидеть в темноте холодного подвала и со скрытым страхом ожидать своей участи было нелегко. Его тянуло на разговоры. Чтобы только не думать о своей судьбе и не гадать, что будет, он заговорил вновь. Тон его был злым и непримиримым.

– Княжество и колония обречены, Швырник. Ни ваши подвиги, ни Его милость не способны защитить эту колонию. К ней тянется столько жадных рук… Это не понимаете только вы, все здесь запертые в маленьком мирке. Против вас ополчился весь значимый мир. Так зачем трепыхаться, создавать себе сложности? Надо было взять то, что дают и быть довольными. А теперь ты и жену просрал, и сидишь в подвале. Хотя владетель. У вас под носом крадут вашу колонию, а вы даже этого не видите… Идиоты.

– Гаринда сама за себя отвечает, – невесело ответил Бран. – Она не выдержала испытания властью. Не каждый смог бы на ее месте устоять перед искушениями. В отличие от нее меня не назначали. Меня наделили пожизненно наделом. И это будет собственностью моей семьи, пока существует планета.

– Какая наивность! – усмехнулся Листан. – Дни вашей паршивой колонии сочтены. Вы ничего не можете сделать, чтобы изменить ход истории. Вы все без гордости и чести! Тупицы! Вот, ты находишься рядом с любовником своей жены и даже не пытаешься меня убить. А ты знаешь, что я с ней делал…

– Мне уже все равно, – прервал его Бран. – Она умерла для меня. Если отсюда выйду, разведусь. Да и она вряд ли останется губернатором. А остальное это только твой треп. Сюда уже совались и получили по морде. И еще раз получат. Со мной или без меня, не важно.

Заскрипела дверь и открылась. В проеме светлого пятна показалась фигура в маске.

– Корданье, на выход. – Листан прислушался, но голоса говорившего не узнал. Он поднялся с трудом и побрел на выход. У двери оглянулся. – Прощай, граф, – произнес он и ушел жалкой шаркающей походкой. С опущенными плечами и обреченно опущенной головой.

Бран отвернулся и ничего не ответил.

Корданье провели по коридору, плохо освещенному тусклым светом одной лампочки, и ввели в комнату, где сидел за столом человек в такой же маске, как у того, кто его сопровождал.

– Садись, Листан, – произнес сидевший, и Листан вздрогнул, этот голос он узнал. Сев на краешек стула он стал внимательно рассматривать сидевшего напротив. Тот не торопился начинать разговор, давая возможность Листану себя рассмотреть. – А теперь, когда ты насмотрелся, – произнес сидевший напротив него мужчина. – Скажи мне, тебе какое было дано задание?

– Что? – растерянно переспросил Листан. – Что ты себе позволяешь? – возмущенно, но негромко проговорил он, приподнимаясь со стула. Сильная рука опустилась ему на плечо и заставила вновь усесться.

– Ты помнишь, какое задание получил в офисе на Штильфоре пятнадцать? – все также спокойным тоном задал вопрос его визави.

От этого вопроса Листа вздрогнул и обреченно проговорил.

– Помню.

– Повтори! – приказал мужчина.

Листан вздохнул. К чему спорить, если его судьба сейчас находилась в руках этого человека, и начал говорить.

– Я должен был стать любовником Гаринды. Затем дискредитировать Штурбаха и ввергнуть колонию в хаос. Настроить жителей против Губернатора. Я все это сделал, и за очень короткий срок, – запальчиво произнес он. – Что не так?

– Что не так? Ты зачем ограничил передвижение губернатора. Зачем убил ее секретаря? Зачем полез в офис Службы безопасности? Зачем арестовывал ее мужа? Ты сорвал такую блестяще подготовленную операцию. Ситуация должна была вызреть, а не взорваться, идиот. Разве не это тебе говорили?

– А что мне оставалось делать? Швырник узнал о нашей с Гариндой связи.

– Так это и нужно было. Нужно было, чтобы назрел конфликт между графом и его женой. За нас мог все сделать сам Швырник. А теперь, что прикажешь делать с тобой и сним? Вы оба выведены из игры. Штурбах получит карт бланш и начнет рыть. А он опытный специалист. Мы вынуждены будем на неопределенный срок уйти в тень. И все из-за тебя, дурака. Все люди, что подбирались тебе, теперь проверяются и будут выдворены из колонии. Ты нас обескровил. Вот скажи, что с тобой делать?

– Отпустите меня, – у Листана забрезжила надежда. – Я выйду и заставлю Гаринду плясать под свою дудку. Вы только скажите, что надо делать!

Он выпрямился и умоляюще посмотрел на человека в маске.

– Мы думаем, Листан, думаем. Мы учтем твое желание. А пока тебе придется потерпеть кое-что. И тут же сильный удар сбил Листана со стула. Следующий удар ногой в лицо отправил его в беспамятство.

– Сделай так, чтобы следы побоев и пыток были, – произнес мужчина, – но, чтобы он был жив. На Гаринду это должно произвести впечатление.

– Понял, босс, – ответил сопровождавший и нанес следующий удар в живот.